Дао Винни-Пуха - Хофф Бенджамен (читать бесплатно полные книги txt) 📗
Да, если бы наивысшим достоинством было Умничание, то на первое место вышел бы, несомненно, Кролик, а не медвежонок Пух. Но в действительности дело обстоит несколько иначе.
— Мы пришли пожелать тебе Очень Приятного Четверга, — объявил Винни-Пух, после того как он раз-другой попробовал войти в дом и выйти наружу (чтобы удостовериться в том, что дверь Кролика не похудела).
— А что, собственно, произойдет в четверг? — спросил Кролик.
И когда Пух объяснил, что, а Кролик, чья жизнь состояла из Очень Важных Дел, сказал: «А-а, а я думал, что вы действительно пришли по делу», — Пух и Пятачок на минуту присели... а потом поплелись дальше. Теперь ветер дул им в спину, так что им не надо было так орать.
— Кролик — он умный! — сказал Пух в раздумье.
— Да, — сказал Пятачок, — Кролик — он хитрый.
— У него настоящие Мозги.
— Да, — сказал Пятачок. — У Кролика настоящие Мозги. Наступило долгое молчание.
— Наверно, поэтому, — сказал наконец Пух, — наверно, поэтому-то он никогда ничего не понимает!
И если уж хитроумный Кролик не может разобраться, что к чему, то от тупоумного Иа-Иа и требовать нечего. Вы спросите, почему? Да из-за его Ослиного Мировосприятия. В то время как у Кролика жизненное кредо — это Знание ради того, чтобы быть Самым Умным, у Совы — Знание ради того, чтобы выглядеть Самой Умной, для Иа-Иа Знание — это прежде всего возможность пожаловаться на всех и вся. Любому, кто не разделяет Ослиного Мировосприятия, ясно, что оно не только не может принести мудрости и счастья, но и мешает вообще что-либо совершить в жизни:
Иа-Иа — старый серый ослик — однажды стоял на берегу ручья и понуро смотрел в воду на свое отражение.
— Душераздирающее зрелище, — сказал он наконец. — Вот как это называется — душераздирающее зрелище.
Он повернулся и медленно побрел вдоль берега вниз по течению. Пройдя метров двадцать, он перешел ручей вброд и так же медленно побрел обратно по другому берегу. Напротив того места, где он стоял сначала, Иа остановился и снова посмотрел в воду.
— Так я и думал, — вздохнул он. — С этой стороны ничуть не лучше. Но всем наплевать. Никому нет дела. Душераздирающее зрелище — вот как это называется!
Тут сзади него в ольшанике раздался треск, и появился Винни-Пух.
— Доброе утро, Иа! — сказал Пух.
— Доброе утро, медвежонок Пух, — уныло ответил Иа. — Если это утро доброе. В чем я лично сомневаюсь.
— Почему? Что случилось?
— Ничего, медвежонок Пух, ничего особенного. Все же не могут. А некоторым и не приходится. Тут ничего не попишешь.
Надо признать, что Ослиное Мировосприятие не лишено чувства юмора, хотя и весьма своеобразного...
— Здравствуй, Иа! — весело окликнули они ослика.
— А, — сказал Иа. — Заблудились?
— Что ты? Нам просто захотелось тебя навестить, — сказал Пятачок, — и посмотреть, как поживает твой дом. Смотри, Пух, он все еще стоит!
— Понимаю, — сказал Иа. — Действительно, очень странно. Да, пора бы уже кому-нибудь прийти и свалить его.
— Мы думали — а вдруг его повалит ветром, — сказал Пух.
— Ах, вот что. Очевидно, поэтому никто не стал себя утруждать. А я думал, что о нем просто позабыли.
Но юмор этот почему-то никого не веселит. То ли он чересчур замысловат, то ли ему чего-то не хватает... Ведь что делает Пуха таким неотразимо привлекательным?
— Как что? — сказал Пух. — Во-первых...
— Во-первых, его сходство с «необработанным куском дерева». Если разобраться, то самое привлекательное в Пухе — это...
— Это, во-первых...
— ...это его Простодушие. А самое замечательное в этом Простодушии — его здравый смысл, всем доступная мудрость типа «Чем бы нам тут разживиться? ».
Но лучше все-таки предоставить слово самому Пуху — пусть он разъяснит нам внутреннюю природу «необработанного куска дерева».
— Природу чего? — спросил Пух, резко выпрямившись в кресле и протирая глаза.
