Осколки Бога - Адамс Скотт (полная версия книги txt) 📗
Свобода воли Бога
— Обладает ли Бог свободой воли? — спросил он.
— Естественно, — ответил я. Более уверенно я не чувствовал себя за все время нашей беседы. — Я согласен, что со свободой воли у людей не совсем ясно, но Бог всемогущ. Всемогущество в частности означает, что ты можешь делать все, что захочешь. Если бы у Бога не было свободы воли, он не был бы всемогущ.
— Несомненно. И будучи всемогущим, он, конечно же, знает свое собственное будущее до мельчайших подробностей?
— Ага, я догадываюсь, куда вы клоните. Вы собираетесь сказать, что если он знает свое будущее, значит, его решения предопределены. Или, если он не знает своего будущего, значит, он не всемогущ.
— Всемогущество оказывается на проверку сложнее, чем кажется на первый взгляд, — сказал он.
Наука
— Ясно. Вы — атеист, — сказал я. — Вы думаете, что наука может объяснить всё, и что все верующие заблуждаются.
— Давай поговорим немного о науке, — предложил он.
Я вздохнул с облегчением. Я люблю науку. Естественные науки были моими самыми любимыми предметами в школе. В области религиозных рассуждений я чувствую себя не вполне уютно. О религии лучше много не размышлять, а вот наука как раз и создана для размышлений. Она основывается на фактах.
— Вы много знаете о науке? — спросил я его.
— Практически ничего, — ответил он.
«Похоже, беседа будет недолгой, — подумал я. — Ну и хорошо, а то мой обеденный перерыв уже почти закончился».
— Возьмем, к примеру, магниты, — начал старик. — Если ты поднесешь два магнита друг к другу, они начнут притягиваться. И в то же время, нет ничего материального между ними.
— На самом деле есть, — поправил я его. — Между ними есть магнитное поле. Его можно увидеть, если насыпать железные опилки на лист бумаги и поднести снизу магнит. Опилки выстроятся вдоль силовых линий. Это и есть магнитное поле.
— Хорошо, теперь у тебя есть для этого слово, ну и что? Вот ты говоришь «поле». Но ты не можешь потрогать это поле, для которого у тебя есть теперь название. Ты не можешь наполнить полем контейнер и унести его с собой. Ты не можешь разрезать его на кусочки. Ты не можешь заэкранировать его.
— Не могу заэкранировать? Я этого не знал.
— Ты можешь изменить магнитное поле путем добавления другого магнитного материала, но не существует немагнитного материала, который мог бы запретить магнитам взаимодействовать, если его поставить между ними. Это твое «поле» — очень странная штука. Мы можем видеть его влияние, мы можем придумать для него название, но оно не существует в физической форме. Как может что-то нереальное влиять на реальные вещи?
— Может быть, у поля есть физическая основа, но она настолько мала, что мы не можем ее видеть. Такое вполне может быть. Возможно, существуют какие-нибудь магнионы, — сказал я, выдумывая на ходу новое слово.
— Возьмем гравитацию, — продолжал старик, не обращая на мое замечание никакого внимания. — Гравитацию также ничем невозможно заэкранировать. Ее действие простирается на всю Вселенную, и она влияет на все объекты. И в то же время не имеет никакой физической формы.
— Насколько я помню, Эйнштейн сказал, что гравитация — это искривление пространства-времени массивными объектами, — вставил я, пытаясь вспомнить детали той статьи в журнале, которую я читал несколько лет назад.
— Все верно, Эйнштейн так и сказал. И что это значит?
— Это значит, что пространство изогнуто, поэтому, когда нам кажется, что объекты притягиваются, на самом деле они просто движутся по кратчайшему пути через изогнутое пространство.
— Ты можешь себе представить изогнутое пространство?
— Не могу, но это еще не значит, что оно действительно не изогнуто! Не будете же вы спорить с Эйнштейном.
