Традиция и революция - Кришнамурти Джидду (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
Что же я делаю? Я люблю природу. Я отдаю себя миру природы, семье, какой-то идее, утверждающей, что мы должны работать вместе ради какой-то цели. И что же происходит, что я делаю при всем этом?
Свами: Изолируете себя.
Кришнамурти: Нет, уважаемый, посмотрите на то, что происходит.
Р.: Оказывается, я не имею взаимоотношений. Я борюсь, чтобы построить взаимоотношения, чтобы перебросить мост между одной мыслью и другой мыслью. Мне приходится строить мост между мыслями, ибо если я этого не сделаю, я почувствую себя изолированным, совершенно потерянным.
Кришнамурти: Это только часть вопроса. Углубитесь в него еще больше. Что происходит с моим умом, когда он борется, чтобы связать себя со всем — с семьей, с природой, с красотой, с совместным трудом?
Свами: Здесь, уважаемый, налицо значительный конфликт.
Кришнамурти: Я понимаю, как указал А., что не имею ни с чем взаимоотношений. Я достиг этой точки. И вот, не имея ни с чем взаимоотношений, я хочу их установить, а потому, подчиняю себя, вовлекаю себя в действие, но изоляция тем не менее возрастает. Так что же продолжает происходить в моем уме?
Свами: Смерть.
Р.: Идет постоянная борьба.
Кришнамурти: Понимаете, вы все еще не сдвинулись с этой точки. Я не имею взаимоотношений и стараюсь их установить. Я пытаюсь проявить себя при помощи действия. Так что же происходит с умом? (Пауза.) Я двигаюсь в пределах периферии. Что происходит с моим умом, который постоянно движется вовне?
Свами: Ум усиливается.
А.: Я бегу от самого себя.
Кришнамурти: А что это значит? Посмотрите, пожалуйста, на это. Природа приобретает особое значение; семья приобретает особое значение, действие, которому я целиком отдался, приобретает особое значение, — а что же происходит со мной? Этот процесс полностью перевел мою жизнь во внешнюю сферу. Так что же случилось с умом, который перевел во внешнюю сферу все движение взаимоотношений? Что случилось с вашим умом, который занят внешним, периферией?
Свами: Он утратил всякую проницательность.
Кришнамурти: Пожалуйста, посмотрите на то, что происходит внутри нас. Реагируя на устремление ко внешнему, вы уходите в себя, становитесь монахом. Что происходит с умом, когда он уходит в себя?
Свами: Я не способен к непосредственности.
Кришнамурти: Вы найдете ответ. Взгляните туда, внутрь. (Пауза.) Что происходит с вашим умом, когда вы уходите в себя или с чем-то себя связываете? Что происходит, когда вы уходите в собственные умозаключения? Это другой мир. Вместо одного мира вы создаете другой, который называете внутренним миром.
Свами: Ум не свободен.
Кришнамурти: Разве не это происходит с вашим умом?
А.: Он всегда связан, подчинен.
Кришнамурти: Ум подчинен внешним явлениям, и реакцией на это оказывается внутреннее подчинение, уход в себя. Внутреннее подчинение есть реакция вашего мира, мистического опыта. Что происходит с умом, который так поступает?
Р.: Он занят.
Кришнамурти: Разве внутри ума происходит только это? Р. говорит, что ум занят; неужели это и все? Почувствуйте это своим нутром. Ум сосредоточивает свою деятельность на внешнем, потом замыкается в себе и действует. Какое качество приобретает ум, мозг, который замыкается в себе или сосредоточивается на внешнем?
А.: Он не смотрит на факты прямо.
Р.: Возникает сильный страх; ум становится тупым.
Свами: Он не имеет свободы, чтобы видеть.
Кришнамурти: Наблюдали ли вы за своим умом, когда он сосредоточивает все действие снаружи, во внешнем мире, или когда он сосредоточивает все действие во внутреннем мире? Это одно и то же движение — внешнее и внутреннее. Оно подобно потоку, который изливается из пещеры и вливается в нее. Ведь это так просто, не правда ли? Что же происходит с умом, который устремляется то наружу, то внутрь?
