«Симпсоны» как философия - Халвани Раджа (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗
Может показаться неуместным использование Спрингфилда в качестве этакого философского плацдарма, но в дополнение к своему заявлению о том, что «Симпсоны» предлагают свежий взгляд на проблему, я прибавлю еще один факт. Хотя философы уже так или иначе обсуждали лицемерие, чаще всего они его игнорировали. Поэтому можно приветствовать любой продуктивный способ обращения к данной теме. С помощью «Симпсонов» я собираюсь не только проиллюстрировать важные свойства лицемерия и помочь лучше понять это явление, но также преодолеть относительное пренебрежение данной темой.
В «Симпсонах» так много примеров явного и подозреваемого лицемерия, что описывать их все бессмысленно. Однако некоторые примеры отвечают нашей цели, особенно учитывая то, что мы с готовностью связываем лицемерие с политической коррупцией, бизнесом и религией. Итак, в данном разделе я сосредоточусь, соответственно, на мэре Куимби, мистере Бернсе и его преподобии Лавджое. Не все нижеупомянутые случаи можно трактовать однозначно, зато вместе они помогут проиллюстрировать ряд основных моментов.
В эпизоде Mr. Lisa Goes to Washington [37] Лиза становится свидетельницей того, как конгрессмен Боб Арнольд берет взятку. Она очень расстраивается, поскольку тот сознательно нарушает присягу, принятую при вступлении в должность. Именно это делает его лицемером. Случай мэра Куимби является сходным, но более сложным. Обратите внимание на проявление двойного лицемерия в следующем диалоге:
Уиггам: Но она нарушила закон.
Куимби: Спасибо за урок гражданского права. А теперь послушай меня. Если Мардж Симпсон отправится за решетку, я могу забыть о бабских голосах (Homer Alone [50]).
Так вот, Куимби не просто лицемер: он лжец, мошенник, погрязший в предрассудках сексист, слабовольный, легковерный, подлый и, несмотря на некоторый политический опыт, весьма глупый человек. Важно отличать его лицемерие от всех остальных нравственных, личностных и интеллектуальных пороков. В данном диалоге Куимби не просто решает пойти против закона, но также упоминает и оскорбляет общественный интерес к женскому вопросу.
Кто-то может счесть, что лицемерие в политике неизбежно и мэр Куимби как политик не заслуживает большого упрека. Это циничная позиция. Как я постараюсь показать далее, существуют некоторые виды простительного и даже похвального лицемерия. Напротив, лицемерие Куимби, как и многих других политиков, вызвано не стремлением служить избирателям, а погоней за личной выгодой. Его цель не заслуживает ни сочувствия, ни похвалы. По сравнению с Сайдшоу Бобом он лучший кандидат в мэры, но его лицемерие от этого не перестает быть вопиющим.
Политические лицемеры не придерживаются присяги, принятой при вступлении в должность, или, в более узком смысле, не придерживаются даже партийной линии. Однако это не означает, что лицемерие ограничивается теми случаями, когда предпочтения выказываются открыто. Можно следовать партийной линии, не заявляя об этом. Иначе говоря, можно стать лицемером, нарушив принципы, принятые имплицитно, например, негласно придерживаться партийной линии и при этом сохранять работу, связанную с ценностями, но не требующую присяги, или же (что является более расчетливым способом) представлять общественности ложный имидж поборника таких ценностей. Вспомните директора Скиннера и миссис Крабаппл, которые, будучи педагогами, имплицитно принимают определенные, связанные с образованием ценности, но часто пренебрегают ими, а иногда и откровенно презирают их.
Не менее сложен случай мистера Бернса, пораженного самыми разными нравственными пороками, часто обусловленными жаждой наживы. Теоретически нет ничего плохого в стремлении к прибыли (пожалуй, оно даже похвально) и во многих его последствиях. Но этого нельзя сказать о лицемерности связей с общественностью, которую Бернс проявляет с удивительным для столь физически слабого человека упрямством. В частности, он подает себя (причем неоднократно) защитником окружающей среды, коим он решительно не является. Конечно, это хороший пиар, но лицемерие Бернса слишком очевидно.