Он отвернулся в сторону. Я подумал, что он либо недоволен моим ответом, либо просто отдыхает. Оказалось, что он собирался с силами для нового наступления. Он набрал в легкие воздуха и начал:
— Ученые постоянно выдумывают слова, чтобы заткнуть дыры в своем понимании. Эти слова предназначены для удобства, временно, до тех пор, пока ученые не поймут, как все работает на самом деле. Иногда понимание приходит, и временные слова заменяются другими, имеющими больше смысла. Но чаще всего, эти слова приживаются, и никто уже не вспоминает, что изначально они были выдуманы только для удобства. Например, некоторые физики описывают гравитацию в терминах искривленного пространства десяти измерений. Но эти десять измерений — просто слова для временного употребления, как замена частям абстрактных математических формул. Даже если эти формулы окажутся полезными, это вовсе не будет означать, что все десять измерений действительно существуют. Такие слова, как измерение, поле, бесконечность есть не что иное, как удобные термины для математиков и физиков. Они не описывают реальность, однако мы все принимаем на веру, что эти вещи существуют, надеясь, что кто-то все-таки понимает, что они значат.
Я слушал, раскачиваясь в кресле, несколько озадаченный.
— Ты слышал о теории струн? — спросил он.
— Кое-что.
— Теория струн утверждает, что всю нашу реальность — гравитацию, магнетизм, свет — можно объяснить в рамках одной общей теории, которая оперирует крошечными, похожими на струны, вибрирующими объектами. Теория струн пока не дала никаких практических результатов. Ее еще никто не доказал экспериментально, тем не менее тысячи физиков посвящают ей свои карьеры, на том основании, что она правдоподобно выглядит.
— Может быть, она на самом деле верна, — настала моя очередь что-то сказать.
— Каждое поколение людей верило в то, что у него есть все необходимые ему ответы, за исключением нескольких мелочей, которые вот-вот должны разрешиться. И все они верили, что их предшественники были толпой заблуждающихся простаков. Каковы шансы, что мы и есть то самое поколение, которое наконец-то целиком постигнет реальность?
— Мне кажется шансы не такие уж и плохие. Всё когда-нибудь случается в первый раз. На вашем веку изобрели компьютер и отправили человека на Луну. Возможно, что мы будем первыми свидетелями подтверждения теории струн!
— Компьютеры и космические корабли — это примеры изобретений, а не понимания, — ответил он. — Все, что нужно для того, чтобы строить машины, это знание, что когда происходит одно событие, следом за ним происходит другое. Это всего лишь набор подмеченных закономерностей, умение распознавать паттерны. Даже собака умеет подмечать закономерности — если звенит звонок, значит, сейчас дадут есть. В приведенных тобой примерах нет «почему?». Мы не понимаем, почему движется электричество. Мы не понимаем, почему свет может бесконечно двигаться с постоянной скоростью. Все, что мы можем — это наблюдать и подмечать закономерности.
Где находится свободная воля?
— Где находится твоя свободная воля? — спросил старик. — Это часть твоего мозга или она проникает в тебя откуда-то снаружи и влияет на твои поступки?
— Несколько минут назад я бы сказал, что знаю ответ на этот вопрос. Но вы заставляете меня сомневаться даже в очевидных, казалось бы, вещах.
— Сомнения — это хорошо, — сказал он. — Но, все-таки, откуда исходит твоя свободная воля?
— Ну, я думаю, что моя свободная воля находится у меня в голове. В смысле, это функция моего мозга. Ничего лучше я придумать не могу.
— Твой мозг во многом напоминает машину, не так ли? — спросил он.
В этом вопросе чувствовался подвох, поэтому я попытался оставить себе место для маневров:
— Ну, мозг не совсем машина…
— Мозг состоит из клеток, нейронов, химических веществ, сигнальных путей и электричества. Все это подчиняется физическим законам. Когда одну из частей твоего мозга стимулируют, может ли она ответить совершенно произвольно, как захочет или она всегда отвечает только одним способом?
