Собрание сочинений. Том 13 - Маркс Карл Генрих (электронные книги без регистрации .txt) 📗
Вся проницательность Милля сводится к ряду столь же произвольных, как и нелепых предположений. Он хочет доказать, что цена товаров или стоимость денег определяются «совокупным количеством денег, находящихся в данной стране». Если предполагают, что масса и меновая стоимость обращающихся товаров остаются неизменными, равно как и скорость обращения и определяемая издержками производства стоимость благородных металлов, и если вместе с тем предполагают, что все-таки количество обращающихся металлических денег увеличивается или уменьшается пропорционально массе существующих в стране денег, то действительно становится «очевидным», что здесь предполагается именно то, что следовало доказать. Впрочем, Милль впадает в ту же ошибку, что и Юм, когда он пускает в обращение потребительные стоимости, а не товары с определенной меновой стоимостью, и поэтому его положение ложно, даже если согласиться со всеми его «предположениями». Скорость обращения может остаться неизменной, равно как стоимость благородных металлов, а также количество обращающихся товаров, и, тем не менее, вместе с изменением меновой стоимости товаров для их обращения может потребоваться то большее, то меньшее количество денег. Милль видит тот факт, что одна часть существующих в стране денег обращается, тогда как другая лежит неподвижно. Но при помощи в высшей степени забавного исчисления средней он предполагает, что на самом деле обращаются все находящиеся в стране деньги, хотя в действительности, по-видимому, происходит иначе. Если предположить, что в данной стране 10 миллионов серебряных талеров оборачиваются дважды в точение года, то могли бы обращаться и 20 миллионов, если бы каждый талер совершил только одну покупку. И если общая сумма находящегося в стране серебра во всех его формах составляет 100 миллионов талеров, то можно предположить, что эти 100 миллионов могли бы обращаться, если бы каждая монета совершала одну покупку в пять лет. Можно было бы также предположить, что деньги всего мира обращаются в Хэмпстеде [39], но каждая часть их, вместо, скажем, трех оборотов в течение года, совершает один оборот в 3000000 лет. Одно предположение совершенно так же важно, как и другое, для определения соотношения между суммой товарных цен и количеством средств обращения. Милль чувствует, что для него решающее значение имеет сопоставление товаров непосредственно не с тем количеством денег, которое находится в обращении, а с совокупным запасом денег, существующим в стране в данный момент. Он признает, что совокупная масса товаров страны «не сразу» обменивается на совокупную массу денег, но что различные части товарной массы обмениваются в различные периоды года на различные части денег. Чтобы устранить эту несообразность, он предполагает, что таковая не существует. Впрочем, все это представление о непосредственном противопоставлении товаров и денег и их непосредственном обмене выведено из движения простых покупок и продаж или из функции денег как покупательного средства. Уже в движении денег как платежного средства это одновременное появление товара и денег исчезает.
Торговые кризисы XIX столетия, особенно большие кризисы 1825 и 1836 гг., не вызвали дальнейшего развития теории денег Рикардо, но вызвали новое ее применение. Теперь это были уже не единичные экономические явления, — как обесценение благородных металлов в XVI и XVII столетиях у Юма или обесценение бумажных денег в течение XVIII и в начале XIX столетий у Рикардо, — а великие бури мирового рынка, в которых разряжалось противоречие всех элементов буржуазного процесса производства; происхождение этих бурь и способы защиты от них искали в самой поверхностной и самой абстрактной сфере процесса, в сфере денежного обращения. Собственно теоретическая предпосылка, из которой исходит эта школа заклинателей экономических бурь, состоит в сущности не в чем ином, как в догме, будто Рикардо открыл законы чисто металлического обращения. Им оставалось лишь подвести под эти законы кредитное или банкнотное обращение.
