Три статьи о еврейском образовании - Левинас Эмманюэль (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
Но для такого преображения иудаизма требуется существование еврейской жизни, еврейского общества и, в конечном счете, еврейского государства. Оно нуждается в институциях. Именно этого в первую очередь ожидают евреи диаспоры от государства Израиль.
В настоящий момент Израиль не соответствует этим ожиданиям. Слишком много повседневных проблем и опасностей рассеивают его внимание. Но пусть, по крайней мере, будет известно, что иудаизм диаспоры не может согласиться с той трактовкой еврейской культуры, которая до сих пор экспортировалась из Израиля. В своих совершенно светских формах она существует всего несколько десятилетий. Она рассматривает иудаизм так, слово у него не было прошлого. Она гордится вычеркиванием тысячелетий экзегетической традиции, потому что отныне может понимать Библию непосредственно, глядя на свою землю. Ее не смущает тривиальность интерпретаций, не имеющих за собой истории. Тем самым лишь подчеркивается ее отличие от цивилизации Запада, историчной по своей сути, — отличие, ощутимое уже со школьной скамьи. Там, на Западе земля слишком родная и знакомая, чтобы можно было усомниться в свидетельствующем о ней языке. Там ценность языка книжной культуры произрастает и основывается на очевидной полезности и привычности языка разговорного. Израиль же, в своих попытках создания единства из различных по своему происхождению и интеллектуальному уровню элементов, кажется огромным всенародным университетом. Европе незнакомо это таинство возрождающейся к жизни земли. Той земли, которая должна быть ценностью нашей истории, но не ее отрицанием, — не в этом ли, в конечном счете, весь сионизм? Но сегодня многие молодые люди в Израиле любят высмеивать сионизм. Вы этого именно добивались, господа скороспелые материалисты?
В Израиле смеются над евреем, который ищет основания своего бытия, над „сомневающимся евреем“. Порождение долгих веков изгнания, приученный доказывать право на собственное существование в мире, опасном поначалу своей жестокостью и враждебностью, затем — своей преувеличенной радушностью и готовностью принять, „сомневающийся еврей“ оказался не у дел в Израиле. Великолепное достижение! Жить, задаваясь вопросом о смысле собственного бытия, оправдывать его миссией, выходящей за пределы биологической безопасности плоти и крови… Разве это присуще лишь еврею в изгнании, и не присуще — просто еврею, или же — просто человеку? Если изгнание способствовало расцвету такой жизни, значит, оно представляет собой великий период еврейской и общечеловеческой истории!
Было бы, конечно, несколько дерзко давать уроки иудаизма из Парижа в Иерусалим. Это не является нашей целью. Но если нас спрашивают о причинах нашей неудачи в деле еврейского образования, надо честно поставить вопрос и искренне ответить на него. Для возрождения интереса к ивриту в диаспоре недостаточно ни щедрых деклараций подслащенного гуманизма, ни криков боли и радостей победителей. Девять десятых еврейского народа ожидают от Израиля — зачастую в наивной форме тоски по Родине — ответа на вопрос „сомневающегося еврея“. Недостаточно просто стереть, растворить этот вопрос поколений в бессознательной активности крестьян и солдат. Нет, никто не хочет умалять их достоинства. Но Израиль не обладает привилегией на мужество и героизм. Их величие, с нашей точки зрения, связано с целями, выводящими человека за рамки биологического порыва. Они делают основания бытия оправданием человеческого существования. Само мужество строителей Израиля стало возможным благодаря этим целям, которые Библия и Талмуд удерживали в их сознании. Соображения, до смешного изысканные и академичные! Но, по крайней мере, они отражают не покойное благополучие буржуазного мира, но Европу, разоренную Гитлером. Израиль не может остаться к нам глухим. Он не может заставить мир признать себя, находясь во враждебном окружении. Он не может обеспечить собственный политический суверенитет, который отвечал бы чаяниям девяти десятых еврейского народа, что остается вне Израиля. Он должен взять на себя ответственность за общую для всех историю. Мы являемся ядром, привязанным к его ногам, но без этого ядра ему не сохранить равновесие.
