Психоанализ и бессознательное. Порнография и непристойность - Лоуренс Дэвид Герберт (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
В то же время и у глаз есть свой чувственный корень. Однако его трудно описать словами нашего убогого, скудного языка, ибо все наше зрение, наше современное, северное зрение, ограничивается верхним уровнем зрения в узком смысле этого слова.
Существует такой вид обладания, как обладание с помощью одних только чувств. Таков темный, жаждущий взгляд дикаря, воспринимающий в мире лишь то, что имеет непосредственное отношение к нему самому и что возбуждает какое-либо определенное, темное желание в недрах его нижнего «я». Когда он видит такой объект, глаза его становятся бездонно-черными. А иногда его глаза сверкают огнем, и остающаяся в них темнота лишена глубины. Это быстрый, внимательный взгляд, наблюдающий и обладающий, но никогда по-настоящему не поддающийся обаянию внешнего объекта: так кошка наблюдает за потенциальной жертвой. Быстрый и темный взгляд, который знает, что предмет созерцания чужд, опасен и должен быть побежден. Это не тот широко открытый взгляд, который хочет знать и познавать, а мощный, гордый и осторожный взгляд, оценивающий степень опасности, исходящей от осматриваемого объекта, и в то же время степень его желательности. Дикарь весь в себе. Он едва замечает все остальное, считая его чем-то лишним, ненужным и странным, чем-то несуществующим. То, что мы называем зрением, у него попросту отсутствует.
Посмотрите, как смотрит конь и как смотрит корова. Коровий взгляд мягкий, бархатистый и впитывающий. Она стоит и глядит на нас со странно фиксированным вниманием. Она вся открыта навстречу чуду. Корень ее зрения — в желании ее груди. То же слышится и в ее мычании. Массивная тяжесть страсти таится и в груди быка — страсти, рвущейся наружу из глубин души через мычание и глаза. Сила быка — в груди. Оружие — на голове. Чудо — всегда вне коровы или быка.
А вот взгляд коня ярок и быстр. Взгляд осторожного любопытства, исполненный страха, одновременно агрессивный и перепуганный. Корень его зрения — в его животе, в солнечном сплетении. И оружие его не внешнее, как рога у быка, а скорее чувственное, телесное — копыта и зубы.
Однако у обоих этих животных доминирует симпатический тип нервной деятельности. А вот те животные, чья жизнедеятельность определяется в основном большими волевыми центрами, — кошки, волки, ястребы, тигры — почти лишены зрения в нашем понимании этого слова. Их взгляд широко раскрывается или хищно сужается лишь при виде цели, то есть намеченной жертвы. Он избирателен. Ничего, кроме этого, они не видят. И в то же время у них такое отличное, такое непостижимо острое зрение!
Большинство животных все, что видят, одновременно и обоняют: у них не слишком хорошо развито зрение. Они больше узнают благодаря обонянию, контакту с запахом, и этот контакт является более непосредственным по сравнению со зрением.
Что касается нас, людей, наше зрение все больше и больше подводит нас, ибо мы ограничили себя лишь одним типом нервной деятельности. Темный, избирательный взгляд напряженного, как струна, дикаря, суженное зрение кошки или сосредоточенный на одной точке взгляд ястреба — все это давно уже нам несвойственно. Мы в своей жизни слишком зависим от симпатических центров, не имея противовеса в центрах воли. Точно так же непропорционально активно действуют в нас верхние симпатический и волевой центры, так что мы постоянно пребываем в состоянии некоего отстраненного любопытства. Взгляд наш обладает минимальной чувственностью, во всех смыслах этого слова. Мы постоянно смотрим и смотрим, все пропуская сквозь наши глаза, настроенные на вечное отстраненное любопытство, но внутри у нас пустота, из которой мы смотрим на внешний мир. Вот почему глаза нас подводят, вот почему они нам изменяют. Мы все больше становимся близорукими, и это нечто вроде нашей самозащиты.
