Томмазо Кампанелла - Горфункель Александр Хаимович (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .txt) 📗
В тюрьме происходит переосмысление прежних надежд и мечтаний. Кампанелла не изменил ни себе, ни своим друзьям, ни своим грандиозным планам преобразования всего человечества. Но он ищет и пытается понять причины пассивности народа и найти новые пути и средства к осуществлению своей социально-политической программы.
Размышления его не ограничивались Калабрией. В своих политических сочинениях, написанных в неаполитанских тюрьмах, Кампанелла постоянно обращается к волнующим его примерам восстания Дольчино в Северной Италии (1304–1307) и главы министерских анабаптистов Иоанна Лейденского, попытавшегося осуществить идеалы уравнительного коммунизма в 1534–1535 ГГ. Их поражение Кампанелла объясняет тем, что «язык», т. е. новая социально-религиозная проповедь, не был поддержан у них «мечом» — военно-государственной силой. «Кто проповедует новую секту, в которой содержится истина, тот языком приобретает власть, развязав войну между прежней религией и новым учением, приспособленным ко вкусу народа, однако такая власть длится недолго… примером чему являются ересиархи, которые хотя многое и приобрели, не недолго удержали, как Иоанн Лейденский… и фра Дольчино» (28, стр. 111). Эти реформаторы потерпели поражение, пишет далее Кампанелла, потому, что они в отличие от Лютера не имели мощной поддержки «меча» со стороны государей (28, стр. 128).
Для осуществления программы коренного преобразования общества необходимо мощное орудие — «меч», светская власть государей. Потеряв надежду на выступление народных масс, Кампанелла стремится использовать в интересах народа государственную власть, превратить существующее государство в орудие своей политической программы. Не для того, чтобы выслужиться перед вчерашним врагом, пишет Кампанелла «Испанскую монархию», а для того, чтобы задуманный им план реформы общества осуществить в рамках всемирного государства. Тот «меч», которым в ходе калабрийского заговора должен был стать Маврицио де Ринальдис, воплощен теперь для него во власти могущественнейшего из европейских государей — сперва испанского, а затем французского короля.
Но один «меч» недостаточен для осуществления преобразования мира. Кампанелла анализирует социальную роль религии в современном ему обществе.
«Известно ведь, — писал Кампанелла в „Испанской монархии“, — что весь народ, особенно в великих государствах, сильнее, чем король со всеми его солдатами и приспешниками. Очевидно, если народ не восстает против короля из-за повода к недовольству, но служит и повинуется ему, значит, его сдерживает какая-то причина, и причина эта — недостаточное единство, и трусость, и отсутствие вождя, который восстал бы первым и внушил бы народу надежду и веру» (25, стр. 153). Позднее, в памфлете «К Венеции», Кампанелла писал, что не отсутствие вождя является причиной того, что народы не поднимают непрестанно мятежей в ответ на насилия правителей: «любой может поднять мятеж», но сдерживающей силой, обеспечивающей пассивность народа и терпение его, является религия. «Так знай же, Венеция, что причина, по которой народ не восстает, заключается в религии, в священниках и монахах; таким образом, когда государи поступают опрометчиво и народ недоволен или подстрекаем разбойниками, то именно в духовенстве причина того, что народ не восстает и пребывает в повиновении, так как духовенство в проповедях и на тайной исповеди увещевает его жить праведно, и отвращает от злых намерений, и утешает обещанием рая и запугивает адом, заставляя идти в церковь; а там, видя службы и обедни, и слушая проповеди, и созерцая коленопреклонение и благочестие, и видя, что все это делается из чувства долга, а не в шутку, люди веруют в иную жизнь и охотно оставляют свои помыслы о жизни земной. И если они терпят оскорбления, то их поддерживает мысль о том, что бог вознаградит их в иной жизни, и этот обычай обладает столь сильной властью над душами людей, что делает их более послушными и верными и заставляет их любить друг друга. Иначе люди были бы хуже тигров и львов и самих демонов, потому что по разуму своему они непобедимы, и оказывают друг другу взаимное содействие, и используют животных и добиваются всего, чего они захотят в своей гордыне» (30, стр. 103–104).
Если «мечом» — физическим орудием преобразования мира должна была по замыслу Кампанеллы стать власть светского государя, неважно какого, того, кто сильнее и у кого больше шансов осуществить давнюю мечту калабрийского реформатора — всемирное объединение человечества, то «языком» — орудием духовного объединения всего человечества должно было стать христианство. «Магическая» сила религии должна по замыслу Кампанеллы послужить единению всех народов.
Едино стадо, един пастырь — в этом евангельском изречении воплощена мечта Кампанеллы. Этой центральной идее подчинена вся его политическая программа, вся его практическая деятельность. Утопия всемирной монархии столь же существенная часть программы Кампанеллы, как утопия коммунистической организации общества. «Город Солнца» не противостоит в его творчестве «Испанской монархии» и «Монархии мессии». В рамках всемирного государственного и духовного единства должна осуществиться социальная программа калабрийского реформатора. Борьбой за воплощение в жизнь этого утопического идеала заполнены десятилетия жизни Кампанеллы после неудачи калабрийского заговора.
В призывах к испанской короне и к папскому престолу об установлении «монархии» (термин этот означает в данной связи не форму единоличного правления, а единовластие во всемирном масштабе) Кампанелла выступал не в качестве придворного панегириста и апологета, а в качестве смелого и требовательного реформатора. Он стремился не к расширению существующей власти короля и папы в том виде, в каком они реально существовали, а к коренному преобразованию самого характера и светской власти испанской короны, и духовного владычества католической церкви. Программа Кампанеллы — это план преобразований и церкви, и государства. И самый тон его сочинений не тон просителя, советника или льстеца, а скорее тон библейского пророка и учителя. Недаром в «Испанской монархии» он писал, что если «проповедники правы» в своих проповедях, «то нужно исправлять те вещи, которые они обличают» (23, стр. 158). Недаром на страницах «Испанской монархии» мы встретим такие рассуждения о политике Испании, которые не могли прийтись по вкусу при мадридском дворе; недаром в посланиях к папе и кардиналам Кампанелла с поразительной не только для узника смелостью обличал пороки современного духовенства.
«Город Солнца» как программа наилучшего социального и государственного устройства сохранял свое значение на протяжении всей деятельности Кампанеллы. Принципы своей коммунистической программы Калабриец отстаивал в «Вопросах о наилучшем государстве», приложенных к «Политике» и к «Городу Солнца», причем он не только защищал свой идеал от теологических, исторических, философских возражений, но и доказывал его практическую осуществимость. «Даже в том случае, если бы мы и не смогли претворить полностью в жизнь идею такого государства, все же написанное нами отнюдь не было бы излишним, поскольку мы предлагаем образец для посильного подражания», — писал Кампанелла, отвечая на возражения о невозможности существования идеального государства (5, стр. 138). Полное же осуществление своей программы-мечты Кампанелла относил к тому (недалекому, согласно его астрологическим теориям) будущему, когда произойдут мировые катаклизмы: «И я надеюсь, что такой образ жизни восторжествует в будущем, после гибели антихриста, как указано у пророков» (5, стр. 138). И в ожидании этого неизбежного будущего он убеждал правителей всего мира ускорить установление «царства божьего на земле».
Обращаясь к государям и властителям земли, Кампанелла призывает их к осуществлению основных принципов своей политической теории, и если обещает им всемирное владычество, то именно как результат правильной, основанной на открытых им принципах политики. «Не так следует управлять», — заявляет он в обращении к испанскому королю (27, стр. 78), и таков тон всех его политических сочинений.
