Разыскания истины - Мальбранш Николай (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗

е*

84

ГЛАВА VIII

I. Посредством зрения мы не можем узнать величины или скорости движения, рассматриваемого само по себе. — II. Продолжительность движения, без чего невозможно его знать, нам неизвестна. — III. Пример обманов нашего зрения относительно движения и покоя.

Мы нашли главные и наиболее общие заблуждения нашего зрения относительно протяженности и фигур; теперь следует исправить те, в которые вводит нас то же зрение относительно движения материи. Это не представит затруднений после того, что было нами сказано о протяженности; ибо протяженность и движение находятся в столь тесной связи, что если мы ошибаемся относительно величины тел, то, безусловно, неизбежно мы ошибаемся также и'относительно их движения.

Но чтобы все, обсуждаемое нами, было ясно и отчетливо, нам следует сначала установить точное значение слова «движение»; ибо это слово обыкновенно обозначает или известную силу, которую мы представляем в движимом теле как причину его движения, или непрерывное перемещение тела, удаляющегося или приближающегося к другому телу, которое мы рассматриваем как находящееся в покое.

Когда, например, говорят, что шар сообщил свое движение другому, то употребляют слово «движение» в первом значении. Но если говорят просто, что видят шар, находящийся в быстром движении, то это слово берется во втором значении. Словом, термин «движение» обозначает вместе и причину, и следствие, которые, однако, представляют собою две совершенно разные вещи.

Как мне кажется, обыкновенно впадают в очень грубые и даже опасные заблуждения относительно силы, сообщающей движение и перемещающей тела. Красивые слова природа и импрессивные свойства (qualites impresses), кажется, служат лишь для прикрывания невежества лжеученых и нечестия вольнодумцев, как это будет нетрудно доказать. Но здесь не место говорить об этой силе, движущей тела; она совсем не видима, а я говорю здесь только об обманах зрения. Я сделаю это в свое время.'

Движение, взятое во втором смысле, т. е. как перемещение тела, удаляющегося от другого, есть нечто видимое, а следовательно, подлежит обсуждению в этой главе.

I. Как мне кажется, я доказал в шестой главе, что посредством зрения мы не можем узнать величины тел самих по себе, но лишь отношение их между собою и главным образом к нашему телу. Отсюда я делаю тот вывод, что мы не можем также знать истинной

1 См. главу третью второй части шестой книги.

85

или абсолютной величины их движений, т. е. их большей или меньшей скорости; но можем узнать только взаимное отношение этих движений, а главным образом, отношения их к тому движению, которое происходит, обыкновенно, с нашим телом; это я доказываю следующим образом.

Несомненно, что мы можем судить о величине движения какого-нибудь тела лишь по длине пространства, пройденного им. А так как наше зрение не дает нам возможности видеть настоящую длину пройденного пространства, то отсюда следует, что посредством зрения мы не можем узнать и истинной величины движения.

Это доказательство есть только вывод из того, что я сказал о протяженности, и оно имеет силу лишь постольку, поскольку оно есть необходимое следствие доказанного мною выше. Но можно привести еще доказательство, которое не имеет никакого предположения. Я говорю, что даже если бы мы могли иметь точное знание об истинной величине пройденного пространства, то и тогда еще не следовало бы, что мы можем также знать истинную величину движения.

II. Величина, или скорость, движения заключает в себе две стороны: первая есть перемещение какого-нибудь тела с одного места на другое, например из Парижа в Сен-Жермен; вторая — время, которое нужно для этого перемещения. Следовательно, недостаточно еще точно знать, как велико расстояние между Парижем и Сен-Жермен, чтобы знать, скоро или медленно данный человек проходил его, но, кроме того, нужно знать, какое время употребил он на этот путь. Итак, я допускаю, что нам известна истинная длина пути, но я, безусловно, отрицаю, чтобы мы могли узнать точно посредством зрения или каким-нибудь другим способом то время, которое потребовалось для прохождения его, и действительную .продолжительность этого времени.

Это достаточно ясно из того, что в известное время один час кажется нам так же длинен, как четыре часа; и, обратно, в другое время четыре часа пролетают незаметно. Когда, например, нас охватывает радость, часы тогда длятся лишь мгновение, потому что мы не думаем о времени, которое проходит. Когда же нас угнетает скорбь или мы страдаем от какой-нибудь боли, дни тянутся гораздо дольше. Причина этого та, что тогда разуму надоедает продолжительность времени, ибо она ему тягостна. Так как он более останавливается на ней, то и сознает ее лучше, а потому для него время кажется продолжительнее, чем в минуту радости или какого-нибудь приятного занятия, которое как бы отвлекает разум от него самого и направляет его на предмет его радости или занятия. Ибо как картина кажется человеку тем большею, чем с большим вниманием он рассматривает малейшие подробности, изображенные на ней; или как голова мухи кажется весьма большою, когда мы при помощи микроскопа различаем все ее части, — так и разуму продолжитель-

86

ность времени кажется тем большею, чем внимательнее он сосредоточится на ней и чем глубже прочувствует ее.

Таким образом, я не сомневаюсь, что Бог мог бы установить такого рода отношение между нашим разумом и моментами времени, что в очень короткий промежуток времени мы имели бы множество ощущений и один час казался бы нам несколькими веками. Ибо нет простых неделимых мгновений во времени, как нет атомов в телах; и как* самая малая часть материи может делиться до бесконечности, так же точно можно во времени находить моменты все меньшие и меньшие, до бесконечности, как это легко можно доказать. Следовательно, если бы разум обратил внимание на эти малейшие моменты времени при посредстве ощущений, которые оставляли бы некоторые следы в мозгу и которые он мог бы припомнить, то, без сомнения, он счел бы время гораздо более продолжительным, чем оно ему кажется теперь.

Наконец, употребление часов достаточно убеждает нас в том, что мы не знаем точно продолжительности времени, и этого для меня довольно. Ведь не зная предварительно продолжительности времени, нельзя, как мы это показали, узнать и величину движения самого по себе, отсюда же следует, что если нельзя точно знать абсолютную продолжительность времени, то нельзя также знать точно и абсолютную величину движения.

Но так как можно знать некоторые отношения промежутков времени или времен одних к другим, то можно точно так же знать некоторые отношения движений одних к другим. Как можно знать, что солнечный год длиннее лунного, так же можно знать, что пушечное ядро обладает большим движением (ббльшею скоростью), чем черепаха. Стало быть, если наши глаза не дают нам представления об абсолютной величине движения, то это не мешает им помогать нам узнать приблизительно его относительную величину, т. е. отношение одного движения к другому; а это только и необходимо знать для поддержания нашего тела.

III. Есть много случаев, которые ясно показывают, что наше зрение нас обманывает относительно движения тел. Случается даже довольно часто, что предметы, которые нам кажутся двигающимися, совсем не движутся и, обратно, те, которые казались покоящимися, находятся в движении. Когда, например, мы сидим на палубе корабля, очень быстро и ровно подвигающегося вперед, то нам кажется, что земля и города удаляются, они кажутся движущимися, а корабль — неподвижным.

Точно так же, если бы человек перенесся на планету Марс, то он, основываясь на том, что видит, решил бы, что солнце, земля и другие планеты со всеми неподвижными звездами совершают свой кругооборот приблизительно в 24 или 25 часов, т. е. в такое время, какое нужно Марсу, чтобы повернуться около своей оси. Между тем земля, солнце и звезды не вращаются вокруг этой планеты;