Философ на краю Вселенной. НФ–философия, или Голливуд идет на помощь: философские проблемы в научно– - Роулендс Марк
Или такие слова могут относиться к человеку, который, вопреки обыкновению, появился на работе в приподнятом, жизнерадостном расположении духа. Употребление слова «форма» восходит в данном случае непосредственно к Платону. Нет необходимости объяснять, что, говоря о ком—то «он в хорошей форме», мы утверждаем: этот человек близок к тому, чтобы считаться образцом в своем кругу. Это берет начало из представлений Платона о характере высшей реальности.
Платон считал, что подлинная структура этого мира отражена в математике. [14] Имеет смысл использовать примеры, которые были близки греческому философу. Предположим, мы нарисовали на бумаге несколько кругов. Одни из них вышли у нас лучше, чем другие; некоторые больше напоминают овалы. Мы ясно видим, какие круги получились у нас лучше, а какие — хуже. Что позволяет нам определять подобные отличия?
Понятно, что у нас должна быть какая—то основа для сравнения. Если мы способны отличить лучшие образцы кругов от худших, значит, у нас есть четкое представление о совершенном круге. Иначе как мы смогли бы понять, какие круги нарисованы хорошо, а какие — плохо? Только благодаря этому представлению мы способны отличить хорошее изображение круга от плохого. Но откуда могло появиться такое представление?
Платон утверждает, что мы не могли получить его из физического мира. Какими бы точными ни были наши инструменты, все равно эти рисунки будут отличаться некоторой погрешностью. Какой бы круг мы ни начертили, в нем обязательно найдутся отклонения от совершенства. И это касается всех без исключения физических кругов. Но если понятие совершенного круга пришло к нам не из физического мира, то откуда?
Согласно Платону, мы получили его извне. А это значит, заключает философ, что кроме нашего должен существовать иной, нематериальный мир. В этом мире находится все совершенное: совершенный человек, совершенная лошадь, совершенный треугольник, совершенное облако, совершенный меч и т. д.
Эти безупречные образцы Платон называл формами вещей, а мир, в котором они находятся, — миром форм.
Согласно утверждению философа, все эти формы расположены в иерархическом порядке. Во главе иерархии находится, по Платону, форма добра; мы могли бы назвать ее истинным благом. Идея здесь та же, что и в примере с кругами: одни люди, правила, поступки и явления представляются нам хорошими, другие — плохими. А между ними существует еще целая шкала оттенков хорошего и плохого. Но даже то, что мы считаем хорошим, на самом деле далеко от совершенства. Неважно, насколько хорош тот или иной человек, — он может быть лучше. Всегда будет существовать хотя бы малое отклонение от истинного блага, и люди, обладающие нравственной восприимчивостью, способны его уловить.
По мнению Платона, все это свидетельствует о том, что мы располагаем представлением, правда, смутным и хаотичным, об истинном благе. Но подобное представление не могло родиться в этом мире, ибо здесь нет ничего совершенного. Следовательно, должен существовать другой мир — нематериальная сфера бытия, — в котором находится совершенное добро (иначе говоря, форма добра), входящее в нематериальный мир форм.
Таким образом, Платон утверждает, что в дополнение к обычному миру существует нематериальный мир форм. И он не просто существует, но и превосходит в достоверности наш физический мир. Для подобного утверждения у Платона было два основания. Во—первых, он отдавал безусловное предпочтение вечному и неизменному над нестабильным и преходящим. Физический мир постоянно преображается: что—то появляется в нем, что—то исчезает, и все меняется во времени. Но то, что по—настоящему реально, может быть лишь вечным и неизменным. Как мы уже поняли, физическому миру эти качества не свойственны, значит, остается лишь мир форм. Только эту действительность мы можем назвать реально существующей; а все реальное в нашем физическом бытии позаимствовано из этого мира форм.
