Семиотика культуры повседневности - Махлина Ася (лучшие книги онлайн TXT) 📗
Третья и наиболее популярная техника — основана на накалывании тела иглой, рыбьей костью, кусками острых костей животных, щепками деревьев твердых пород или обломками раковин. На островах Океании использовали приспособление, напоминающее гребешок. В его деревянную ручку вделаны острые кусочки камней, раковин, костей. Используя такой гребешок, можно было сразу выполнять небольшой фрагмент композиции. Работа над татуировкой таким образом проходила быстрее по сравнению с отдельным накалыванием при использовании одной иголки.
В Японии пользовались целым набором иголок для быстрого заполнения цветом поверхности композиции.
Современная техника татуировки использует накалывание кожи специальной электрической машинкой. В качестве красящего вещества используется специальная тушь, позволяющая гарантировать стерильность всей процедуры.
В современном мире татуировка освобождена от слепого следования традициям. Здесь явление моды, следование различным иконографическим источникам разного культурного происхождения хаотично включает собрание неоднородных по содержанию элементов. Исключение представляет татуировка преступников. Начиная с 60-х годов прошлого столетия, татуировка прошла бурное развитие.
Тесно с татуировкой связано клеймение. Таким способом приобретались знаки собственности, обладания невольниками, скотом. Чаще всего выжигались раскаленным железом символические эмблемы на хорошо заметных частях тела и в раны втиралась черная жидкость. В Древнем Китае клеймением наказывали особо опасных преступников, в Японии различали татуировку-клеймо — иредзуми, которая наносилась на лицо, икры, ладони и ступни и татуировку-украшение — хоримоно. Ацтеки Мексики помечали осужденных полосами. В средние века клеймили воров, проституток, фальшивомонетчиков, карточных мошенников. Клеймо служило знаком идентификации преступника. Шулеров клеймили матрицей в форме шестигранника, беглым морякам выжигали мотив в форме багра, браконьерам — в форме рогов. С XVII века этот обычай в западноевропейских странах стал исчезать.
С татуировкой связан постоянный его спутник пирсинг — прокалывание различных частей человеческого тела с последующим ношением в месте прокола украшения, символа, знака с разнообразными функциями и значениями. Издавна серьги, бывшие изначально мужской принадлежностью, и кольца исполняли несколько функций: ритуальную, практическую и просто декоративную. Ритуальное ношение колец было широко распространено в древних культурах Америки, прежде всего в культуре майя. Прокалывание было частью религиозных обычаев, связанных с плодородием и покаянием. В XVII в. европейские пираты носили серьги, сделанные из монет, награбленных на плененных галеонах, для украшения прокалывали не только уши, но и щеки. Каждая серьга означала один взятый корабль. Серьги и татуировка — элементы субкультур панков и гомосексуалистов.
Сейчас пирсинг утратил тот смысл, который носил раньше. В книге Zeichen auf der Haut. Geschichte der Tatowierung in Europa [244] приведена таблица зависимости друг от друга различных способов непосредственного украшения и обозначения тела.
Глава 11. Семиотика сексуальности
Мужчина и женщина по своему внешнему облику, физическим и психологическим особенностям весьма отличаются друг от друга. В фильме «Мужчина и женщина» Клода Лелюша показан миф о том, что представляет собой каждый из этих противоположных видов человеческих существ, тянущихся друг к другу из-за ярких, непревзойденных и непреходящих привлекательных качеств, присущих каждому. И в значительной мере это влечение связано с сексуальностью. Уже в первых произведениях искусства эта притягательность людей противоположных полов проявлялась в полной мере. Конечно, причины были весьма многообразными и глубокими. Так, начертание изображений вульв в искусстве палеолита связано было с осознанием важности появления человека в сообществе. Позднее палеолитические Венеры подчеркивали вторичные половые признаки женщины, игравшей незаменимую роль в первобытном обществе. Вряд ли можно назвать эти изображения проявлением сексуального начала. В них подчеркивалось лишь плодородие и материнство. Впоследствии стали обращать и на другие части тела. В античном обществе сексуальное влечение не было запретным. Обнаженные юноши выступали на соревнованиях. Победителям ставились памятники — куросы. Девушки изображались в виде кор в ниспадающих одеждах, хорошо подчеркивавших формы. Но вот в эпоху Средневековья плоть объявлялась низменным, вызывающим темные инстинкты. Вот почему доминировало изображение изможденной плоти, как правило, прикрытой одеждой таким образом, чтобы формы никак не могли быть ощущаемы через покровы. Характерно, что «…в средневековом процессе, когда происходили судебные поединки между мужчиной и женщиной, мужчину по пояс зарывали в землю. Этим он уподоблялся женщине, становился Богиней-Землей в ее классическом образе. Однако такая метафористика, пройдя через каузализацию, объяснялась желанием сделать скидку на слабость женщины, уравнять силы мужчины и женщины». [245] Ослабление мужчины проявлялось в буквальном сравнивании его с землей.
