Неорационализм - Воин Александр Миронович (книги хорошего качества .TXT) 📗
Все прочие связи душевно-духовных потребностей, а также и уточнение вышерассмотренных, зависят от того, что является объектом соответствующих привязанностей. В этом смысле есть существенная разница между привязанностями душевными и духовными, особенно если учесть, что мы рассматриваем эти связи с точки зрения, в какой степени" душа и дух отражаются на качестве жизни индивидуума и общества. Было показано, что при прочих равных они повышают качество жизни и очевидно могут повышать его в сильнейшей степени. Однако существенно, что прочих равных в жизни нет. И нет их именно потому, что есть связи. Так вот разница в этом смысле между душой и духом в том, что удовлетворение душевных потребностей может ограничиватьсвободу, материальное потребление и прочее, как правило, только того индивидуума, который соответствующие привязанности имеет, ну и, максимум, тех людей, на которых они направлены, хотя в последнем случае, как правило, больше дается, чем берется. Т. е. в основном душевные привязанности существенны лишь в личном плане, повышая, как правило, качество жизни индивидуума, их имеющего. Что же касается качества жизни всего общества, то влияние на него индивидуальных душевных привязанностей в высшей степени ограничено, если только соответствующий тип душевной привязанности не становится объектом духовной идеи, как это было, скажем, с романтической любовью в рыцарские времена, как это было и есть с почитанием родителей и вообще с семейными узами у некоторых народов и т. п.
Что касается духа, то он способен увлекать огромные массы в едином направлении и посемуоказывать сильнейшее влияние на уровень качества жизни целых народов и цивилизаций, причем как в ту, так и в другую сторону.
Между духом и объектом, на который он направлен, есть прямая и обратная связи. Прямая - это если дух направлен на свободу, то он способствует вообще говоря увеличению свободы в обществе, если на справедливость, то справедливости, если на патриотизм, то процветанию Родины.
Обратная связь состоит в том, что сила духа тем большая и дух тем выше, чем он более надличен, чем более всеобщую потребность он отражает и чем острей эта потребность в настоящий момент. Так, например, идея перераспределения имущества в сторону выравнивания, если она служит основанием для конкретного грабежа, то это вообще не дух, не надлично, это злоумышление, преступный замысел и т. д. Если же она обобщается до перераспределения имущества в масштабах всего человечества, то она становится объектом духа и, как нас учит недавняя история, еще какого духа. Как писал в нашумевшей в 20-е годы в России книге "Шоколад" Родионов-Никитин: "самые высокие взлеты духа рождаются из самых низменных потребностей масс". С другой стороны сила духа зависит от насущности той потребности, на которую он направлен, и если речь идет о потребностях материальных, то он слабеет по мере их удовлетворения. Это одна из причин, по которой дух марксизма ослабел в целом в Союзе, где материальный уровень достиг некоторого относительно сносного уровня, и силен в странах третьего мира, где, грубо говоря, многим есть нечего. Конечно, для ослабления духа марксизма в Союзе есть и другие причины и, прежде всего то, что марксизм не выполнил обещанного равенства ни материального, ни в правах, что в среднем материальный уровень в бывшем Союзе был ниже, чем в Западных странах, и что он ущемил другие насущные потребности, которые ропщут, а именно в свободе, но подробнее об этом ниже.
Потенциал духа зависит также от убедительности истинности его идеи. Дух всегда на что-либо направлен, как правило, на что-либо желанное само по себе, в силу нашей природы. Но всегда есть сомнение, поддерживаемое опытом, что, послушавшись велению духа, мы можем прийти к негативным результатам. Поэтому для распространения духа, укрепления его авторитета, усиления веры, в общем, для увеличения потенциала очень существенна привязанность духа к некой общей и авторитетной концепции, объясняющей по возможности все в мире, т. е. к религии, философии, в крайнем случае, истории и традиции, которые хотя бы уж тем убедительны, что вот так жили наши предки и, в общем, как-то жили и что-то хорошее от жизни имели, так давайте, чтоб не было хоть хуже.
Теперь рассмотрим связь духа с таким объектом или параметром жизни общества как организация. Дух, как уже сказано, всегда направлен на некоторый объект, идею, идеал, как правило, общий для большого количества людей, зачастую соизмеримого со всем обществом. Именно эта едино направленность сильной привязанности многих людей делает дух мощным фактором общественных процессов (как писал Маркс: "Идея овладевшая массами, становится силой"). Как правило, эти идея, идеал и т. п. имеют внешние препятствия для их реализации. Эмоциональная привязанность требует действия для преодоления этих препятствий и такое действие является, кстати, пищей духа, удовлетворением его. Например, идея национального освобождения и возникает как следствие внешнего ограничения на свободу народа, т. е. порабощения его другим народом, и привязанность к этому идеалу требует свержения ига. Идея социальной справедливости требует свершения социальной революции или социальных реформ или филантропической деятельности.
