Новая философская энциклопедия. Том второй Е—M - Коллектив авторов (книга бесплатный формат .TXT) 📗

МАРИАТЕГИ(Mariategui) Xoce Карлос (14июня 1895-16 апреля 1930) — теоретик-марксист, один из основателей Коммунистической партии Перу. До 1919 работал в газетах. В 1919—23 путешествовал по Европе, жил в Италии. Дважды был арестован. В 1928 выпустил в свет «Семь очерков истолкования перуанской действительности» («Siete ensayos de in- tepretacion de la realidad peruana», 1928, рус. пер. 1963) и создал организационный комитет социалистической партии Перу, которая после его смерти была переименована в Компартию Перу. Публицистическую деятельность (в частности, в журнале «Амаута») Мариатеги сочетал с исследованием теоретич. вопросов. В книге «В защиту марксизма» («Defensa del marxis- mo», 1934) выступил против А. де Мана и М. Истмена, показав, в частности, несостоятельность отождествления марксистской диалектики с гегелевской. Он подверг критике теорию «этического социализма», идеи т. н. апристов, отрицавших руководящую роль пролетариата в национально-освободительном движении. В книге «Семь очерков...» он дал анализ развития классовых отношений в Перу, индейской проблемы, проблемы демократии, истории развития народного образования и др. Много внимания Мариатеги уделял защите угнетенных индейских масс, рассматривая их в контексте национально-освоб одительной борьбы. Значительное место в его творчестве занимают исследования по истории Перу, в частности, по проблеме первобытного коммунизма древних инков. Соч.: Obras, 1.1-3. Lima, 1950-1955. Лит.: X. К. Мариатеги — пламенный борец за торжество идей марксизма-ленинизма. М., 1966: X. К. Мариатеги и современность. М., 1985; Гавриков Ю. П. Совесть Перу. М., 1987. M. H. Грецкий

МАРИЙ ВИКТОРИН(Caius Marius Victorinus) (281/91, Африка — после 363) — римский неоплатоник, ритор, педагог, комментатор. В 355 принял христианство. Наследие его чрезвычайно разнообразно. Большая часть того, что делал Викгориан не имело прецедентов в латинской традиции. Он написал комментарии на «Топику» и «О нахождении» Цицерона, трактаты о гипотетических силлогизмах (ввел само это название), работу по теории определений, перевел «Эйсагог» (Введение в категории) Порфирия, «Категории» и «Об истолковании» Аристотеля, возможно, трактаты из 1-й Эннеады Плотина, разрабатывал тринитарное богословие, тогда еще неизвестное на Западе, был первым латинским комментатором «Посланий» апостола Павла. Большая часть его работ родилась из нужд преподавания. Переводя греческих философов, он создает латинскую философскую терминологию, вводя при этом неологизмы. Его стиль часто «темен», мало проработан. До своего обращения, в комментарии на «О нахождении» Цицерона, он демонстрирует религиозный скептицизм, говоря, что в повседневной жизни предпочтительнее следовать древней отеческой религии, хотя и мнение христиан не более абсурдно, чем прочие; всех же их превосходит философия Платона. Как неоплатоник он следовал Порфирию. Приняв крещение, Марий Викторин воспринимал христианство сквозь призму платонизма: Логос (или Ум) предсушествует в Отце и рождается, чтобы создать умопостигаемый мир; души предсу- шествуют в Уме; они пали в этот чувственный мир, соблазненные материей. Их хранит Логос (т. е. Христос или Дух Святой, тождественные для Мария Викторина), который и возвращает их к Отцу. Марий Викторин участвовал в тринитарных спорах 359—363 В переписке с вымышленным оппонентом, арианином Кан- дидом, и в сочинении «Против Ария» (359/360) он опровергает арианство, не принимает «подобосущия» Сына Отцу, считая, что можно говорить о «подобном качестве», но не о подобной субстанции. В «Против Ария» II (361) и «De homoou- sio recipiendo» («О принятии единосущия») выступает против запрета использовать в символе веры слова ousia (сущность) и homousios (единосущный), доказывая, что они соответствуют языку Свящ. Писания и Церкви. Моральная смелость Мария Викторина сказалась в том, что, будучи заметной фигурой в Риме, он противостоял религиозной политике императоров Констанция и Юлиана в эпоху всеобщего конформизма. Уйдя в отставку при императоре Юлиане (362), он комментировал «Послания» Павла (к Галатам, Филиппийцам и Эфесянам). Его логические работы через посредство Боэция, Кассиодора, Исидора оказали значительное влияние на средневековую мысль. Христианские его сочинения практически не читались, поскольку его риторико-философские методы в целом были чужды церковной традиции; однако некоторые из его работ повлияли на Алкуина и Иоанна Скотта Эриугену. Соч.: Traites theologiques sur la Trinite, ed. P. Henry et P. Hadot. 2 .vol. P., 1960 (Sources chretiennes, t. 68—69); In epistulas Pauli, ed. Locher. Lipsi- ae, 1972 (Bibliotheca Teubneriana); Opera theologica, ed. Locher. Lipsiae, 976 (BMiotheca Teubneriana); Ars grammatica, ed 1. Mariotti. Firenze, 1967; In Ciceronis Rhetoricam, ed. С Halm, in: Rhetores Latini Minores. Lipsiae, 1863; De definitionibus, ed. Th. Stangl, in: Tulliana et Mario-Vic- toriniana. Miinch., 1888; Theological Treatises on the Trinity, transi. M. T. Clark. Wash., 1981. Лит.: Hadot P. Marius Victorinus. P., 1971; Он же. Porphyre et Victorinus, 2 vols. P., 1968. B.B. Петров

