Молодой Гегель и проблемы капиталистического общества - Лукач Георг (книги регистрация онлайн бесплатно .TXT) 📗
Само собой разумеется, они возникают еще в очень неясной форме, далекой от диалектического понятия. Но для истории развития гегелевской мысли характерно, что возникают они в связи с проблемой позитивности — центральной для бернского периода. Связь между позитивностью как социальной проблемой и вопросом об объективности, предметности в философии, связь, которая в бернский период существовала еще в неосознанной и инстинктивной форме, превращается для Гегеля в проблему. И отнюдь не случайно, что параллельно этому вновь возникает прежняя концепция позитивности, но здесь уже начинают осознаваться противоречия.
Хотя Гегель дает во Франкфурте определение позитивности, которое в точности соответствует бернскому пониманию [20], однако в ходе дальнейших исследований это понятие конкретизируется, получает осознанную философскую формулировку и тем самым становится более гибким, чем оно было в Берне. Гегель стремится к реально сущему, живому единству противоположностей и противоречий жизни. Поэтому позитивность теперь предстает у него как ложная форма единства. "Там, где в природе есть вечное разъединение, где соединяется несовместимое, там есть позитивность" [21]. И в дополнение к уже цитированным мыслям о вере и бытии он следующим образом определяет позитивность: "Позитивная вера — это такая вера, которая вместо единственно возможного соединения выдвигает что-то иное; на место единственно возможного бытия ставит другое бытие; следовательно, вера соединяет противоположности таким образом, что они хотя и соединены, но не полностью, т. е. они соединены не в том отношении, в каком они должны быть соединены" [22].
Гегель здесь подходит, как и ранее, размышляя о независимости бытия от сознания, к границам идеализма, но сразу же делает поворот в противоположном направлении, бросаясь в объятия субъективности. Ведь если внимательно читать только что цитированное место и помнить, что для Гегеля "жизнь" является соединением противоположностей выбытии, то становится ясным, что в концепции позитивности перед ним брезжит то, что (если мыслить материалистически) соответствует неверному отражению объективных связей. Но в решающий момент он делает поворот на 180 градусов и вводит "долженствование", благодаря чему становится совершенно непонятным, с чем должны согласовываться либо не согласовываться мыслящие построения позитивной веры.
Эти колебания видны и в том, что он говорит в заключение процитированных рассуждений: "Позитивная вера требует веры в то, что не существует" [23]. Гегель усиливает эту формулировку еще и тем, что, противопоставляя позитивную и непозитивную веру, заостряет противоположность представления и бытия. "В позитивной религии существующее является лишь представлением, чем-то мыслимым, — я верю, что нечто существует; т. е. я верю в представление, я верю, что я нечто представляю себе, я верю в то, во что верят (Кант, божество); кант[овская] философия — позитивная религия (святая воля божества, абсолютное отрицание человека; в представлении нечто соединено, представления объеденины — представление есть мысль, но мыслимое не есть сущее)" [24].
По мере конкретизации этого понятия Гегель откажется от понимания позитивности просто как представления. Значение первых теоретико-познавательных формулировок понятия позитивности состоит прежде всего в том, что резкое противопоставление, присущее бернскому периоду, становится подвижным, поэтому, как мы показали, на горизонте его мышления возникли ступени бытия. Следует еще добавить, что данное понимание позитивности впервые резко выявило противоположность между Кантом и Гегелем, тем самым был дан импульс спору Гегеля с кантовской философией.
3. Два фрагмента из брошюр об актуальных проблемах Германии
Противоречивый характер этого этапа развития взглядов Гегеля особенно четко выступает в двух фрагментах брошюр, написанных в 1798–1799 гг.
Первая брошюра описывала конституционные конфликты на родине Гегеля, в Вюртемберге. Она была написана, очевидно, в первой половине 1798 г., поскольку Розенкранц [1] публикует ответное письмо Гегеля его другу, датированное 17 августа 1798 г., таким образом, к тому времени брошюра уже должна была быть готова.
Поводом для нее послужил конституционный конфликт в Вюртемберге в конце XVIII в. между герцогом и вюртембергскими земельными сословиями. Конфликт разгорелся из-за вопроса об отношении к Франции, поскольку герцог стоял на стороне интервенции Австрии против Франции, в то время как земельные сословия выражали симпатии Франции. После попытки герцога осуществлять единоличное, без ландтага, правление в 1796 г. вновь был созван ландтаг с тем, чтобы выбрать новый земельный комитет, в котором монарх надеялся обрести послушное орудие своей политики. Но конфликт лишь обострился. В Вюртемберге появились многочисленные листовки, где подвергались острой критике изжившие себя феодально-абсолютистские порядки Вюртемберга, его устаревшая конституция. Иногда дело доходило до требования народного представительства, избираемого всем населением. В Вюртемберге появились даже республиканские настроения, раздавались голоса за установление швабской республики.
Брошюра Гегеля появляется в связи с этими конфликтами. Дошедшие до нас фрагменты брошюры четко показывают колебания его позиции по актуальным проблемам того времени. Гегель не заключал, конечно, компромисса с феодально-абсолютистскими порядками Германии и не капитулировал перед ними. Напротив, его критика, когда он выступает только с критических или общефилософских позиций, остра и решительна. В этом отношении нельзя говорить о каком-либо существенном изменении его политической позиции. Но теперь он, стремясь непосредственно вмешаться в актуальные проблемы немецкой действительности, обнаруживает неуверенность, движется наощупь, с удивительной с точки зрения его же собственных предпосылок умеренностью. Острая критика завершается выдвижением сравнительно безобидных реформ [2].
Неуверенность отчетливо видна даже в изменениях заглавия брошюры. Первоначально она называлась "О том, что вюртембергские магистры должны избираться народом". Позднее вместо слова "народ" появилось слово "граждане". Окончательное заглавие стало таким: "О внутренних отношениях в Вюртемберге, прежде всего о конституции магистратов".
Первоначально брошюра имела посвящение "Вюртембергскому народу", которое было позже вычеркнуто [3]. Вызваны ли эти колебания цензурными условиями или колебаниями позиции самого Гегеля и насколько они связаны с изменениями в самом тексте, сегодня мы уже не можем установить; ведь до нас дошли только скудные фрагменты.
Исходный политический пункт брошюры во многом очень близок бернским республиканским воззрениям Гегеля и его замечаниям на брошюру Карта. Во фрагментах, опубликованных Гаймом, мы находим резко выраженные, яркие оценки абсолютизма. Гегель говорит, что абсолютизм "в конечном счете делает центром всего — одного человека, объединяющего в себе ex providen tia majorum все власти, но не дающего никакой гарантии, что будет признавать, уважать права человека". И в полном соответствии с этим суждением утверждает, что "вся вюртембергская представительная система сама по себе ошибочна и нуждается в полной перестройке" [4]. Такая критика находит теоретическое обоснование в призыве к справедливости и правам человека. В этом суждении "справедливость — единственный критерий это-го решения; мужество, способное осуществить торжество справедливости, — единственная власть, которая с достоинством и спокойствием может устранить все шаткое и создать состояние прочной уверенности" [5]. Только стремление к справедливости, только попытка подняться до всеобщего, пишет Гегель, позволяют преодолеть мелочность, партикулярность интересов, мещанство.
