Постструктурализм, Деконструктивизм, Постмодернизм - Ильин Илья (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗

биологические процессы функционирования его организма, кото

рые получили название "бессознательного", у большинства тео

ретиков постструктуралистской ориентации приобретали черты

некоего "коллективного бессознательного" -- мифической пер

вопричины всех изменений в обществе. При этом стихийность

проявлении этого бессознательного, характеризуемых как

"неритмичные пульсации", трансформировались в не менее ми

фическую силу -- в мистифицированное, фантомное понятие

"желания", которое действует как стихийный элемент в общем

"устройстве" общества.

Необходимо учитывать еще один момент в том климате

идей, который господствовал в 60-70-е гг., -- существенное

влияние неомарксизма, в основном в трактовке франкфуртской

школы. Под его воздействием завоевала популярность, в част

ности, идея "духовного производства", доведенная с типичным

для той эпохи экстремизмом до своей крайности. Если ее

"paциональный" вариант дает концепция Машере-Иглтона, то

Делез с Гваттари (как и Кристева) предлагают иррациоональ

ный, "сексуализированный" вариант той же идеи. Они подчер

кивают "машиноподобие" либидо, действующего по принципу

неравномерной, неритмичной пульсации: оно функционирует как

машина и одновременно как производство, связывая бессозна

тельное с "социальным полем" Порожденные в бессознатель

ном, разрушительные продукты желания постоянно подвергают

ся кодированию и перекодированию. Таким образом, общество

выступает как регулятор потока импульсов желания, как система

правил и аксиом. Само же желание как "дизъюнктивный поток"

пронизывает "социальное тело" сексуальностью и любовью.

В результате функционирование общества понимается как

действие механизма или механизмов, которые являются

"машинами в точном смысле термина, потому что они действуют

в режиме пауз и импульсов" (Делез, Гваттари, 129, с. 287),

как "ассоциативные потоки и парциальные объекты", объединя

ясь и разъединяясь, перекрещиваясь и снова отдаляясь друг от

друга. Все эти процессы и понимаются авторами как

"производство", так как для них желание само по себе является

одновременно и производством, и продуктом этого производст

ва.

"Желающая машина"

Исследователи вводят

понятие "желающая машина",

под которым подразумевается

самый широкий круг объектов

-- от человека, действующего

в рамках (т. е. кодах, прави

лах и ограничениях) соответствующей культуры и, следователь

но, ей подчиняющегося, вплоть до общественно-социальных

формаций. Главное во всем этом -- акцент на бессознательном

характере действий как социальных механизмов (включая, есте

ственно, и механизмы власти), так и субъекта, суверенность

которого оспаривается с позиций всесильности бессознательного.

Либидо пронизывает все "социальное поле", его экономиче

ские, политические, исторические и культурные параметры и

определения: "Нет желающих машин, которые существовали бы

вне социальных машин, которые они образуют на макроуровне;

точно так же как нет и социальных машин без желающих ма

шин, которые населяют их на микроуровне" (Делез, Гваттари,

129, с. 340).

По мере того, как бессознательное проникает в "социальное

поле", т. е. проявляется в жизни общества (Делез и Гваттари,

как правило, предпочитают более образную форму выражения и

говорит о "насыщении", ("инвестировании социального тела"'),

оно порождает игру "'сверхинвестиций, "контринвестиций" и

"'дизинвестиций" подрывных сил желания, которые колеблются,

"осциллируют" между двумя полюсами. Один из них представ

109

ляет собой господство больших агрегатов, или молярных струк

тур, подчиняющих себе молекулы (или совокупностей: агрегат в

теории систем -- одна из форм структуры); второй включает в

себя микромножества, или частичные, парциальные объекты,

которые " подрывают" стабильность структур.

Делез и Гваттари определяют эти два полюса следующим

образом: "один характеризуется порабощением производства и

желающих машин стадными совокупностями, которые они обра

зуют в больших масштабах в условиях данной формы власти или

избирательной суверенности; другой -- обратной формой и

ниспровержением власти. Первый -- теми молярно структури

рованными совокупностями, которые подавляют сингулярности,

производят среди них отбор и регулируют те, которые они со

храняют в кодах и аксиоматиках: второй -- молекулярными

множествами сингулярностей, которые наоборот используют эти

большие агрегаты как весьма полезный материал для своей

деятельности. Первый идет по пути интеграции и территориали

зации, останавливая потоки, удушая их, обращая их вспять и

расчленяя их в соответствии с внутренними ограничениями сис

темы таким образом, чтобы создать образы, которые начинают

заполнять поле имманентности, присущее данной системе или

данному агрегату; второй -- по пути бегства (от системы),

которым следуют декодированные и детерриториализированные

потоки, изобретают свои собственные нефигуративные прорывы,

или шизы, порождающие новые потоки, всегда находящие

брешь в закодированной стене или территориализированном

пределе, который отделяет их от производства желания. Итак.

если суммировать все предыдущие определения: первый опреде

ляется порабощенными группами, второй -- группами субъек

тов" (Делез, Гваттари, 129, с. 366-367).

Разумеется, перевод этого пассажа несколько условен и

приблизителен, поскольку авторы пользуются придуманным ими

самими понятийным аппаратом, крайне сложным и одновремен

но неточным, ориентированным не столько на корректное упот

ребление терминов, принятых в разных дисциплинах (теории

систем, лингвистике, структурализме, психоанализе, марксизме,

социологии и проч.), сколько на их образное, метафорическое

восприятие, не на логичность доказательств, а на порождение

ассоциативных связей общекультурного характера, к тому же

эмоционально окрашенных.

Делез и Гваттари здесь продемонстрировали тот же самый

переход к "поэтическому мышлению", которым был отмечен и

путь Барта, Кристевой и который с самого начала был характе

рен для манеры Дерриды. Как уже отмечалось, этот стиль со

ставляет одну из самых типичных черт складывавшегося тогда

постструктурализма.

Тем не менее, некоторые понятия, употребляемые Делезом

и Гваттари, могут быть проанализированы. От структурализма

Делез сохранил привычку мыслить оппозициями, хотя главное

для него -- не столько конкретное значение терминов, сколько

их эмоциональная окраска. По его представлениям, либидозные

инвестиции бессознательного имеют тенденцию направляться к

одному из двух полюсов: параноическому или шизофреническо

му. В связи с этим выстраивается цепь оппозиций, определяю

щих характер этих полюсов: агрегаты / сингулярности, структу

ры / элементы, территориализации / детерриториализации,

пределы / потоки, порабощение / бегство, власть / переворот,

кодирование / раскодирование, молярный / молекулярный.

"Если учитывать, что члены одного полюса характеризуются явно

отрицательно, а другие -- явно положительно, то общая карти

на сразу проясняется и в конечном счете оказывается довольно

простой.

"СИНГУЛЯРНОСТИ"

Пожалуй, особого объ

яснения требует понятие

"сингулярности", которое

может переводиться как

"единичность", "оригиналь

ность", "исключительность", "своеобразие неповторимости,

наиболее четкое описание сингулярности" дал М. К. Рыклин,