Наиболее всеобщее и ощутительное явление торговых кризисов, это — внезапное всеобщее падение товарных цен, наступающее после довольно длительного всеобщего их повышения. Всеобщее падение товарных цен может быть выражено как повышение относительной стоимости денег по сравнению со всеми товарами, а всеобщее повышение цен, наоборот, — как падение относительной стоимости денег. В обоих способах выражения явление лишь названо, но не объяснено. Ставлю ли я задачу объяснить всеобщее периодическое повышение цен, сменяющееся всеобщим их падением, или же я формулирую ту же самую задачу так: объяснить периодическое падение и повышение относительной стоимости денег по сравнению с товарами, — эта различная фразеология точно так же не изменяет задачу, как не изменил бы ее перевод с немецкого языка на английский. Поэтому теория денег Рикардо пришлась необычайно кстати, ибо она придает тавтологии видимость причинного отношения. Отчего происходит периодическое всеобщее падение товарных цен? От периодического повышения относительной стоимости денег. Отчего, наоборот, происходит всеобщее периодическое повышение товарных цен? От периодического падения относительной стоимости денег. С таким же правом можно было бы сказать, что периодическое повышение и падение цен происходит от их периодического повышения и падения. В самой постановке задачи заключена предпосылка, что имманентная стоимость денег, т. е. их стоимость, определяемая издержками производства благородных металлов, остается неизменной. Если эта тавтология должна быть чем-то большим, чем тавтологией, то она покоится на непонимании элементарнейших понятий. Если меновая стоимость А, измеряемая в В, падает, то мы знаем, что это может происходить как от падения стоимости А, так и от повышения стоимости В. Точно так же и наоборот, если меновая стоимость А, измеряемая в В, повышается. Если только согласиться с превращением тавтологии в причинное отношение, то все остальное получается очень легко. Повышение товарных цен происходит от падения стоимости денег, падение же стоимости денег, как мы узнаем от Рикардо, происходит от переполнения денежного обращения, т. е. оттого что масса обращающихся денег превышает уровень, определяемый их собственной имманентной стоимостью и имманентной стоимостью товаров. Точно так же, наоборот, всеобщее падение товарных цен происходит от повышения стоимости денег выше их имманентной стоимости вследствие недостаточного количества их в обращении. Следовательно, цены периодически повышаются и падают потому, что периодически в обращении находится слишком много или слишком мало денег. Если же будет доказано, что повышение цен совпадало с сокращением денежного обращения, а падение цен — с расширением денежного обращения, то можно будет, несмотря на это, утверждать, что, вследствие некоторого, хотя статистически и совершенно недоказуемого, уменьшения или увеличения находящейся в обращении товарной массы, количество обращающихся денег, пусть не абсолютно, но относительно увеличилось или уменьшилось. Мы уже видели, что, по мнению Рикардо, эти всеобщие колебания цен должны иметь место и при чисто металлическом обращении, но они выравниваются благодаря своему чередованию, так например, недостаточное денежное обращение вызывает падение товарных цен, это падение товарных цен вызывает вывоз товаров заграницу, этот вывоз влечет за собой прилив денег в страну, а последний вновь вызывает возрастание товарных цен. Обратное происходит при избыточном денежном обращении, когда ввозятся товары и вывозятся деньги. Хотя эти всеобщие колебания цен вытекают из самой природы металлического обращения, как его понимал Рикардо, однако, их бурная и насильственная форма, форма кризисов, присуща периодам развитого кредита; поэтому становится совершенно ясно, что выпуск банкнот не регулируется точно по законам металлического обращения. Металлическое обращение обладает своим целебным средством в виде импорта и экспорта благородных металлов, которые немедленно в качестве монеты вступают в обращение и таким образом своим приливом или отливом вызывают падение или повышение товарных цен. Такое же действие на товарные цены должны теперь искусственно оказывать банки путем подражания законам металлического обращения. Если золото притекает из-за границы, то это доказывает, что в обращении недостаточно денег, что стоимость денег слишком высока, а товарные цены — слишком низки; следовательно, банкноты должны быть брошены в обращение пропорционально количеству вновь ввозимого золота. И наоборот, они должны быть изъяты из обращения пропорционально количеству золота, отливающему ил страны. Другими словами, выпуск банкнот должен регулироваться в соответствии с импортом и экспортом благородных металлов или с вексельным курсом. Ложная предпосылка Рикардо, будто золото есть только монета и поэтому все ввозимое золото увеличивает количество обращающихся денег и тем самым повышает цены, а все вывозимое золото уменьшает количество монеты и тем самым понижает цены, — эта теоретическая предпосылка становится здесь практическим экспериментом, предписывающим выпускать в обращение столько монеты, сколько в данный момент имеется в наличности золота. Лорд Оверстон (банкир Джонс Лойд). полковник Торренс, Норман, Клей, Арбатнот и множество других писателей, известных в Англии под названием школы «currency principle», не только проповедовали эту доктрину, но через посредство банковских актов сэра Роберта Пиля от 1844 и 1845 гг. сделали ее основой существующего английского и шотландского банковского законодательства. Позорное фиаско этой доктрины, как теоретическое, так и практическое, после экспериментов в самом крупном национальном масштабе, может быть изложено только в учении о кредите . Однако уже теперь видно, как теория Рикардо, обособляющая деньги в их текучей форме средства обращения, кончает тем, что приписывает приливу и отливу благородных металлов такое абсолютное воздействие на буржуазную экономику, которое никогда не снилось суеверной монетарной системе. Таким образом Рикардо, объявляющий бумажные деньги наиболее совершенной формой денег, стал пророком бульонистов.