А.: Он становится механическим.
Кришнамурти: Это ум, который лишен устойчивости поведения; совершенно не устойчивый ум, лишенный какого-либо порядка. Он становится невротическим, неуравновешенным, негармоничным, разрушительным; в нем нет правильных соотношений. Ибо во всем его движении нет устойчивости.
А.: Он беспокоен.
Кришнамурти: Поэтому в нем нет устойчивости. И что же тогда происходит? Ум изобретает другое внешнее действие или уходит в себя. А мозг нуждается в порядке, порядок — это устойчивость. Ум пытается найти порядок во внешнем, во взаимоотношениях и не находит его; поэтому он уходит в себя и пытается отыскать порядок внутри — и снова оказывается захваченным тем же самым процессом. Разве это не так? (Пауза.)
Ум стремится найти устойчивость в направленном на что-либо совместном действии. Он стремится найти устойчивость в семье, в подчинении себя — и не находит ее, а потому переходит в другую сферу, ищет взаимоотношений с природой, становится романтичным, живет воображением, что опять-таки порождает неустойчивость. Он удаляется в мир бесконечных умозаключений, утопий, надежд; и снова здесь нет устойчивости, а потому он выдумывает какой-то порядок. Ум, который неустойчив, узок, не имеет ни в чем корней, — такой ум теряется. Разве не это происходит с вами?..
Р.: Это объясняет культ прекрасного.
Кришнамурти: Культ прекрасного, культ безобразного, культ хиппи. Не это ли происходит с вашим умом?
Подумайте немного, не принимайте просто так то, что я говорю.
Итак, ум, который не обладает устойчивостью, устойчивостью в смысле твердости и глубокой укорененности в порядке (не в надуманном порядке, ибо надуманный порядок ведет к смерти), такой ум является самым разрушительным умом. Он идет от гуру к «Йога-васиштха», к Рамана Махариши — и опять возвращается к коммунизму. Он обуреваем культом прекрасного, культом безобразного, культом благоговения, культом медитации и так далее.
Как же такому уму успокоится? Из спокойствия проистекает совершенно иное действие. Посмотрите, уважаемый, как это прекрасно.
А.: Это тупик для ума.
Кришнамурти: Нет, уважаемый; я задаю себе вопрос: как этому уму успокоиться, как обрести устойчивость? Я имею в виду не устойчивость в смысле затвердевания, а устойчивость, которая означает гибкость. Ум, обладающий полной устойчивостью, твердый, глубокий, — уходит своими корнями в бесконечность. Как же это возможно? И какими будут тогда наши взаимоотношения с деревом, с семьей, с общиной?
Я глубоко сознаю неустойчивость моего ума и понимаю, что это значит. Теперь я знаю для себя, я понял самостоятельно, что это движение родилось из неустойчивости. Я знаю это — и потому отрицаю такое движение. И я спрашиваю: что такое устойчивость? Я знаю неустойчивость со всей ее деятельностью, со всем ее разрушением, и когда я все это отбрасываю, что же тогда будет устойчивостью? Я искал устойчивость в семье, в работе. Я искал ее во внутреннем мире, в уходе в себя, в опыте, в знании, в своих способностях, в Боге. И я понял, что я не знаю, что такое устойчивость.
Именно это незнание — есть то, что устойчиво.
Люди, которые говорят: «Я знаю» — и потому говорят: «Я обладаю устойчивостью», — они-то и привели нас к такому хаосу.
Эти люди говорят: «Мы — избранные». Эти люди — сотни и тысячи учителей, гуру — сказали: «Я знаю».
Отвергая все это, полагайтесь на самих себя. Имейте к себе доверие. И когда ум отбрасывает все в сторону, когда он понимает то, что неустойчиво, понимает невозможность узнать, что такое подлинная устойчивость, — именно тогда возникает движение гибкости, гармонии, поскольку ум не знает.
Истина незнания — единственный факт, от которого можно двигаться.
Истина этого факта — нечто устойчивое. Ум, который не знает, находится в состоянии ученья. В тот момент, когда я говорю, что я научился, я перестал учиться; и эта остановка есть устойчивость разделения.