Слух — последний и, видимо, важнейший из наших органов чувств. Здесь у нас просто нет никакого выбора, тогда как во всех других областях мы обладаем властью отвержения. Так, в области зрения у нас есть выбор точки зрения. Можем, если хотим, настроить себя на радостное восприятие внешнего мира, мира света, в который мы устремляемся в поисках чуда, чтобы слиться с ним в нечто единое, влить свою душу в его душу. Или можем настроить себя таким образом, чтобы видеть глазами древних египтян, то есть все пропуская сквозь собственную темную душу; видеть странность созданий внешнего мира, пропасть между ними и своею собственною душой, живущей, в конце концов, по своим собственным законам. Древние египтяне видели все в полном соответствии со своей субъективной психологией, видели необъективно, не устремляясь прочь от самих себя в поисках внешнего чуда.
Таковы два основных способа симпатического зрения. Наш способ следует считать объективным, египетский — субъективным. Однако сами термины «объективный» и «субъективный» также всецело зависят от точки зрения, точки отсчета. Поэтому применимы более точные термины: «душевный» и «чувственный».
Но существуют, разумеется, и два способа волевого зрения. Мы можем все на свете рассматривать современным критическим, аналитическим или преувеличенно пессимистическим взглядом. Или же мы можем смотреть на все так, как смотрит ястреб, то есть сосредоточивать свой взгляд на той одной-единственной точке, где бьется сердце намеченной нами жертвы.
Так или иначе, мы можем, — конечно, до определенной степени, — выбирать тот или иной тип из четырех типов зрения. И мы можем, когда это от нас зависит, не прибегать к органам вкуса, обоняния или осязания.
Что до слуха, то здесь наш выбор сведен до минимума. Звуки обладают способностью прямого воздействия на большие аффективные центры. По собственной воле мы можем лишь внимательно прислушиваться или, наоборот, затыкать уши. Но в том, что именно мы слышим, у нас действительно нет выбора. Тут наша воля ограниченна. Звуки действуют на аффективные центры прямо, почти автоматически. А наша душа не может ни устремляться им навстречу, ни решительно вставать на пороге, как в случае зрения. В случае слуха мы полностью лишены выбора.
Тем не менее воздействие звука на нас достаточно многообразно и соответствует четырем главным полюсам сознания. Пение птиц почти целиком и полностью воздействует на область груди. Птицы, чей полет возможен благодаря совместным усилиям груди и плеч, становятся для нас символом духа, верхнего типа сознания. Ноги же их превратились в тонкие, почти незаметные прутики. Ну а хвостом они вертят непосредственно по сигналу из центра чувственной воли.
А вот их пение действует непосредственно на наш верхний, или душевный, уровень. Точно так же действует на него наша музыка — по своей тенденции христианская. Правда, современная музыка носит скорее аналитический, критический характер, она открыла всесилие уродливого в нашем мире. Подобно военной музыке, она также воспринимается верхним уровнем. Это военные песни, бравурные марши и духовые оркестры. Все это действует непосредственно на спинной ганглий. Было, однако, время, когда музыка действовала прямо на чувственные центры. Музыка дикарей, бой барабанов, а также рычание львов и вопли котов — вот немногие примеры этого рода, какие мы еще можем услышать. Даже в некоторых человеческих голосах иногда еще можно распознать глубокий отзвук чувственного поля сознания. Но общая тенденция состоит в том, что все в нашем восприятии продолжает подтягиваться к верхнему уровню, тогда как нижний уровень продолжает автоматически действовать по указке верхнего.
Глава VI
ПЕРВЫЕ ПРОБЛЕСКИ РАЗУМА
Теперь мы знаем, в чем состоит истинная цель воспитания ребенка — в полном и гармоничном развитии четырех первичных модусов сознания, при неизменном внимании к индивидуальным особенностям ребенка.
Цель — это еще не идеал. Поставленная задача — не из области чисто ментальных конструкций. Мы стремимся к действенному человеческому существованию, а вовсе не к сознательному. Конечная цель — не знать, а быть. Человечество не знало более рискованного девиза, чем девиз «познай самого себя» [49]. Да, знать самого себя необходимо, насколько это, конечно, возможно. Но не для того, чтобы просто знать. Знать самого себя необходимо скорее для того, чтобы по крайней мере быть самим собой. «Будь собой» — вот самый важный девиз.
