Кухонная философия. Трактат о правильном жизнепроведении - Кригер Борис (книги бесплатно читать без .TXT) 📗
Известный американский кинокритик Майкл Медвед (Michael Medved) заметил, что американское телевидение является самым страшным местом в стране. Ежедневно в прайм-тайм (время, когда у телевизоров собирается максимум зрителей) телезритель видит на экране примерно 350 персонажей. Семерых из них убивают. Медвед пишет: «Если экстраполировать эту статистику в реальную жизнь, то через 50 дней все жители США были бы мертвы».
Насилие на экране опасно прежде всего для самих зрителей. В 2002 году в США начался показ фильма «Кретин» (Jackass). Этот фильм, основанный на популярном сериале, долгое время существовавшем на канале MTV, показывали в 35 тыс. кинотеатров. Фильм содержит множество шуток, часто откровенно глупых и абсурдных. Тем не менее, «Кретин» вызвал волну подражаний: в США были зарегистрированы десятки случаев, когда подростки повторяли или пытались повторить некоторые трюки, показанные в фильме. Во многих случаях это кончалось плачевно. К примеру, 15-летний подросток решил повторить одну из сцен «Кретина». Он облил свои брюки спиртом и сел на костер. Его друзья, снимавшие сцену на видеокамеру, доставили «актера» в больницу. Другой случай закончился смертью 22-летнего парня, который установил стул в кузове движущегося грузовика, поджег его и попытался выпрыгнуть на ходу. Его друзья также снимали этот подвиг на видеокамеру.
В 1993 году вышел фильм «Программа» (The Program), посвященный американскому футболу. В фильме есть сцена – игроки ложатся на шоссе, чтобы закалить свою волю. В США пятеро подростков, независимо друг от друга, попытались применить этот метод на практике. Трое из них погибли под колесами машин, двое получили тяжелые травмы. После кампании протестов кинокомпания Touchstone Films изъяла эту сцену из всех копий ленты.
Американские рекламодатели считают большой удачей, если их телевизионный ролик оказал влияние на 1% зрителей. Если считать, что сцены насилия оказывают воздействие на тот же процент населения, то вырисовывается страшная картина. Если одну программу или фильм, содержащие акты насилия, посмотрели 10 млн. человек, то 100 тыс. из них становятся более агрессивными. Кроме того, исследования, проведенные под патронажем Американской ассоциации психологов (American Psychological Association), показали, что полученная таким образом агрессивность имеет свойство «накапливаться» у зрителей и способна спровоцировать человека на преступление.
Исследование Мичиганского университета показало, что насилие на экране оказывает на человека действие, подобное никотину. Механизм его действия схож с действием сигареты: чем больше насилия видит человек, тем оно ему больше нравится. Более того, у любителей боевиков, агрессивных видеоигр и т д. вырабатывается привычка к актам насилия. Если человек некоторое время лишен подобных зрелищ, то он начинает испытывать дискомфорт.
По данным исследования, проведенного Принстонским университетом, произведенные в США кинофильмы и телепрограммы, содержащие акты насилия, наиболее востребованы в иных странах мира, закупающих американскую кино– и видеопродукцию. Одна из причин этого в том, что такие фильмы и программы легче переводить на иностранные языки и адаптировать к вкусам местной аудитории. К примеру, перевод комедийного фильма или юмористической передачи намного более сложен, поскольку иностранный зритель должен понимать реалии, в которых действуют персонажи этих программ и лент, а также иметь представление об американской поп-культуре.
Большинство из описанных фактов касаются США, страны, в которой государство буквально помешано на законах, где жестоко пресекаются малейшие нарушения и огромное количество людей сидит в тюрьме. Самый высокий официально признанный процент заключенных имеют Соединенные Штаты Америки, где на 100 тыс. жителей приходятся 565 человек, находящихся в местах лишения свободы. Ирония состоит в том, что этот процент (примерно 0,5%) совпадает с числом американцев, планирующих попасть в ад…
Может показаться, что этому нет никакого другого объяснения, кроме прямого попустительства правительства Соединенных Штатов. Если бы в намерения правительства входило реально бороться с преступностью, оно неизбежно приняло бы ряд законов, запрещающих демонстрацию насилия и разврата в практически неограниченных объемах.