— «Необработанного куска дерева». Ну, ты-то знаешь, что это такое.
— Я-то? Нуда... Гм...
— Так что ты можешь сказать по этому поводу?
— Я его не трогал, — сказал Пух.
— Ты... что?
— Это, наверно, Пятачок.
— Это не я! — взвизгнул Пятачок.
— О господи, Пятачок! Почему ты решил...
— Я не решал! — настаивал Пятачок.
— Ну, тогда это, возможно, Кролик, — сказал Пух.
— Это не я, честное слово! — ныл Пятачок.
— Меня кто-то звал? — спросил Кролик, выпрыгивая из-за кресла.
— А, Кролик! — сказал я. — Мы тут обсуждаем «необработанный кусок дерева»...
— Я его не видел, — сказал Кролик. — Пойду, спрошу Сову.
— В этом нет необх...
— Кролик убежал, — констатировал Пух.
— Я даже никогда ничего не слышал об этом куске дерева! — сказал Пятачок.
— И я тоже, — поспешил прибавить Пух, потирая ухо.
— Это просто такой речевой оборот, — объяснил я.
— Какой... что? — спросил Пух.
— Речевой оборот. Это примерно то же самое, как если бы мы сказали: «как Пух».
— Всего-то? — удивился Пятачок.
— Я, в общем-то, так и думал, — сказал Пух.
Пух не может объяснить словами, что такое «необработанный кусок дерева», потому что сам им является. И в этом-то и заключается его суть.
— Прекрасное объяснение. Спасибо, Пух.
— Пожалуйста, — ответил Пух.
Если вы отбросите излишнюю самоуверенность и привычку все усложнять, а заодно и некоторые другие черты, которые мешают вам жить, вам рано или поздно непременно откроется окутанный тайной, а на деле по-детски простой секрет, который известен всякому, в ком есть что-то от «необработанного куска дерева». Секрет этот в том, что Жизнь — это Радость.
И вот однажды, осенним утром, когда ветер ночью сорвал все листья с деревьев и старался теперь сорвать ветки, Пух и Пятачок сидели в Задумчивом Месте и думали, чем бы им заняться.
— Я думаю, — сказал Пух, — что я думаю вот что: нам неплохо бы сейчас пойти на Пухову Опушку и повидать Иа, потому что, наверно, его дом снесло ветром и, наверно, он обрадуется, если мы его опять построим.
— А я думаю, — сказал Пятачок, — что я думаю вот что: нам неплохо было бы сейчас пойти навестить Кристофера Робина, только мы его не застанем, так что это нельзя.
— Пойдем навестим всех-всех-всех, — сказал Пух, — потому что, когда ты долго ходишь по холоду, а потом вдруг зайдешь кого-нибудь навестить и он тебе скажет: «Привет, Пух! Вот кстати! Как раз пора чем-нибудь подкрепиться!» — это всегда очень-очень приятно!
Пятачок сказал, что для того, чтобы навестить всех-всех-всех, нужен серьезный повод — скажем, вроде организации Искпедиции, и пусть Пух что-нибудь придумает, если может.
Пух, конечно, мог.
— Мы пойдем, потому что сегодня четверг, — сказал он, — и мы всех поздравим и пожелаем им Очень Приятного Четверга. Пошли, Пятачок!
Достигнув состояния, близкого к природе «необработанного куска дерева», вы будете получать удовлетворение от самых обыкновенных вещей, естественных и непритязательных, а главное, научитесь действовать не задумываясь и при этом достигать желаемых результатов, хотя это может кое-кому показаться странным. Как выразился по этому поводу Пятачок, «у Пуха нет настоящих Мозгов, но он делает все, как надо. Он поступает неразумно, а оказывается, что это было правильно». Но все будет выглядеть гораздо более ясно и убедительно, если рассмотреть для сравнения кого-нибудь прямо противоположного Пуху — например, Сову.
Как пишется слово «среда»
Винни шагал мимо сосен и елок, шагал по склонам, заросшим можжевельником и репейником, шагал по крутым берегам ручьев и речек, шагал среди груды камней и снова среди зарослей, и вот наконец, усталый и голодный, он вошел в Дремучий Лес, потому что именно там, в Дремучем Лесу, жила Сова.
— А если кто-нибудь что-нибудь о чем-нибудь знает, — сказал медвежонок про себя, — то это, конечно, Сова. Или я не Винни-Пух, — сказал он. — А я — он, — добавил Винни-Пух. — Значит, все в порядке.
