Философия достоинства, свободы и прав человека - Мучник Александр Геннадьевич (бесплатная библиотека электронных книг .TXT, .FB2) 📗
Весьма нелегкую, неблагодарную и опасную миссию подобного рода борьбы с этим проявлением традиции невежества взвалили на свои плечи некоторые представители академических кругов Украины. В частности, в украинских СМИ в 2005 г. появилась статья «Против ксенофобии, за европейскую Украину», в которой ряд украинских учёных и общественных деятелей выразили своё негодование заметным и активным распространением ксенофобии в Украине. В статье обращалось внимание на ту неблаговидную роль, которую в этом позорном деле играет одно высшее учебное заведение страны, ставшее в связи с этим притчей во языцех далеко за пределами молодой державы. Принципиальная позиция авторов статьи делает им честь и, в известной степени, спасает в глазах цивилизованного мира репутацию Украины. Должен, однако, признать, что подобная позиция, увы, большая редкость в стране и, боюсь, является лебединой песней тех немногих наших соотечественников, в памяти которых каким-то чудом сохранились отдельные примеры поведения лучших представителей российской интеллигенции наподобие упоминающегося ниже обращения «К русскому обществу» (30 ноября 1913 г.), автором которого выступил известный писатель и общественный деятель Владимир Галактионович Короленко (1853–1921).
Порядочность и принципиальность, однако, оказались не в числе тех достоинств, которым гарантирована поддержка со стороны правящего класса молодой республики. Именно поэтому апелляционным судом города Киева — столицы Украины — было вынесено решение об удовлетворении иска соответствующего высшего учебного заведения к авторам упомянутой статьи. На основании судебного вердикта ответчики, в основном академики, вынуждены были покаяться, в общем-то, за свою непримиримость к ксенофобии и ответственное отношение к нравственному здоровью населения своего отечества. Секрет подобного исхода судебного процесса очень прост: в попечительском совете злополучного учебного заведения — истца по делу — широко представлены лидеры партии этнической нетерпимости, которые по совместительству являлись руководителями высших органов государственной власти Украины.
Совершенно очевидно: чтобы достойное поведение стало востребованным и общепринятым, Украина настоятельно нуждается в созидании гражданского общества и правового государства. Только этим инструментам западноевропейской цивилизации под силу справиться с традицией невежества и обеспечить действенность европейских ценностей на территории нашей страны. Пока же в государстве наблюдается очевидная тенденция к проявлению нетерпимости на этнической почве, одной из основных причин которой является агрессивная политика партии власти, которая откровенно проповедует ксенофобию в качестве основы для консолидации граждан украинского происхождения. И надо отдать должное усилиям этой партии: консолидация в действительности имеет место. Однако изнанкой такого единения порочных душ всё чаще и чаще выступает этническая неприязнь в самых различных её модификациях.
За примерами далеко ходить не надо. Так, в статье «Есть ли в Украине расовая нетерпимость и ксенофобия?» обращается внимание на то, что в 2008 г. в Украине был зафиксирован длинный ряд «инцидентов с совершением насилия над иностранцами, которые, по мнению международных экспертов, могут квалифицироваться как расовая нетерпимость или ксенофобия» («Украинская правда», 26.03.2008 г.). Правозащитники возмущены тем, что расовые преступления происходят при попустительстве, а то и при прямом участии представителей правоохранительных органов. В качестве примера в ежегодном докладе лауреата Нобелевской премии, британской правозащитной организации «Международная амнистия» приведена история, приключившаяся в Украине с беженкой из Конго: «Во дворе многоквартирного дома, где она живет, к ней подошел милиционер в состоянии алкогольного опьянения. Он потребовал у нее документы, спросил регистрацию и пригласил в кафе. Когда она ответила отказом, он предложил заняться сексом и попытался силой заставить ее пойти с ним. В результате последовавшей борьбы женщина получила ссадины и ушибы. Когда она попыталась заявить об инциденте в местное отделение милиции, там отказались его принять» («Украинская правда», 13.06.2008 г.).