494

МАРИТЕН

МАРИН(Mctpivoc) из Неаполя (Сихем в Самарии) (5 в.) — философ и математик, в 485 на короткое время возглавивший Академию после Прокла, учеником которого он был. Прокл посвятил Марину толкование видения Эра из X кн. «Государства» Платона. Между тем, Дамаский в «Жизни Исидора» критикует его философские позиции. Марин написал комментарий к «Филебу», который сжег, так как он оказался вне школьной традиции афинского платонизма. В своем толковании «Парменида» он не принял концепции генад своих непосредственных предшественников Сириа- на и Прокла. Элиас (Proleg. 28, 29) приводит высказывание Марина: «Если бы все было математикой!». Единственное сохранившееся его сочинение «Прокл, или О счастье», написанное непосредственно после смерти Прокла, представляет собой энкомий и философскую оценку учителя. Соч.: Marini. Vita Prodi, graece et latine, гее. J. F. Boissonnade. Lipsiae, 1814. Ю. А. Шичалин

МАРИТЕН(Maritain) Жак (18 ноября 1882, Париж - 29 апреля 1973, Тулуза) — французский философ-неотомист. Получив воспитание в протестантской среде, Маритен провел юность в интеллектуальных и нравственных исканиях, связанных с неудовлетворенностью современным ему состоянием философии и с ощущением кризиса европейской цивилизации. Выход был найден в принятии католичества (в 1906; под влиянием Леона Блуа) и в обращении к философии Фомы Аквинского. Последующие годы были посвящены активной научной, преподавательской и общественной деятельности: с 1914 — профессор Католического института (Париж); в 1940—45 работал в Принстонском и Колумбийском университетах (США); в 1945—48 — посол Франции в Ватикане; в 1948—60 — профессор Принстонского университета. В 1958 открылся Центр Жака Маритена по изучению томизма в Нотр-Даме (США). Маритен стремился к аутентичному, но актуализирующему прочтению трудов Фомы Аквинского (сам он называл себя не неотомистом, а палеотомистом), однако его мысль была принципиально открыта для диалога с различными философскими системами (Маритен испытал особое влияние Бергсона) и с современными гуманитарными науками — антропологией, психологией и социологией, а также биологией (прежде всего влияние эмбриогенетической теории неовитализма Г. Дриша). В основе метафизики Маритена лежит понятие «бытия как бытия». Мироздание, согласно Маритену, состоит из единичных конкретных бытийствуюших вешей, имеющих своей причиной высшее бытие — Бога. Эти веши представляют собой неисчерпаемые сверхобъективные субъекты, объективируемые интеллектом на первом этапе их познания — при «простом схватывании». Т. о. порождается мир объектов. Однако томистская теория познания, основной принцип которой — «истина следует бытию вещей», не останавливается на этом этапе. Уже чувственное постижение мира позволяет нам воспринимать вещи как сущие, хотя при этом не происходит понимания самого «акта существования». Только интеллект, осуществляя экзистенциальное суждение (а экзистенциальным является, по Маритену, и предикативное суждение), интенци- онально переживает тот самый акт бытия, которым бытийс- твует вещь. Более того, постижение интеллектом акта бытия вещей является необходимым для достижения ими совершенной степени бытия. И если объект является интеллигибельным моментом превосходящего любую объективацию субъекта, то постижение