Иногда эти препятствия являются следствием упомянутого выше фанатизма духа, его нетерпимости к духу другому. Так было в случае всех религиозных войн, когда носителям одного духа стремились силой навязать другой дух, так сказать, осчастливить их вопреки их желанию, поскольку носители второго духа видели врага в первом и считали, что он представляет опасность для их духа, независимо от того, были ли объективные основания для такой предпосылки или нет.
Коль скоро из-за препятствий для группового, массового духа, появляется общая цель и деятельность по ее достижению, возникает необходимость в организации. Т. е. необходимость ли, это еще вопрос, но совершенно очевидно, что организация, координирующая действия многих в одном направлении, необычайно повышает эффективность этих действий... при прочих равных. Вот на эти то "прочие равные", которых вообще никогда не бывает, тем более в данном случае, никто, как правило, не обращает внимания. Почему нет прочих равных в данном случае? Потому, что есть очень существенная обратная связь между организацией и духом. Связь эта в двух словах сводится к тому, что организация убивает дух, омерщвляет его, выхолащивает, заменяя живую привязанность к идеалу, навязанной обязанностью. Процесс этот не происходит мгновенно с возникновением организации. Поначалу люди сознают необходимость организации и это не уменьшает их энтузиазма к идее. Это самый эффективный этап реализации идеи, когда дух, энтузиазм, преданность и подъем, сочетаются с организацией их направляющей.
Однако, организация означает разделение обязанностей, управление и значит власть. Власть удовлетворяет одну из специфических потребностей человеческой натуры - инстинкт власти, который подобно духу и в отличие от физиологических инстинктов разгорается по мере его удовлетворения. Инстинкт этот можно назвать анти духом. Если дух требует служения общему интересу, вплоть до пожертвования сугубо личным, то инстинкт власти требует подчинения интересов всех интересу одного. Однако, связи общественного процесса таковы, что в определенные периоды интерес одного, стоящего у власти и интерес многих, ему подчиненных, могут совпадать, по крайней мере формально. И это, как правило, бывает при зарождении организаций, обслуживающих дух. При этом те, кто стоят вначале во главе таких организаций, они же их создатели и они же наибольшие выразители духа и служители его. Поэтому вначале, как правило, налицо полная гармония. Однако организации существуют долгое время, часто - многие поколения. Вдохновенные создатели организаций сменяются их менее одухотворенными последователями, которые к тому же, чтобы занять освободившееся место, помимо служения идее должны были еще бороться за это место с конкурентами, т. е. бороться за власть. Постепенно происходит вырождение верхушки организации. В силу формального совпадения интересов того, кто рвется к власти или владеет ею с интересами всей организации, на ,первом этапе окостенения низы не замечают подмены и сохраняют энтузиазм. Однако, по мере усиления борьбы за власть внутри организации, интересы борющихся и властвующих все более расходятся, с интересами масс носителей духа. Тогда наступает следующий этап, на котором массы осознают, что они обслуживают не столько идею, сколько верхушку организации и тогда энтузиазм начинает слабеть, хотя еще не исчезает вполне. На этом этапе стоящие у власти, сила которых базируется на эксплуатации идеи и духа, и потому заинтересованные в сохранении энтузиазма, предпринимают меры, естественно, организационные меры (поскольку на чисто духовное воздействие они уже не способны) к сохранению и внедрению духа. Меры эти сводятся к созданию всевозможных институтов по изучению, консервированию, детализации и распространению идеи, ставшей уже официальной. Это и написание бесчисленных толкований основной идеи, и толкований толкований и т. д., и создание учреждений, в которых эти толкования изучаются, а заодно и фабрикуются и оцениваются, и введение всякого рода ученых степеней и должностей, связанное с изучением, толкованием и распространением, и введение соответствующего предмета в обязательное образование или, в худших случаях, сведение обязательного образования к изучению предмета и, наконец, введение бесконечно детализируемых норм поведения для рядовых членов организации (или общества в целом, если идея победила), выполнение которых должно символизировать духовную привязанность рядового члена к идее. Введение этих норм и контроль за выполнением их является логическим завершением взаимоотношений организации и духа, ею обслуживаемого, вытекающей из их природы. Организация, призванная разделить обязанности ее членов, осуществить управление и, следовательно, контроль за выполнением, тяготеет проконтролировать и сам дух в его носителях. Но, дух невозможно проконтролировать как таковой, посему вводятся формальные признаки его наличия и степени: сколько благих дел человек сделал за год и т. п. Введение всех этих мер имеет двоякое действие. Какую-то часть населения оно возвращает в лоно организации, вытащив из кабака, зато подлинных и изначальных носителей духа оно, как правило, отталкивает. Кроме того, происходит перерождение духа, его переориентация с изначальной великой идеи на выполнение формальных правил, на служение системе, на усердное выполнение роли винтика в машине, и т. д. И тогда подлинный дух в общем то уходит из системы, а остается его оболочка - организация с ее институтами и его вышеупомянутые эрзацы.
