История сексуальности-III - Забота о себе - Фуко Мишель (бесплатная библиотека электронных книг txt) 📗
ведь Плутарх обращается к платонической тематике постольку, поскольку хочет интегрировать ее, назло любителям мальчиков, в унитарную концепцию любви.
Второе различие обусловлено ролью удовольствий. Страсть к женщинам неотделима от них; любовь же к мальчикам, напротив, противоречит своей сущности, если не отвергает удо
_______________
1 Там же, 4, 751а, б, 752в.
2 Там же, 4, 750с--d.
215
вольствий. Аргументы Протогена и Писия приводят в защиту этого тезиса можно считать стоическими. Действительно, отношения с женщинами "необходимы для продолжения человеческого рода", но природа, устраивая их, соединила удовольствие с половым актом. По этой причине "влечение", или "тяга", (orexix, horme), требующее от нас "удовлетворения", всегда готово стать "яростным" и "неудержимым", обратившись таким образом в "желание" (epithumia). Итак, к женщине, объекту вполне естественному, нас может привести, с одной стороны, "влечение", душевное движение, присущее нам "от природы", разумное, нацеленное на рождение потомства, призванное доставлять преходящие плотские удовольствия и удовлетворять потребности, а с другой стороны "желание", движение неистовое и по своей сути беззаконное, цель которого -- "наслаждение и удовлетворение"1. Очевидно, что ни первое, ни второе не имеет касательства к истинному Эроту: первое, потому что естественно и присуще животным; второе, потому что выходит за разумные пределы и привязывает душу к физическим наслаждениям.
Итак, из отношений между мужчиной и женщиной можно исключить самое возможность Эрота. "У истинного Эрота нет ничего общего с гинекеем",-заявляет Протоген2, и эти слова поклонники мальчиков толкуют двояко: сексуальное желание, ради "полового удовлетворения" как бы низводящее "гинекей до Киносарга"*, не может быть признано соприродным любви;
с другой стороны, "честным женщинам не подобает ни влюбляться, ни быть предметом влюбленности", иначе говоря, выступать в роли любящих или любимых (eran, erastai)3. Следовательно, возможна лишь одна истинная любовь -- к мальчикам:
в ней отсутствуют недостойные удовольствие, она всегда обязывает к дружбе, которая неотъемлема от добродетели; более
_____________
1 Там же, 4, 750d--e.
2 Там же, 4, 750с.
* Киносарг (Белая собака) -- святилище Геракла близ Афин -- в устах Плутарха (точнее, Протогена, которому принадлежит данная реплика) символизирует развращенность и блуд: во-первых, здесь находился гимнасий для незаконорожденных детей афинских граждан; во-вторых (что важнее), в гимнасии этом учил Антисфен, и традиция (Диоген Лаэртский, Гесихий, Суда) единодушно связывает с ним имя школы киников.-- Прим. ред.
3 Там же, 6, 752b--c.
216
того, "Эрот, утратив ожидание дружбы, не желает оставаться прежним и ублажать цветущую молодость, раз она не воздает ему душевным расположением, основанием для дружбы и добродетели"1.
Но эта традиционная аргументация получает достойный отпор: Дафней разоблачает педерастическое лицемерие. Любителю мальчиков хотелось бы считаться философом и мудрецом, точно не плакал Ахилл, вспоминая бедра Патрокла, а Солон не воспевал сладость "бедер и уст" цветущих юношей; несомненно, он только ждет удобного случая: ведь ночью, когда все спят, "сладка добыча, если страж глаза сомкнул". Мы сталкиваемся с дилеммой: либо aphrodisia несовместны с дружбой и любовью, и тогда любители мальчиков, которые украдкой наслаждаются вожделенным телом, утратили достоинство любви;
либо следует признать, что физические удовольствия присущи и дружбе и любви, и в этом случае незачем исключать из них отношений с женщинами. Но Дафней на этом не останавливается. Он вспоминает также о другой важной альтернативе поведению любовников и их стремлению испытать наслаждение:
если эромен добродетелен, то нельзя получить удовольствия, не прибегнув к насилию; если же он доступен, то приходится признать его существом женоподобным2. Выходит, нет нужды понапрасну искать в склонности к мальчикам самую лучшую модель всякой любви; скорее уж здесь нечто в роде позднего ребенка, появившегося на свет "как бы у престарелых родителей": это дитя "незаконного и темного происхождения" "воздвигает гонение на законного и старшего Эрота"3. По крайней мере, утверждает Дафней, любовь к мальчикам и любовь к женщинам "происходит от одного и того же Эрота"4.