Возможно, чтобы понять причины подобного парадокса, следует пойти дальше. Ведь не только США страдают от вышеперечисленных явлений. Несмотря на то, что некоторые страны Европы (такие, как Норвегия и Дания) практически исключают сцены насилия из официального телевещания, это малоэффективно, поскольку видеофильмы и видеоигры по-прежнему доступны в той же мере, как и в других странах.
В современном обществе явно ощущаются и перегибы насчет однополой любви. Практически в каждом фильме есть герой нестандартной половой ориентации. У людей уже сложилось впечатление, что человечество разделяется чуть ли не пополам на гетеросексуалов и гомосексуалов. Однако даже по самым завышенным подсчетам доля гомосексуалов с установившейся ориентацией не привышает 10-15% населения. Официальная статистика называет цифры 2-4%, однако мы можем допустить, что эти результаты занижены.
Вопрос антирасизма, превратившегося чуть ли не в расизм против белых, может служить иллюстрацией другой странности современного общества.
Однополая любовь, надо сказать, была приемлема в древнегреческой и древнеримской культуре, так что нельзя утверждать, что принятие подобного явления современным обществом является уникальным фактом. Этого, однако, нельзя сказать об однополых браках. Легализация подобных союзов опасна, так как она ведет к пересмотру самого института брака. С Аристотеля, с римского и германского права целью супружества считалась не любовь, а семья со всеми ее аспектами – социальным, имущественным, демографическим, юридическим. Однополые браки упраздняют некоторые из этих сторон брака, заменяя их лишь чувствами, сексуальной жизнью. Мы не знаем, к чему это приведет, просто потому, что у человечества нет соответствующего опыта. Другим фактором стало перераспределение ролей мужчин и женщин. Испокон веков считалось, что мужчина должен делать мужскую работу, а женщина – женскую. Еще в древнем Риме однополые браки не допускались, потому что считалось, что женщина должна всегда оставаться в подчинении мужчины. С освобождением женщин произошло переосмысление ролей в браке, что привело брак к его сегодняшнему состоянию в западных странах – чуть ли не исключительно деловой союз, причем совершенно необязательный.
Возникает ощущение, что если раньше религия, мораль и семья выполняли важную сдерживающую функцию поддержания порядка в обществе, то с тех пор, как общество смогло позволить себе сильную и эффективную полицию, надобность в этих механизмах сдерживания отпала. И действительно, как ни странно, такая свобода нравов более характерна для западных государств, в то время как на Востоке царят средневековые законы, не допускающие однополую любовь.
Однако с некоторым удивлением я прочел в последнем номере журнала Le Figaro, что в Иране операции по смене пола разрешены. На самом деле Хомейни разрешил их чуть ли не сорок лет назад.
Газета Los Angeles Times приводит следующую цитату: «Разрешение на перемену пола не означает одобрения гомосексуализма. Мы против гомосексуализма, – говорит Мухаммед Махди Кариминья, духовный лидер из священного города Кум, один из главных защитников использования гормонов и хирургических операций для смены пола. – Но мы заявили, что, если гомосексуалист хочет сменить пол, этот путь для него открыт». Нельзя сказать, что сменить пол в Иране легко. Исламская республика остается традиционным консервативным обществом, где царит атмосфера суровых суждений и строгих нравов. Указы духовных лидеров едва ли могут заставить мать хотеть, чтобы ее сын стал женщиной, или воздействовать на сотрудников, которые прыскают, слыша, что голос их коллеги стал на несколько октав выше. Реакция правительства тоже неоднозначна, некоторые его члены по-прежнему выступают против смены пола.