Я подумал, что если в одну пластиковую упаковку шести пивных банок попадется одна рыба, то с помощью миллиона таких упаковок, скрепленных вместе, можно поймать миллион рыб… Я назвал это «тотальная сеть Бернса». Она не оставляет в море ничего… Наш продукт называется «Патентованный животный раствор малышки Лизы». Это богатый протеинами корм для скота, изоляционный материал для дешевого жилья, мощная взрывчатка и превосходный хладагент для двигателей. А главное, он производится из полностью переработанных животных (The Old Man and the Lisa [174]).
Пример с «Патентованным животным раствором малышки Лизы» может показаться превосходным, хотя в данном случае Бернс не понимает значения собственной маски, в отличие от расчетливого пиара в других эпизодах. Во время уборки территории компании Бернс позирует перед камерами в полной экипировке уборщика, которую он с отвращением сбрасывает, как только затворы объективов закрываются (Mother Simpson [136]). Во время презентации он произносит речь на тему важности командной работы и энергичной конкуренции (Mountain of Madness [165]), но сам жутко высокомерен и никогда не был настоящим членом «команды», а его стиль конкуренции не энергичен, а коварен, он не играет честно, а при всякой возможности жульничает.
В культурной перспективе самым заметным, быть может, лицемером является лицемер от религии. Хорошо известен пример мольеровского Тартюфа, который под личиной крайнего благочестия проникает в состоятельную семью. Утверждая ценность бедности, он живет за счет этой семьи и в конце концов берет в свои руки все семейное состояние. Добившись власти, он действует явно вопреки превозносимым им ценностям и терпит крах. «Тартюф» — это классическая пьеса, которую стоит прочесть. «Симпсоны» в некотором роде тоже стали классикой, которую стоит посмотреть. Хотя Лавджой отнюдь не подобен Тартюфу, это не должно нас останавливать, поскольку, несмотря на вполне понятную усталость от мира, свойственную Лавджою, и его несколько смиренную веру, есть определенные признаки того, что он проявляет лицемерие. Так, он позволяет своей собаке сделать свое «грязное грешное дело» на лужайке Фландерсов (22 Short Films About Springfield [149]), умаляет важность христианских догматов (Bartʼs Girlfriend [110]) и не дает Лизе почитать Библию (Whacking Day [79]). Прибежище всех верующих? Куда там! Свойственные ему порой высокопарная пылкость и гневная критичность наводят на мысль о том, что Лавджой — явный лицемер. Но мы можем отнестись более снисходительно к человеку, находящемуся под чрезмерно сильным влиянием Ветхого Завета.
Пусть Лавджой и не Тартюф, зато он напоминает дона Мануэля. В произведении Мигеля де Унамуно [241] «Святой Мануэль Добрый, мученик» дон Мануэль теряет веру, но продолжает играть роль верующего священника, каким его знают прихожане. Эту роль он считает необходимой для блага паствы. Он сомневается в религиозных основах того, что проповедует, и потому неискренен, но он не является лицемером, поскольку продолжает действовать сообразно убеждениям. Просто с потерей веры его мотивация стала не религиозной, а прагматической, предписанное же поведение остается неизменным. Хотя его истинные ценности противоречат тем, которые он проповедует пастве, его действия не идут вразрез ни с первыми, ни со вторыми. Возможно, что Лавджой в известной мере таким же образом несет людям ложь во спасение. Его социальная роль совсем не так важна, как роль дона Мануэля, но его позиция все же благотворна для общества. Вспомните, сколько он делает для Фландерсов, особенно для Неда, несмотря на обременительность такой помощи. И все же Лавджоя выдает безразличное отношение к пастве (In Marge We Trust [175]), не позволяющее считать его человеком того же сорта, что и дон Мануэль.
