Контуры грядущего. Энгельс о коммунистическом обществе - Багатурия Георгий Александрович (книги без сокращений txt) 📗
В чем же заключается специфическое отличие научного социализма от утопического?
Во-первых, теоретической основой научного социализма является: 1) диалектический метод, 2) материалистическое понимание истории, 3) теория прибавочной стоимости.
Во-вторых, научный социализм является теоретическим выражением пролетарского движения, он выражает интересы современного промышленного пролетариата.
В-третьих, научный социализм является специфическим продуктом эпохи крупной промышленности, в любую другую эпоху, когда не созрели еще объективные материальные предпосылки коммунистического преобразования общества, он был невозможен.
Таковы теоретические, классовые и экономические предпосылки научного социализма.
Отсюда – специфические особенности научной теории будущего, коммунистического общества. Основой ее является диалектико-материалистическое понимание истории, т.е. диалектико-материалистическая концепция развития общества. Энгельс подчеркивает такие особенности научной теории будущего: 1) элементы будущего она стремится обнаружить путем анализа существующего общества (опираясь на знание закономерностей развития общества, выявленных путем исследования всей его прежней истории), 2) этот анализ направлен прежде всего и главным образом на экономическую основу общества, развитие которой в конечном счете определяет все развитие общества, 3) научная теория избегает чрезмерной детализации выводов и представлений относительно будущего (очевидно, что мера конкретизации определяется объективными условиями, а не произвольными соображениями).
Вот те общие выводы, которые можно извлечь из рассуждений Энгельса о соотношении социализма утопического и научного.
Очерк теории
Важнейшее значение для нас имеет II глава третьего отдела, в которой Энгельс дает очерк теории научного коммунизма.
Глава начинается с изложения основ материалистического понимания истории. Эта концепция приводит к важному методологическому выводу относительно средств преобразования общества: «Надо не изобретать эти средства из головы, а открывать их при помощи головы в наличных материальных фактах производства» (20, 278).
Энгельс выясняет основное противоречие капитализма – противоречие между общественным характером производства и частной формой присвоения, следовательно, между новыми производительными силами и устаревшими производственными отношениями, устаревшей формой собственности, именно частной собственностью. «В этом противоречии… уже содержатся в зародыше все коллизии современности» (20, 279 – 282; ср. 46, 79).
Оно проявляется в двух формах: как «антагонизм между пролетариатом и буржуазией» и как «противоположность между организацией производства на отдельных фабриках и анархией производства во всем обществе» (20, 282, 285).
Конкретизация основного противоречия капитализма является новым моментом в теории научного коммунизма.
В чем же заключается разрешение данного противоречия?
Подойдя к этому пункту, Энгельс впервые касается вопроса о развитии уже в рамках капитализма коллективных форм частной собственности [99].
Общественный характер современных производительных сил обусловливает уже в рамках капитализма своеобразную форму обобществления крупных промышленных предприятий и средств сообщения – появление различного рода акционерных обществ. На дальнейшей ступени развития становится недостаточной и эта форма: государство как официальный представитель капиталистического общества берет на себя руководство крупными средствами производства и сообщения, они превращаются в государственную собственность. Необходимость такого «огосударствления» наступает прежде всего для крупных средств сообщения: почты, телеграфа и железных дорог.
«Если кризисы выявили неспособность буржуазии к дальнейшему управлению современными производительными силами, то переход крупных производственных предприятий и средств сообщения в руки акционерных обществ и в государственную собственность доказывает ненужность буржуазии для этой цели. Все общественные функции капиталиста выполняются теперь наемными служащими».
Но ни переход средств производства в руки акционерных обществ, ни превращение их в государственную собственность не уничтожают капиталистического характера производства. Относительно акционерных обществ это ясно. А современное государство – государство капиталистов, идеальный совокупный капиталист. Рабочие остаются наемными рабочими, пролетариями. «Капиталистические отношения не уничтожаются, а, наоборот, доводятся до крайности, до высшей точки. Но на высшей точке происходит переворот. Государственная собственность на производительные силы не разрешает конфликта, но она содержит в себе формальное средство, возможность его разрешения» (20, 288 – 290).
К этому вопросу Энгельс неоднократно возвращается и в дальнейшем – в 1878, 1880, 1882, 1886, 1891 гг. (34, 255 – 256, 454 – 455; 35, 267 – 268; 20, 289, 673, 675; 25, I, 480 – 481). Как видно из письма к Бракке от 30 апреля 1878 г. и добавления ко второму изданию «Анти-Дюринга» (1886), критерием прогрессивности обобществления в форме государственной собственности Энгельс считает экономическую необходимость. Когда соответствующие средства производства или средства сообщения приобретают в такой мере общественный характер, что их обобществление становится экономической необходимостью, только тогда передача их даже в руки буржуазного государства может иметь прогрессивный смысл, представляет собой шаг вперед к коммунизму. В противном случае всякое огосударствление реакционно.
Внимание Энгельса к данной теме (акционерные общества, огосударствление) было привлечено в 1877 – 1878 и последующие годы не случайно. Для передовых промышленных стран Европы, как указывал Ленин, 60-е и 70-е годы были высшей, предельной ступенью развития свободной конкуренции. Мировой экономический кризис, начавшийся в 1873 г., вызвал усиленный рост монополистических объединений. Начался период перехода от домонополистического капитализма к капитализму монополистическому – переход, который завершился на рубеже XIX и XX веков. То, что Маркс еще раньше обнаружил в результате глубокого теоретического анализа, теперь все более и более выступало на передний план исторического развития.
Развитие акционерных обществ, картелей, трестов, государственных монополий выступало как упразднение частной собственности в пределах частной собственности. Оно создавало новые условия и новые возможности для разрешения конфликта между современными производительными силами и существующими формами частной собственности. Но оно не разрешало этого конфликта. В чем же может состоять его разрешение?
«Это может произойти только таким путем, что общество открыто и не прибегая ни к каким окольным путям возьмет в свое владение производительные силы, переросшие всякий другой способ управления ими, кроме общественного…
Когда с современными производительными силами станут обращаться сообразно с их познанной, наконец, природой, общественная анархия в производстве заменится общественно-планомерным регулированием производства сообразно потребностям как общества в целом, так и каждого его члена в отдельности. Тогда капиталистический способ присвоения… будет заменен новым способом присвоения продуктов… с одной стороны, прямым общественным присвоением продуктов в качестве средств для поддержания и расширения производства, а с другой – прямым индивидуальным присвоением их в качестве средств к жизни и наслаждению [100].
Все более и более превращая громадное большинство населения в пролетариев, капиталистический способ производства создает силу, которая под угрозой гибели [101] вынуждена совершить этот переворот… Пролетариат берет государственную власть и превращает средства производства прежде всего в государственную собственность [102]. Но тем самым он уничтожает самого себя как пролетариат, тем самым он уничтожает все классовые различия и классовые противоположности, а вместе с тем и государство как государство [103]… С того времени, когда не будет ни одного общественного класса, который надо бы было держать в подавлении, с того времени, когда исчезнут вместе с классовым господством, вместе с борьбой за отдельное существование, порождаемой теперешней анархией в производстве, те столкновения и эксцессы, которые проистекают из этой борьбы, – с этого времени нечего будет подавлять, не будет и надобности в особой силе для подавления, в государстве… Вмешательство государственной власти в общественные отношения становится тогда в одной области за другой излишним и само собой засыпает. На место управления лицами становится управление вещами и руководство производственными процессами [104]. Государство не „отменяется“, оно отмирает [105]…