Если же он не ответит никогда, мы будем свидетелями конца истории. Тогда будут говорить, что в ХХ веке еврейство закончило свой путь двумя способами: одна часть его затерялась среди народов Запада, другая — среди государств Ближнего Востока.
Этого не может быть…
Dix ans d'enseignement: Revue du Fonds Social Juif Unifie — F.S.J.U. — n. 7 (1954) 23–24
Современные задачи еврейского образования на Западе
Le probleme actuel de l'education juive en Occident (1960)
Конечно, история Всемирного Еврейского Альянса, существующего уже сто лет, не показательна ни для всего мирового еврейства, ни даже для его сотрудников. Открытый для всего еврейского и гуманного, он обратился в 1860 году к еврейскому сообществу со своим призывом, тем самым заложив основания всех последующих организаций, и даже государства Израиль. Верный традициям 1848 года, он сохранил вкус к универсальному, определенному доводами рассудка гуманизму, с позиций которого он подходит к людям и обстоятельствам еврейской жизни. И в этом смысле он действительно — всемирный. Но определения судьбы не всегда подчиняются доводам рассудка. Судьба Альянса, как самой старой и, конечно, самой устоявшейся из всех еврейских организаций, предвосхищает участь многих движений, которые хотели бы считать себя всемирными, и которые из всеобщих превратились в частные.
Его история не была чем — то исключительным, но в одном из уголков мира он сыграл роль, которая редко выпадает на долю неправительственного учреждения. Лишенный — или почти лишенный — бюрократического аппарата в Центре, который снижал бы его эффективность и поглощал энергию, Альянс оставил себе свободу действия на периферии и приобрел таким образом верных сторонников. Благодаря своим начальным школам и вечерним курсам, он был реальным фактором в истории средиземноморского иудаизма (если под таковой понимать не событийную канву битв и революций, а незаметные изменения в людях, их образе жизни, мысли и труда). Школа Альянса на Ближнем Востоке и в Северной Африке быстро стала — и оставалась почти столетие — просто еврейской школой, надеждой общин. В слаборазвитых странах, где разворачивалась его деятельность, начальное образование давало возможность самопознания и, в течении долгого времени, было достаточным для получения профессии. Еще сегодня в некоторых частях света Альянс является единственной гарантией всеобщего образования для еврейских детей.
Изменения, которые эта школа привнесла в бассейн Средиземноморья, вышли за рамки еврейских общин и сыграли свою роль в пробуждении Востока. Более того, судьбе было угодно, чтобы эти сообщества, рассматриваемые Альянсом как периферийные по отношению к европейскому и американскому еврейству, стали сегодня основным источником всей иммиграции. Поэтому общины Западной Европы, Америки и государства Израиль зависят в своем развитии от того вклада сефардов в современную жизнь, который Всемирный Еврейский Альянс начал формировать еще в 1862 году, когда открыл свою первую школу в Тетуане.
Проблема еврейского образования, возникающая в западных общинах, не может рассматриваться без учета этого вклада. Новая иммиграция приходит на смену прежней, которая, выйдя из еврейских центров Восточной Европы, еще недавно оживляла учение в эмансипированных и ассимилированных общинах.
„Новая волна“ отличается рядом особенностей. Безусловно, она происходит из того мира, где еще пылают очаги еврейской жизни. Привязанность к иудаизму там почти инстинктивная. Она владеет безграничными ресурсами еврейского мироощущения и познаний в ивритских текстах, которыми может обогатить наши разочарованные одноязычные общины. Но ее иудаизм менее интеллектуален, менее продуман, чем иудаизм русских, польских, или литовских евреев. С другой стороны, обитатели Средиземноморья более чувствительны (скажем даже — более восприимчивы) к блеску западной цивилизации, хотя не всегда при этом отличают свет утренней зари от света заходящего солнца. Дело в том, что за несколько десятилетий Альянс вывел их из средневекового мира в мир современный. Смена ориентиров была необходимой и благотворной, но путешествия сквозь века истории, как и межпланетные путешествия, подвергают испытанию нервы человека, если только не сводят его с ума.