Эта авторитетная международная организация также отмечает, что в целом по Украине большинство подвергнувшихся нападению оказались людьми африканского или азиатского происхождения. Утверждается также, что объектами расистских нападений часто становятся цыгане, евреи и еврейские культовые учреждения. При этом обращается внимание на то, что «каждый, кто иначе выглядит, может стать жертвой нападения или проверки документов милицией на расистской почве» («Украинская правда», 11.07.2008 г.). Приведенное — абсолютно обыденное дело в Украине. А посему, сколько людей в действительности становится жертвами подобных посягательств, которые в силу отсутствия надлежащей статистики не попадают в поле зрения международных организаций, остается только гадать. По этому поводу можно лишь с невыразимой горечью констатировать, что ксенофобия, к великому сожалению, — единственный очевидный результат многолетней деятельности украинской партии этнической нетерпимости. Поэтому появлением публикаций в украинских СМИ с кричащими заголовками: «Украине упрекают за пытки, расизм и дискриминацию» («Украинская правда», 12.12.2008 г.) уже никого не остановить: ксенофобия стала частью украинского национального ландшафта.
К сожалению, права человека в качестве внутренних убеждений, образа мышления, правовой идеологии никогда не могли укорениться на территории Украины.
Весьма красноречивый пример поведения представителей разных этносов в борьбе за права человека в «Степлаге» (особом лагере N 4 системы ГУЛАГ), который располагался на территории Казахстана, приведен в книге «Архипелаг ГУЛАГ». В этом лагере, в котором довелось хлебнуть лиха и её автору, заключенные объявили забастовку, усилив эту акцию протеста голодовкой. Редчайший случай в системе ГУЛАГ. Накануне этой акции, администрация лагеря искусственно разделила его единую территорию стеной на два лагерных пункта. В одном остались, по выражению А.И. Солженицына, ««щирые» украинцы, тысячи две человек», а в другом — «тысячи три всех остальных наций — русские, эстонцы, литовцы, латыши, татары, кавказцы, грузины, армяне, евреи, поляки, молдаване, немцы и разный случайный народ понемногу, подхваченный с полей Европы и Азии». Последние и объявили всеобщую забастовку, уведомив об этом с просьбой о поддержке украинцев записками, переброшенными через упомянутый забор. Забастовка и изнурительная в лагерных условиях голодовка начались… но без участия украинцев. Как вспоминает Солженицын, после начала акции протеста «украинцы выходили на работу как ни в чём не бывало. Сомнений не было, что они получили наши записки, и слышат двухдневную нашу тишину, и с башенного крана строительства видят двухдневное наше безлюдье после ночной стрельбы, не встречают в поле наших колонн. И тем не менее — они нас не поддержали… (Как мы узнали потом, молодые парни, их вожаки, ещё не искушённые в настоящей политике, рассудили, что у Украины — судьба своя, от москалей отдельная…). Нас было, значит, не пять тысяч, а только три…
И вдруг 19 февраля стали собирать огромный этап человек в семьсот. Этап особого режима: этапируемых на выходе из лагеря заковывали в наручники. Возмездие судьбы! Украинцы, оберегавшие себя от помощи москалям, шли на этот этап гуще, чем мы».
Впрочем, украинцев хватало с избытком везде, как среди заключённых, так и среди персонала концентрационных лагерей советской империи, о чём вспоминал в своей книге «Всё потерять — и вновь начать с мечты…» в прошлом один из таких заключённых, а впоследствии известный советский золотопромышленник Вадим Иванович Туманов: «Много шуток в свой адрес вызывали украинцы. Их было одинаково много как среди заключенных, так и среди лагерного начальства, охраны, надзирателей… На Колыме сидело очень много украинцев, которые во время войны на оккупированной немцами территории были старостами, комендантами. Получив после войны по 25 лет за измену Родине, они сидели в колымских лагерях и, естественно, многие возмущались, почему их посадили. Заключенные часто посмеивались над ними, произнося с украинским акцентом: «Ну за шо ж мэнэ двадцать пьять рокив далы? Я ж тильки в душегубце дверцы загепывал». Особо подтрунивали над западными украинцами: будто бы они спрашивали, когда их призывали в армию: «Пулемет свий брать, чи державний дадуть?» — потому что у всех было оружие, и уж кто не любил Советскую власть по-настоящему, то это «западенцы». Думается, что это лишь ещё одно, но весьма яркое подтверждение того прискорбного факта, что преимущественно украинцы в равной степени с полной отдачей своих сил обслуживали концентрационные лагеря, как нацистской Германии, так и большевистского СССР, что, впрочем, не помешало большевистскому руководству в лице Н.С. Хрущёва 17 сентября 1955 года издать Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.», в результате которого выпущенные на свободу коллаборационисты-прислужники гитлеровской Германии стали одной из самых надёжных опор советской власти на территории УССР. Полагаю, что именно на носителях предательства и продержалась столько десятилетий бездушная большевистская империя.
