Глубинная психология и новая этика - Нойманн Эрих (бесплатные полные книги TXT) 📗
Существует смелое еврейское изречение, гласящее:
“Бог и человек в некотором смысле близнецы”. [11] Нашей дальнейшей задачей будет попытаться установить, каким образом, по крайней мере на стадиях эволюции мистицизма, эта двойственная природа влияет на непрерывные метаморфозы человека мистического.
Часть II
О мистической встрече между эго и не-эго сигнализирует вторжение плероматического уроборического элемента в сферу человеческой жизни. Или, используя обратную формулировку, при проявлении мистического феномена эго выходит за пределы архетипического неба и проникает в плероматическую уроборическую сферу бытия. Подобно тому, как в каждой мандале периферия и центр взаимозаменяемы, так и здесь, плероматический уробориче-ский элемент может рассматриваться как небесный океан, окружающий божественное, как охватывающая сфера, или же как творческое ядро небытия в центре человека. Говоря о мистической встрече эго и не-эго, мы можем с полным правом воскликнуть: “Низойди, или, лучше сказать, взойди”. Экстаз и проникновение в плероматическое небо есть по своей сути то же самое, что нисхождение и погружение в центральный творческий источник.
Если не принимать во внимание творческих по своей природе людей, то случаи вторжения божества — четко очерченного или бесформенного — наиболее часто происходят в то время, когда архетипическая доминанта или, иными словами, некий нуминозный элемент, вызывает мгновенное изменение формы эго. Как было сказано, такие этапы и точки перехода характерны для человеческой психики; в норме они приводят к изменению личности и параллельному изменению эго и сознания.
Мы уже говорили о том, что человек по своей природе есть человек мистический.Под этим подразумевается, что развитие его природных стадий с их архетипическими встречами налагает мистический отпечаток на внутреннее развитие каждого человека, хотя он может и не знать об этом. Такое влияние имеет место в определенных кризисах трансформации, аналогичных органическим кризисам, и определяемых регулярным вторжением психологических факторов, или архетипов.
Попытаемся теперь охарактеризовать различные формы мистицизма в соответствии с их отношением к этапам жизненного цикла. В этом смысле нами различается ранний, или начальный, мистицизм, мистицизм периода расцвета ( dracomachy mysticism), характерного для стадии зрелости, и мистицизм последнего периода жизни и смерти. Решающим критерием тогда будет стадия эго и сознания, на которой произошло мистическое явление, коротко говоря, эго-стадия ( ego- phase). Только на такой основ.е можно будет дать психологическую интерпретацию и оценку индивидуального мистического явления, но это выходит за пределы данного исследования.
Ранняя стадия мистицизма, начальный мистицизм, представляет собой мистицизм, свойственный первобытному человеку и периоду детства. Однако, мы не можем останавливаться здесь на деталях первобытного мистицизма — оказавшего решающее влияние на ранние религии — или на мистицизме детского периода. Последний можно было бы осветить лишь на базе глубинной психологии детства, но существуют только начатки такой психологии. Тем не менее, нам известно, что детство наполнено мистическими переживаниями. На этой стадии особенно сильно выражено господство нуминозного и архетмпиче-ских нуминозных представлений коллективного бессознательного, поскольку личность ребенка, открытая воздействию как внешних, так и внутренних сил, не обладающая определенным эго и систематизированным (тем более автономным) сознанием, полностью подвержена влиянию трансличностного мира. Таким образом, ребенок остается рядом с источником и все же пребывает в макрокосме. Лишь мало-помалу архетипическое переживание его мифологического самосознания доходит до вторичного воплощения; только постепенно оно начинает соотноситься с эго и проецироваться в окружающее пространство. 1 12]
Важные интересы и содержания этого раннего этапа развития человечества и человека появляются в качестве мотивов в мифах о сотворении мира, как ответы на вечные вопросы откуда и куда. Психоанализ значительно способствовал пониманию личностных искажений (рег sonalistically distorted) содержаний данной стадии, а также их связи с развитием ребенка. Однако личностные предубеждения психоаналитиков не позволили им увидеть, что за проекциями ребенка в личную сферу, характерных для позднейшей стадии эго, расположен живой мир архетипов. Но именно этот мир дает питание ребенку, и в детстве, как и на ранней стадии развития человечества, существует мистическая общность с “великими фигурами” коллективного бессознательного. Переживание начального мистицизма выходит далеко за пределы индивидуального переживания архетипов. Встреча со всеобщностью ( totality). Самостью, является существенной особенностью детства, о чем свидетел ьствуют часто встречающиеся в рисунках детей мотивы мандалы. Следовательно, требование отделения от Самости и развития в сторону эго, которое цивилизация предъявляет к ребенку, представляет для него одну из величайших трудностей.
