Уставы небес, 16 глав о науке и вере - Ирхин Валентин Юрьевич (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Впрочем, в действительности при реальных попытках расчета химических процессов исходя из законов квантовой механики используется огромное количество приближений, которые сами по себе нуждаются в объяснении и выглядят иногда не менее загадочными, чем само объясняемое явление например, так называемое приближение локального функционала электронной плотности, и т.д.
Что же касается законов геологии или тем более биологии, их количественная формулировка совсем затруднительна, так что в целом, по стандартам физики, в этих науках надо говорить скорее об эвристических правилах и тенденциях. Конечно, и в этих науках существует возможность делать достоверные предсказания (например, о невозможности рождения кошки от лошади), но, в отличие от физики, здесь нет достаточно полного списка фундаментальных, математически формулируемых общих законов. Впрочем, как уже отмечалось, и в физике помимо фундаментальных ("superb") законов используется множество нестрогих правил, моделей, эмпирических закономерностей, и т. д. Тем не менее, в профессиональный "символ веры" большинства научных работников входит утверждение, что все эти правила, а также законы химии, геологии и биологии не могут противоречить фундаментальным физическим законам и в принципе выводимы из них. Этим и объясняется уникальное положение физики в современном естествознании. Как и любая вера, вера во всемогущество физических законов не может быть обоснована строго логически:
Процесс индукции состоит в том, что предполагается простейший закон, который требуется привести в соответствие с нашим опытом. Но этот процесс имеет не логическое, а чисто психологическое обоснование. Разумеется, нет оснований предполагать, что в действительности осуществится этот простейший случай. Что утром взойдет солнце - гипотеза; а это значит, мы не знаем, взойдет оно или нет.
Из того, что произошло одно, принудительно не следует, что должно произойти другое. Существует только логическая необходимость. В основе всего современного мировоззрения лежит иллюзия, будто бы так называемые законы природы суть объяснения природных явлений. Так, перед законами природы останавливаются, как перед чем-то неприкосновенным, - словно древние перед Богом и Судьбой. Причем в обоих подходах есть верное и неверное. Старый, конечно, ясней, поскольку он признает некий четкий предел, в то время как в новых системах может создаться впечатление, будто все объяснено (Л. Витгенштейн, Логико-философский трактат, 6.363, 6.37).
В действительности, для успешной практической деятельности металлурга или химика-органика, или тем более биофизика и биохимика не слишком существенно утверждение (само по себе, вероятно, правильное), что в принципе можно вывести все их правила и рецепты из уравнений квантовой электродинамики. На уровне мировоззрения вопрос о границах применимости физических законов может решаться по-разному (химия - безусловно; биология вероятно; социология, психология... - здесь, видимо, о сводимости к физике будут говорить лишь "сциентистские фундаменталисты"). Приведем очень показательные слова крупнейшего американского физика Р. Фейнмана:
Грядущая великая эра пробуждения человеческого разума принесет с собой метод понимания качественного содержания уравнений. Сегодня мы еще неспособны на это... Сегодня мы не можем сказать с уверенностью, содержит ли уравнение Шредингера и лягушек, и композиторов, и даже мораль или там ничего похожего даже и быть не может... Поэтому каждый из нас может иметь на этот счет свое особое мнение (Фейнмановские лекции по физике, вып.7, М., Мир, 1977, с.270).
Здесь следует различать два уровня: вера в существование какого-то конечного "перечня" фундаментальных законов природы, из которого выводятся все остальные утверждения науки, и вера в то, что такой перечень уже известен и сформулирован. Подавляющее большинство физиков, математиков и астрономов до начала XX века верило в то, что этот список содержится в "Математических началах натуральной философии":
Счастливец Ньютон, ибо систему мира можно установить лишь однажды (Ж. Лагранж).
Значение трудов Ньютона заключается не только в том, что им была создана практически применимая и логически удовлетворительная основа собственно механики, но и в том, что до конца XIX века эти труды служили программой всех теоретических исследований в физике. Все физические идеи сводились к массам, подчиняющимся законам движения Ньютона. Следовало только расширить закон силы, приспосабливая его к рассматриваемому кругу явлений. Сам Ньютон пытался осуществить эту программу в оптике... Исключительно на законах Ньютона основывалась и кинетическая теория тепла... Учение об электричестве и магнетизме до новейшего времени также всецело развивалось под направляющим влиянием идей Ньютона... Максвелл, Больцман, лорд Кельвин неустанно пытались сводить электромагнитные поля и их динамические взаимодействия к механическим явлениям в непрерывно распределенных гипотетических массах (А. Эйнштейн, Собр. научн. трудов, т.4, с.84, 85).
Теперь мы знаем, что такая программа "ньютонизации" всей физики и, тем более, всего естествознания оказалась невыполнимой (квантовая механика, теория относительности и т. д.). Не исключено, что и те подходы, которые кажутся нам самыми глубокими и самыми фундаментальными сейчас, тоже несут на себе чересчур сильный отпечаток конкретных исторических условий и даже личных особенностей творцов науки. Приведем яркое высказывание, восходящее к школе одного из наиболее известных современных мистиков, которое поучительно и для научных работников:
Весь мир - это некое грандиозное магическое действо, непрерывное магическое представление. А земная диаграмма, все эти ингредиенты, которые мы с таким тщанием втиснули в рамках законов, и все эти наши непогрешимые формулы - просто условность: ибо можно изменить нынешний земной ритуал, если, сбросив чары, притягивающие нас к внешним явлениям-следствиям, мы обратимся к самой их причине, пребывающей вне их, в другом мире, мире самого Мага. Есть история об одном индийском брамине, который каждый день, отправляя ритуал, был вынужден привязывать своего кота, чтобы тот не мешал совершению ритуальных действий. Брамин умер, умер кот, и теперь уже его сын, заботясь о "точном" соблюдении ритуала, купил кота и с примерной аккуратностью привязывал его каждый раз во время жертвоприношения! Кот перешел от отца к сыну как необходимый элемент эффективного проведения ритуала. Возможно, что к нашим "абсолютно бесспорным" законам привязаны такие вот коты (Сатпрем, Шри Ауробиндо или Путешествие сознания, с.282).
Пользуясь этой метафорой, можно сформулировать два основных подхода к вопросу о законах природы. Первый состоит в том, чтобы верить в возможность "отвязать всех котов" и постичь фундаментальные законы "мироздания как оно есть", то есть отделить субъект познания и его объект. Эта вера лежит в основе современной науки; ее историческое происхождение и связь с традиционным мировоззрением подробно рассматривается в главе 4. Другой, противоположный, подход состоит в утверждении, что в наших законах нет ничего, кроме рецептов "как правильно привязывать котов". Согласно этой точке зрения, законы природы - это сетка, которую человек "накладывает" на мир для своего удобства, в природе же как таковой никаких "законов" вообще нет ("карта не есть территория"). Подобные взгляды характерны для приверженцев "холистического" мировоззрения, к которым относятся, например, американский философ Г. Бейтсон и представители ряда направлений современной психологии:
Предельный метафизический секрет, если мы осмелимся высказать его такими простыми словами, состоит в том, что во Вселенной нет границ. Границы являются иллюзиями, порождениями не реальности, а нашего составления карты реальности и ее "редактирования". И хотя в том, чтобы составлять карту территории, нет ничего дурного, путать карту и территорию - это роковая ошибка (К. Уилбер, Никаких границ, с.41).