«Уже в эпоху Возрождения искусство прославило плотскую радость, уравняло ее в правах со всем человеческим, допустило в царство красоты. Гете, Пушкин, Вагнер возвысили чувственные картины до высокой поэзии. Толстой довел изображение половой страсти до огромной художественности. Художники с изумительной глубиной показали, как в ходе истории меняется положение чувственного влечения и наслаждения во всем целом душевной жизни человека. Такие поэты-революционеры, как Гейне или Веерт, связали поэзию плоти со своей ненавистью к затхло-ханжескому миру мещан. Совсем иначе выглядит и совсем другую роль играет чувственность в романах, тронутых молью фрейдизма. Здесь сексуальное сброшено в область низменного и насквозь прозаического, внимание перенесено на отвратительную «техническую» сторону сладострастия, художественное изображение деградирует до «истории болезни», и кажется, что от книги пахнет лекарствами… Влияние фрейдизма было губительным даже для любовной поэзии». [246] Пожалуй, наиболее ярким воплощением женской сексуальности стала картина Веласкеса «Венера перед зеркалом». Впервые сексуальность подчеркивается не показом вторичных половых признаков.
Модель лежит обнаженной перед зрителем спиной на черной простыне, контрастирующей и подчеркивающей белизну тела, демонстрируя изумительные изгибы спины, талии и перехода к волнующей и безупречной линии нижней части тела, скрывая и вызывая вожделение увидеть, что же впереди. Но в зеркале отражается лицо модели, как бы смотрящее на зрителя и приглашающее его полюбоваться собой. Картина в период создания и долгие годы после этого не была известна широкой публике. Лишь в XX веке она стала достоянием масс и побудила появление множества римейков в искусстве постмодернизма, когда плоть оказалась освобожденной от многочисленных запретов предыдущих эпох. В Вене рубежа XIX–XX ее. под покровом викторианской морали получило широкое распространение необузданное стремление к наслаждению. Пронизывало оно все слои общества. Эти сексуальные фантазии нашли отражение во всей полноте в творчестве Климта, наследие которого в наше время приобретает опять известность и любовь широких масс. Помимо влечения полов друг к другу в произведениях Климта получила воплощение гомосексуальная любовь во всех его русалках и водяных змеях. Откровенная сексуальность его образов будоражила публику тогда, будоражит и сегодня. Следует отметить, что если в XIX в. нагая женщина была едва ли не главным объектом сексуального внимания, которое отражали художники, то впервые Климт показывает женщину как знак, иероглиф женского нарциссизма. Его эротические образы становятся эстетизацией зла.
Если на Западе сформировалось постепенно представление о женщине как носительнице отрицательного и, главное, греховного начала, на Востоке отсутствовало такое ощущение, что женщина — это зло, затягивающее мужчину в пучину страстей и отвлекающее от благодати. Однако женщин все же считали чаще забавой, нежели человеком. В исламе женщина существует в мужском обществе. На арабском Востоке власть мужчины была традиционной — он глава семьи, рода. Женщина же представляется существом слабым, пассивным, зависимым, у которого эмоциональная сфера развита намного больше, чем сфера разума. В сексуальной сфере ей также принадлежит пассивная роль — ублажить, отдать себя мужчине, ибо он по своему статусу в обществе и сильнее и главнее. Правда, в наше время стереотип мусульманской женщины несколько меняется. Образом современной женщины становится активная, успешная, сексуально привлекательная и социально активная молодая замужняя горожанка, которая может даже (!?) самостоятельно принимать решения о покупках. Архетип мусульманской женщины отягощен стереотипами, не всегда соответствующими реалиям.