Но настоящая разработка общей теории любви развернется после ухода первых противников,-- точно для того, чтобы достичь главной цели беседы, необходимо было прежде устранить это столь хорошо знакомое разногласие. До сих пор, замечает Пемптид, спор касался частных вопросов; теперь время направить его на общие темы.
_______________
1 Там же, 4, 750е.
2 Там же, б, 751d--e.
3 Там же, б, 751f.
4 Там же, 5, 751е.
217
2. Центральную часть диалога составляет похвальное слово Эроту, по образцу традиционного энкомия в честь божества*:
устанавливается его истинно божественная природа (Плутарх здесь опровергает эпикурейские по духу тезисы Пемптида, утверждавшего, что боги суть только наши страсти, и показывает, что владеющая нами любовь есть лишь непременное следствие божественной эротической силы), его мощь сравнивается с мощью других богов (важное место, поскольку в нем показано, что Эрот, во-первых, выступает необходимым дополнением Афродиты, на долю которой в противном случае выпадают одни только чувственные наслаждения, ценою не более драхмы;
а во-вторых, вопреки устоявшемуся мнению, он "превосходен" и в Аресовых делах: охваченные взаимной страстью, любовники доблестно сражаются с противником, и скорее падут в бою, нежели позорно побегут на глазах друг у друга). Описывается благосклонность Эрота к людям, его благотворное воздействие на них: легкомысленного он делает рассудительным, а робкого мужественным, мелочного щедрым, предупредительным и великодушным, угрюмого и мрачного приветливым и общительным, наполняя души разумением, свободолюбием, благородством и привлекательностью; подобные превращения суть явная одержимость богом, демоническое волнение духа. Завершается похвальное слово ссылкой на египетские мифы и сопоставлением их с новым изложением платонической теории.
Примечательно, что все элементы этого "энкомия" восходят к традиционной педерастической Эротике. Примеры, большей частью, повествуют о любви к мальчикам или заимствованы у Сапфо (Алкестида и Адмет -- едва ли не единственное исключение). По сути дела, Плутарх чествует Эрота как бога мужской любви, и вместе с тем время зовет себя хоревтом любви женской. Таким образом он пытается проиллюстрировать тезис Дафнея: "Если рассудить по правде, то надо признать, что любовь к мальчикам и любовь к женщинам происходит от одного и того же Эрота"1.
_____________
* Здесь необходимо помнить, что традиционных энкомиев в честь Эрота как раз и не было, что вполне осознавала греческая мысль (см., например, Еврипид. Ипполит, 538--540; Платон. Пир, 177b--d). Создателем образцового quasi-энкомия Эроту был Платон (речи Федра, Павсания, Эриксимаха и др. в Пире).-- Прим. ред.
1 Там же, 5, 751e--f.
218
Кажется, именно здесь заключено смысловое ядро диалога. Маленькая комедия "педерастического" умыкания Вакхона Исменодорой служит только непосредственным фоном и иллюстрацией. Все, что Эротика мальчиков ставила себе в заслугу и противопоставляла низменной любви к женщинам, этот диалог старательно воспроизвел, стремясь ничего не упустить из великой педерастической традиции, но в результате выработал общую форму, способную вместить как ту, так и другую любовь, и, в частности, применимую не только к описанию близости с женщиной, но даже и "брачного сочетания".
После вмешательства Зевксиппа, вероятно, нападавшего на супружескую любовь, но уже не с точки зрения педерастии, а с позиций эпикуреизма (эта часть рукописи утрачена), Плутарх вновь берет слово, чтобы определить три главных пункта [своей концепции]. Прежде всего он подчеркивает, что "источники зарождения любви принадлежат не одному какому-нибудь полу, а одинаково обоим", и если перед нами истинная любовь, она выкажет себя и явит свою мощь в отношениях между разными полами столь же действенно, как и в случае однополой связи. Мы можем избрать эпикурейский подход, предположив "образы, которые проникают в тело подверженных Эроту, приводят в движение и возбуждение его состав и стекаются в семя вместе с другими атомами", но какие у нас основание считать, будто они "происходят" только от мальчиков, отказывая в этом женщинам1? Вполне уместен и платонический подход, к которому склоняется Плутарх: что препятствует им,-- говорит он о "прекрасных и священных воспоминаниях", возвращающих нас к "божественной и истинной олимпийской красоте и окрыляющих душу",-- происходить от девушек и женщин, так же, как от мальчиков и юношей, если "сквозь свежесть и привлекательность внешнего образа просвечивает чистая и благородная душа", когда тот, кто способен это воспринять, "распознает в прекрасных и чистых телесных очертаниях прямые и нерушимые следы светлой души"2? Касаясь вопроса о "добродетели" (arete), в которой традиционная Эротика мальчиков усматривала одно из главных своих преимуществ перед склонностью к