Любые отдельно взятые вещи — например, тот же круг, нарисованный на бумаге — являются тем, что есть, лишь постольку, поскольку они соотносятся с определенной формой. Рисунок на бумаге потому и считается кругом, что напоминает нам идеальный круг.
Следовательно, заключает Платон, именно соотнесенность с формой делает материальную вещь тем, что она собой представляет. Зато формы существуют независимо от нашего физического мира. И это, замечает Платон, свидетельствует о том, что формы более реальны, чем материальные вещи.
Чтобы объяснить вторичность физического мира, Платон использовал известную аналогию с пещерой.
Представьте, что вы заключены в пещеру. Вместе с другими узниками вы сидите там, прикованный цепями к столбу. Хуже того: вы провели в этой пещере всю свою жизнь. Единственный источник света здесь — огонь, тени от которого ложатся на стены пещеры. Вам эти тени представляются истинной реальностью. Иной действительности вы не знаете, ибо вся ваша жизнь прошла среди теней. И это верно в отношении любого обычного человека: он — узник физического мира, ошибочно принимающий тени действительности за саму действительность.
В один прекрасный день вы сбрасываете с себя цепи и подбираетесь к выходу из пещеры. Но свет снаружи для вас еще слишком ярок. И поначалу вы довольствуетесь тем, что смотрите на тени на стенах пещеры — уже от солнца, а не от огня. Наконец, после должной подготовки вы способны покинуть пещеру и выйти во внешний мир, где вашему взору предстают реальные предметы. Вполне возможно, что когда—нибудь вам удастся взглянуть даже на солнце. Покинуть пещеру в данном случае — все равно что стать философом. Постепенно, шаг за шагом, вы знакомитесь с вещами, которые обретают все большую реальность. Те объекты, которые открываются вашему взору, соответствуют формам, а источник их видимости — солнце — соответствует форме добра.
Идея Платона заключается в следующем.
Обычные вещи, относящиеся к миру материи, и сам этот мир черпают свою реальность из мира форм — как тени получают свою реальность от тех объектов, которые их отбрасывают. Таким образом, материальный мир существует лишь постольку, поскольку соотносится с миром форм. Первичен именно мир форм. Что касается реальности материальных объектов, то она зависит от того, насколько эти объекты напоминают исходные формы. Чем сильнее отклоняются они от соответствующих форм, тем явственнее происходящие с ними изменения. Такие объекты становятся не только менее совершенными, но и менее реальными.
Как мы успели заметить, наиболее важная из всех форм, а значит, и самая реальная — это форма добра. И потому, согласно утверждению Платона, чем больше объекты удаляются от формы добра, тем менее реальными они становятся. В этом ином, нематериальном мире не существует формы зла — так утверждал греческий философ. Зло — лишь отсутствие, зияние, дыра; и отсутствие не чего—нибудь, а именно добра. Это означает, что зло нереально. Оно — не что иное, как иллюзия. Чем хуже становится та или иная сущность, тем больше она утрачивает свою реальную форму.
По Платону, когда Эннекин Скайуокер перешел на темную сторону Силы и превратился в Дарта Вейдера, он не только стал менее совершенным, но и менее реальным. Но это не согласуется с позицией Джорджа Лукаса в «Звездных войнах». Хотя Дарт Вейдер на протяжении трех фильмов скрыт под маской, шлемом и плащом, он остается чрезвычайно действенной фигурой. Его присутствие и воплощенное в нем зло прямо—таки осязаемы. Лорд Вейдер оказался в центре всей истории, как и злодеяния. Когда Дарт Вейдер вместе с адмиралом, роль которого исполняет Питер Кашинг, использует Звезду Смерти для уничтожения целой планеты, его поступок — отнюдь не прореха на ткани действительности, а одна из составляющих этой ткани.
Я думаю, не имеет смысла далее задерживаться на Платоне и учении христианской церкви. Зло существует — и не просто как иллюзия или отсутствие добра. И злодеяния, совершенные лордом Вейдером, являются злом сами по себе, а не потому, что в них чего—то не хватает.
