Избранное - Бэкон Роджер (читать книгу онлайн бесплатно без txt) 📗
Итак, когда рассмотрено это и подобное этому, становится очевидно, что истинные математики и астрономы, или астрологи, которые являются философами, не допускали необходимости и безошибочного знания о будущих контингентных вещах. И поэтому се, кто им это приписывает, ясно признают [тем самым] свое невежество в философии и отвергают истину, которой не знают. Поэтому они грешат в двух [аспектах], а именно: говорят о том, чего не знают, и при этом злословят против истины. Но те, кто охраняет истину, опровергая ложь, осуждают математиков-магов, которые не философствуют, но, как уже сказано в начале [этого раздела], противоречат как философии, так и вере. И поэтому святые выступали против них, а не против истинных математиков. И это очевидно из полемических высказываний святых. Ибо они опровергали только то, что из-за [влияния сил] звезд [признавалась] необходимость в отношении контингентных вещей, и прежде всего — в отношении нравов и человеческих действий, а также безошибочность суждений [астрономии] во всех случаях. Но это допускали только математики-маги, а истинные математики такого не утверждали. Поэтому все, что Василий и Амвросий в своих Шестодневах, и Августин и Григорий в Гомилиях на Богоявление, и Августин в Комментарии к Псалмам 61 и 91 и Комментарии к Евангелию от Иоанна и во многих других местах, а также другие учители говорят против математиков, направлено против тех, кто измышляет, что имеет место необходимость в отношении того, что может быть так, а может быть и иначе, и особенно в отношении того, что происходит по свободному выбору, и которые одни, что, очевидно, есть ложные математики и обманщики, подверженные суеверию, а не философы. А потому глубоко заблуждается тот, кто хочет прикрыть свои безумства, направленные против истинных математиков, авторитетом святых, и дерзает ложно приписывать речениям святых осуждение истины. И поскольку они никоим образом не могут доказать того, что вопреки всякому разумению и достоинству философии высказывают против истинных математиков, то они, как очевидно для того, кто рассмотрит этот вопрос, хитростью захватывают и похищают авторитет святых, [ссылки на который], как ясно исследующему, не имеют никакого отношения к существу вопроса.
И, кроме того, следует отметить, что если мы рассмотрим высказывания святых, то мы ясно обнаружим, что они не только не выступают против истинных математиков, но и признают [необходимость Математики] в познании будущих событий. Ибо Августин говорит во II книге О христианском учении, что математика «обладает имеющими силу предположениями, не подозрительными и дурными, но правильными и достоверными: как в отношении будущего, так и в отношении прошлого и настоящего» [227]. И Кассиодор согласен с этим, как сказано прежде. И в Послании к Януарию [228] он показывает различными способами, каким образом будущие события могут быть познаны через [познание] небесного. И Василий Великий в Шестодневе равным образом разъясняет это многими способами, и показывает, в связи с этим, что в отдельных случаях [астрономия] предоставляет достовернейшие суждения. И Амвросий в Шестодневе соглашается [с этим], равно как и Исидор в своем труде по астрономии. И святые подтверждают это в толкованиях на слова Евангелия: Вечером вы говорите: будет ведро, потому что небо красно; и поутру: сегодня ненастье, потому что небо багрово (Мф 16, 2–3), и также И будут знамения в Солнце и Луне и т. д. (Ак 21, 25). И у пророка Иоиля: Солнце превратится во тьму и т. д. (Иоил 2, 31). Следовательно, математика не пользуется дурной славой вследствие [ее роли] в познании будущего, каковое она верно предсказывает, хотя изначально святые мало ее использовали [сами] и нечасто рекомендовали применять ее [другим], по причине заблуждений ложной математики, с именем которой схоже [имя] истинной математики, которая, [кроме того], согласна с ней и в отношении кое-каких методов исследования небесного для [познания] будущего, как указывает Августин в книге О христианском учении.
Но после того как Церковь избавилась от заблуждений ложной математики, католические учители стали заниматься истинными математическими исследованиями, и это продолжалось до того, как некие богословы, не знавшие могущества философии и заблуждений магического искусства, стали в силу этого осуждать математику в публичных и частных лекциях, проповедях и беседах, что привело сперва к величайшему разрушению философии, а затем — к умалению величия богословия и к урону для Церкви, всего государства верных и [процесса] обращения неверных, что по большей части уже показано, а оставшееся будет показано в дальнейшем, поскольку незнание математики ведет к незнанию всего могущества философии. А если страдает истина философии, то наносится ущерб и богословию, которое пользуется могуществом философии, не только безотносительно, но и в отношении устроения Церкви, управления государством верных, обращения неверных, кому это предопределено, а также опровержения тех, кого, согласно предопределению, [обратить невозможно]. Но эти богословы ошибаются не только в [том, что безосновательно отрицают возможность познания будущего с помощью математики, но и в том, что из-за части [этой науки], к которой они по собственному невежеству испытывают отвращение, они отвергают ее целиком. Ибо хотя среди частей философии есть много бесполезного и малоразработанного и [даже] есть кое-что ошибочное, тем не менее, сама философия никем не может и не должна осуждаться. Поэтому, поскольку все части математики, отличные от той, которая связана с суждениями [астрономии о вещах подлунного мира], рассматриваются как всецело полезные для богословия, Церкви, государства, обращения и опровержения неверных и для всей философии, и поскольку установлено, что в той части, которой приписываются таковые суждения, нет ничего, что стоило бы отвергнуть, но имеется, кроме того, много прекрасных [сведений] о свойствах небесных вещей, «втором звезд» [229] и прочих вещах этого мира, то ясно, что вышеуказанные богословы полностью ошибаются, решаясь отвергать из-за одной части, которую ошибочно осуждают, все остальное, нисколько не запятнанное и имеющее великую пользу. И, кроме того, даже если бы часть [математики, связанная с суждениями астрологии о вещах подлунного мира] и стоило обвинять, тем не менее, прочие части, касающиеся природных и небесных [вещей], нисколько не пятнают [христианскую] веру.
Но касаясь вещей человеческих, истинные математики не дерзают говорить о полной достоверности: они рассматривают то, каким образом тело изменяется под влиянием неба и как изменения тела побуждают душу к совершению действий — как частных, так и публичных, каковая [душа, тем не менее], сохраняет во всем этом возможность для свободного выбора. В самом деле, хотя [небесные тела] и не вынуждают разумную душу совершать свои действия с необходимостью, они, тем не менее, могут настойчиво подводить и побуждать ее к ним, так что она охотнее возжелает то, к чему склоняют ее силы небесных [тел]. Точно так же мы видим, как люди под влиянием страха или любви и т. д., порождаемых общественным мнением, сильно изменяют свое отношение к чему-либо и охотнее желают того, чего прежде не желали, хотя они и не были с необходимостью вынуждены [делать это] так, как тот, кто [застигнутый бурей] в надежде на спасение выбрасывает в море драгоценные товары. Кроме того, мы видим, что species, или силы вещей подлунного мира, изменяющие наши чувства (даже species видимого и слышимого, которые наименее сильно изменяют тело), столь сильно побуждают людей к желанию того, о чем ранее им не было никакого дела, что иногда ни смерть, ни позор, ни страх не останавливают их, пока они не обретет желаемое: так те, кто видит или слышит о приближении своих врагов, ищут любых предлогов, чтобы отомстить им. Равным образом и люди, преданные чувственным наслаждениям: при возможности удовлетворить свою страсть в отношении вещей видимых и слышимых ими, они действуют как неразумные животные, против всякого суждения разума, охотно избирая то, к чему испытывают влечение.