бытия субъекта в суждении можно назвать сверх-интеллигибельным и даже в какой-то мере мистическим актом, погружением интеллигибельного в сверх-интеллигибельное. Вместе с тем доступ к понятию «бытия» обеспечивает погруженность субъекта в бытие, благодаря которой осознается первичная неотделимость акта существования и того, что существует. Поэтому если «простое схватывание» идеи предшествует составлению экзистенциального суждения как материальная причина, то суждение первично как причина формальная. Хотя Маритен называл процесс постижения бытия «третьей абстракцией» (после физической и математической), это не следует понимать как увеличение степени абстрактности при переходе от естественных наук к математике и далее к метафизике: каждый из этих видов познания имеет дело со своим особым способом схватывания реальности. Метафизика рассматривает сущее вне материальных условий, вне времени и пространства, но ее предмет не универсальное бытие как абстрактный момент эмпирически схватываемого сущего, а сам индивидуальный акт бытия, недостижимый для естественнонаучного знания, ограниченного в силу того, что оно основано на установлении соответствия между данными чувственного опыта и их теоретическим описанием. Помимо теоретического познания, Маритен обращается к моральному и поэтическому опыту, в котором человек также имеет дело с бытием в качестве блага и красоты. Этот опыт относится к сфере практической философии и направлен (в отличие от теоретической) не на уже существующие вещи, а на то, чтобы приводить вещи (или поступки) к существованию. Практическое нравственное действие отличается от теоретического акта тем, что оно осуществляется в уникальных условиях «здесь и теперь» и в силу этого не может иметь прецедентов. Оно требует напряжения всего человека, не только его интеллекта, но и воли, наделяющей действие нередуцируемой (к предписаниям, советам, давлению жизненных обстоятельств и т. д.) свободой. Действие осуществляется в соответствии с неявным знанием, известным нам благодаря склонности или сродству. Зачастую нравственное действие выглядит иррациональным, отрицающим обычные стандарты поведения, что ярко проявляется во многих поступках христианских святых. Однако это не отрицает важность универсальных норм — они составляют единство с индивидуальными актами. Кьеркегоровский «рыцарь веры» Авраам, даже совершая «абсурдное» действие, следовал универсальному правилу: «Ты должен повиноваться Богу». Устранение же универсальных законов привело бы, по Маритену, и к устранению свободы. Поэзия (которую Маритен понимал не как вид литературы, а как особую форму открытости бытию) и творческая деятельность также активно создают автономный мир, выражая бытие и сущность того, кто творит. Однако сущность творца может выявиться только тогда, когда его бытие особым, поэтическим, образом коммуницирует с бытием преходящих вещей, стремясь сохранить их в вечности. Это устремление к вечности, к бытию как таковому, позволяет поэтическому произведению говорить больше, чем оно есть. Маритен находился в дружеских отношениях со многими деятелями искусств различных направлений, признавая важность многообразия творческого опыта. Маритен также считал, что философ и христианин должны заниматьактивную политическую позицию. Он посвятил ряд