Мы не можем останавливаться здесь на том влиянии, которое оказывает стадия детства, с его ранними мистическими переживаниями, на последующие судьбы людей, однако мы вновь видим, что переходные периоды жизни всегда связаны с кризисами. В норме, эго, преображенное переживанием нуминозного, возвращается в сферу человеческой жизни, и его перерождение сопровождается расширением сознания. Но существует и вероятность того, что эго может поддаться соблазну нуминозного и, согласно хасидскому выражению, “прорвать свою оболочку”. Такая катастрофа может произойти в виде смерти в экстазе, мистической смерти, а также- принять форму психического заболевания — психоза, серьезного невроза. Помимо упомянутых ранних переживаний, которые наносят повреждения ядру эго и его развитию, а патологические последствия которых могут сказаться лишь значительно позднее, можно выделить следующие факторы, отмечающие начало наступления новой стадии: момент наступления зрелости, расцвет жизни и климакс; для указанных периодов также типичны частые невротические и психические нарушения.
Когда эго, преображенное мистическим переживанием, возвращается в сферу человеческой жизни, мы вправе говорить о мистицизме, трансформировавшем внутренний мир; но когда эго оказывается вырванным из этой сферы или само стремится покинуть ее, или намеренно отчуждается от нее, мы вправе говорить о нигилистическом уро-борическом мистицизме. Решающим фактором в этой ориентации является состояние эго послесвоего мистического переживания. Мистика, который проходит все стадии мистической интроверсии, доходит до небытия, однако, возвращается в творческом состоянии — то есть с положительным отношением к миру — можно считать представителем имманентного мистицизма. Он может жить в горах и проповедовать небытие; но если такой мистик полагает, что способен оказывать положительное влияние на мир, то он находится внутри сферы этого мистицизма.
В отличие от указанного типа, большое число религиозных мистиков, которые живут, что называется “в миру” — и, возможно, даже проповедуют любовь — следует,— вследствие того, что они отвергают мир, — рассматривать как нигилистических уроборических мистиков. Носитель уроборического мистицизма отвергает не только мир, но и само человеческое существо, эго, сознание; он отвергает опыт дифференцированного, творчески сформированного мира — и вместе с ним дифференциацию сознания, развитие личности и, следовательно, формирующую силу творческого принципа в человеке. Антикосмическая тенденция уроборического мистика нигилистична, поскольку в отличие от мистиков, стремящихся преобразовать мир, их мистицизм направлен на разрушен ие. В нем творческое небытие заменяется бесконечным чревом Ужасной Матери, засасывающим обратно новорожденного младенца, прежде чем он начнет жить и достигнет независимости. В природе творческого принципа заключено стремление позволить миру сформироваться, повести бессознательное к сознанию, безымяннное — к индивидуальности. Центроверсия |131 как эффективная сила неизвестной, творческой Самости выводит эго и сознание из бессознательного: только вызвав раскол и дифференциацию, эго-сознание может героически противостоять внешнему и внутреннему мирам; доказав свою силу, оно начинает их синтезировать и интегрировать. Иными словами, самой природе творческого принципа свойственно развиваться ( to progress) от уроборической мировой системы, не имеющей ни эго, ни сознания, к космосу, антропоцентрически упорядоченному вокруг эго-сознания. В течение этого творческого процесса утверждаются не только мир и человек, но также эго и исторический процесс во времени; ибо развитие подразумевает историю, как для индивида, так и для коллектива.
