Эмпириомонизм - Богданов Александр Александрович (мир книг .TXT) 📗
Что же, однако, следует принимать за этим «чисто физическим комплексом», если, как указано, нельзя принимать «психического», потому что ассоциативная организованность выражается в физиологической? Где нет предпосылок психической связи элементов и группировок, там остается только связь непосредственная — низшая форма связи. Ее-то и приходится с точки зрения строгой научной аналогии принимать в данном случае.
Итак, мы приходим к выводу, что «подстановка» психических комплексов под всевозможные физические невозможна, но что подстановка вообще необходима, если познание остается верным принципу непрерывности. Для неорганической природы комплексы «подставляемые» должны оказаться неорганизованными, не абсолютно неорганизованными, разумеется, а только относительно, т. е. объединенными только низшей связью, которую мы назвали «непосредственной».
Не панпсихизм, а строго научная подстановка организованных психических комплексов под организованные физиологические, неорганизованных непосредственных под неорганизованные физические — такова наша точка зрения. Она представляет природу как бесконечный ряд комплексов, разлагающихся на те же элементы, которые суть и элементы нашего опыта, обладающие самыми различными степенями организованности и «отражающимися» одни в других так, как это происходит в нашем опыте.
Хорошо, замечает читатель, ваша точка зрения монистична, но она требует «подстановки» и там, где научное познание от этого отказывалось или, по крайней мере, до сих пор без этого обходилось. Не является ли такая точка зрения лишним балластом для познания? Не противоречит ли ее требование признаваемому вами принципу экономии в труде мышления? И кроме того, требуя подстановки, она вовсе не указывает, что же именно следует подставлять, например, под те или другие определенные неорганические процессы физического мира и какая в каждом таком случае получается польза для познания. Не значит ли это уходить в туманы самодовлеющего философствования, т. е. попросту метафизики?
Все эти возражения очень серьезны и должны быть взвешены очень строго, а ответ на них должен быть как можно более точный; иначе крушение нашего «эмпириомонизма» неминуемо на первых же шагах.
И первое, на что я укажу в анализе возражений, это неверность главной посылки, будто научное познание обходилось до сих пор без «подстановки» в области познания неорганической природы. Нет, подстановка постоянно практиковалась, только это была подстановка физического под физическое.
Что такое механическая теория теплоты, эфирная теория световых волн и другие аналогичные теории, сослужившие громадную службу науке, как не теории подстановки, с точки зрения которых наши тепловые, световые и т. п. восприятия представляют лишь отражения в нашей психике иных «непосредственных комплексов», мыслящихся в виде молекулярно-механических колебаний, волн эфира и т. п. Принципиально это совершенно такая же подстановка «вещи в себе» под «явление» и, в конце концов, как подстановка психического под физиологическое. Вопрос только в том, насколько удачна та или другая подстановка, насколько целесообразна она для познания.
С этой точки зрения подстановка «физического» под «физическое» заключает в себе большие недостатки.
В самом деле, «физическое» означает определенную связь опыта, самую стройную, самую организованную, наиболее выработанную форму этой связи (объективная закономерность). Таково физическое в нашем опыте, таково оно как отражение непосредственных комплексов, воздействующих на различные социально связанные общением психики живых существ. Но эта организованность данного отражения принадлежит именно отражающему — социально-психической среде, ею дается, в ней вырабатывается; отражаемое само по себе может совсем не представлять такой степени организованности; и, как мы показали, по отношению к неорганическим процессам природы даже неизбежно принять самую низшую степень организованности «отражаемого». Когда под тепловые и световые комплексы подставляются комплексы «механические», то это значит, что высшая организованность опыта переносится за пределы той области, в которой она действительно существует, что она принимается независимо от своего реального жизненного базиса — коллективно-познавательного организующего процесса. Это ошибка того же типа, как приписывание камню души, подобной душе человека. Эту ошибку прогресс познания должен устранить.
Современная наука и обнаруживает тенденцию исправить «подстановку», освободив ее от указанного недостатка; эта тенденция вряд ли ясно сознается, не всегда правильно проводится, но с несомненностью выступает в новейших научных теориях, каковы, например, электромагнитная теория света, электронная теория массы и т. п. В этих теориях нет уже ни молекул, ни атомов как особых устойчивых реальностей, скрытых под текучей реальностью опыта; в них есть, по-видимому, только голые формулы и схемы, которыми связываются прямые данные опыта. Однако, вглядываясь в эти формулы и схемы, легко убедиться, что за ними опять-таки скрывается «подстановка», только сознательно неопределенная, избегающая перенесения образов высшей организованности в область подкладки явлений низшей организованности. Такие понятия, с какими оперируют эти теории, например «напряжение» в той или иной точке электрического или магнитного поля, «электрон», положительный или отрицательный и т. п., не выражают никакого определенного опытного содержания («чувственно» определенного), но выражают бесконечный ряд «потенций», возможностей вполне определенного опыта, а не простое отсутствие содержания. Все эти возможности имеют отнюдь не субъективный характер, как в психическом опыте, а вполне объективный: каждая из них, лишь только присоединяются определенные условия (для каждой особые), переходит в «необходимость», в объективную, т. е. общезначимую действительность: при таких-то дополнительных условиях, в зависимости от данного потенциала и напряжения, обнаружатся такие-то тепловые явления, г. е. такие-то восприятия в психике каждого нормально организованного наблюдателя, при других — такие-то световые явления, например восприятие искры, при третьих — такие-то механические и т. д. Каждая из этих возможностей существует, следовательно, не только для данного лица, в данный момент принимающего эти «символы» для определенного поля наблюдений, но и независимо от его ограниченного личного опыта. Что же это значит?
Это может означать только одно — что данным «символам» соответствует «нечто», не зависящее от индивидуального опыта той или иной личности, реальность, не связанная пределами такого опыта, лежащая даже вне прямого личного опыта, но входящая в него косвенно. Метафизической она в силу такого отношения к индивидуальному опыту отнюдь еще не делается, как не делается метафизической реальностью чужое сознание, точно так же недоступное моему или вашему прямому личному опыту, но точно так же составляющее для нас подкладку различных «возможностей». Если та реальность, о которой мы говорили, ближе не определяется — определяются только связанные с нею «возможности», — то это в данном случае легче всего согласуется с мыслью о ее общей «неопределенности» или неорганизованности. Представлять же ее принципиально неоднородной с нашим опытом, неоднородной с ним по содержанию, по материалу, по «элементам» было бы нелепо, ибо тогда было бы немыслимо само влияние ее на наш опыт: различия по существу, субстанциальные различия исключают взаимодействие. Таким образом, все заставляет нас принять, что искомая реальность сводится к неорганизованному комплексу элементов, аналогичных элементам опыта.
Как видим, развитие науки и здесь, в сущности, не устраняет подстановку, а исправляет ее. Всякая научная теория, устанавливая для неорганических явлений «объективную», т. е. не только индивидуально значимую закономерность, тем самым совершает подстановку — принимает «реальность» за пределами прямого опыта. Правильность подстановки проверяется последующим опытом, и на этом пути изменяются формы и способы подстановки. Тенденция в сторону «чистого описания» означает только борьбу против подстановки комплексов высшего типа под явления низшего типа, комплексов «физических» и «психических», в том и другом случае высокоорганизованных, под неорганические процессы. Но даже самое «чистое» описание принимает подстановку в тот самый момент, как оно признает «объективность» своих «функциональных соотношений»: в этом признании заключается мысль о реальности, независимой от личного опыта одного, другого, третьего лица, но «отражающейся» в этом опыте, влияющей на его течение.
