Русская философия. Энциклопедия - Маслин М. А. (бесплатная регистрация книга .txt) 📗
Лит.: Серафим (Чичагов), архим. Летопись Серафимо-Ди-веевского монастыря. Спб., 1903 (репринты — 1991 и 1996);
Ильин В. Н. Преподобный Серафим Саровский. Париж, 1925 (4-е изд. — М., 1993); Угодник Божий Серафим: В 2 т. Валаамский монастырь, 1993;Рошко В., прот. Преподобный Серафим: Саров и Дивеево: Исследования и материалы. М., 1994; Clement О. Saint Seraphim de Sarov, prophete et temoin de la Lumiere // Climent O. Le Visage interieur. P., 1978. P. 117–156.
И. В. Басин
СЕРБИНЕНКО Вячеслав Владимирович (4.06.1951, Ставрополь) — специалист по истории рус. философии; д-р философских наук, проф. Окончил философский ф-т МГУ (1974) и аспирантуру того же ф-та (1979). С 1980 по 1989 г. — доц. кафедры философии МИСИ, с 1990 по 1992 г. — в Ин-те философии АН СССР, с 1992 г. — в Российском гос. гуманитарном ун-те, с 2000 г. — зав. кафедрой истории отечественной философии РГГУ. Руководитель Об-ва историков рус. философии им. В. В.Зеньковского при РГГУ (учебно-научный центр). Защитил докторскую диссертацию "Метафизика культурно-исторического бытия в русской философии XIX века" (1995). В 80-е гг. разрабатывал вост. тему в рус. философии XIX в. (публикации в изданиях Ин-та востоковедения РАН, энциклопедическом словаре "Китайская философия",биографическом словаре "Русские писатели" и др.). Участвовал в подготовке энциклопедического словаря "Русская философия" (1995). Подготовил издание "Истории русской философии" Зень-ковского (М., 2001). Автор кн. "Владимир Соловьев: Запад, Восток и Россия" (М., 1994) и "Вл. С. Соловьев" (М., 1999). Исследуя различные аспекты отечественной метафизической традиции (гл. обр. связанные с философией истории и культуры), обосновывает фундаментальное значение рус. метафизики XIX–XX вв. в российском и мировом историко-философском контексте.
С о ч.: В. С. Соловьев о Китае // Общество и государство в Китае. М., 1982; Проблема взаимоотношения китайской и японской культур в творчестве Вл. Соловьева // Там же. М., 1984; Китайская тема в "Семирамиде" А. С. Хомякова // Там же. М., 1985; Спор об антихристе: Вл. Соловьев и Г. Федотов // Общественная мысль: исследования и публикации. М., 1990. Вып.2; Slavophilism // A History of Russian Philosophy. N.Y., 1993; Russian Idea and Prospects for Democracy // Economic and Political Weekly. Bombay, 1993. Vol. 28.; Образ истории в русской философии // Философские науки. 1994. № 1–3, № 4–6; Русская религиозная метафизика XX в. М., 1996; Hegel und die russische religiose Metaphysik // Die Folgen des Hegelianismus. Hannover, 1998; Ф. M. Достоевский о метафизике национального бытия // А. С. Пушкин и современность. М., 1999; The Russian Idea: Metaphysics, Ideology and History // Social Identities in Revolutionary Russia. Palgrave, N.Y. 2001; H. Бердяев и софио-логия // Историко-философский ежегодник. М., 2003; Философская эсхатология Вл. Соловьева // Минувшее и непреходящее в жизни и творчестве В. С. Соловьева. Спб., 2003; Русская философия: Курс лекций. М., 2005.
М. А. Маслин
СЕРГИЙ РАДОНЕЖСКИЙ (в миру Варфоломей) (1314, с. Варницы близ Ростова Великого — 25.09.1392, Троицкий монастырь близ Радонежа) — основатель и игумен Троицкого монастыря (ныне — Троице-Сергиева лавра), православный подвижник, канонизирован в 1447 г. В кон. 1330-х гг., после смерти родителей, удаляется в глухие леса подмосковного Радонежа, избирает жизнь отшельника, одинокий аскетический подвиг в молчании. Нетрадиционным в жизни С. Р. является отсутствие у него каких бы то ни было учителей, духовных наставников. Постепенно к С. Р. стали собираться люди, искавшие авторитетного руководителя монашеского делания. К 1340 г. образовалась маленькая община, превратившаяся в монастырь. В течение 1340-х гг. С. Р. был избран игуменом и посвящен в священника. В монастырской жизни С. Р. вдохновлялся идеалом нищеты Иисуса Христа в дни Его земного служения; аскетический отказ от лишнего имущества имел своей целью достижение абсолютной незамут-ненности и простоты жизни как в бытовом, житейском, так и в духовном плане. В сер. 1350-х гг. по инициативе митрополита Московского Алексия и при поддержке патриарха Константинопольского Филофея С. Р. произвел в монастыре коренную реформу, вскоре усвоенную в тех рус. землях, где сказывалось московское влияние. Он ввел в Троицкой обители Студийский устав, т. наз. "общежитие", некогда уже привнесенное в Киевскую Русь из Византии, но забытое к XIV в. Устав общежительного монастыря предусматривает равенство всей братии (включая игумена) в имущественных правах, запрет на частную собственность, совместный труд и молитву, общий стол. Наравне с физическим трудом для братии обязательно чтение или иная форма интеллектуальной работы (переписывание книг и т. п.). К этому времени имя С. Р. делается широко известно. Московский князь Дмитрий Иванович (Донской) приглашал С. Р. крестить своих детей, получал от него благословение перед военными походами. С. Р. присутствовал при кончине Дмитрия, скрепив своим именем княжеское завещание. В то же время С. Р. не поддерживал московского князя безоговорочно. Будучи сторонником книжника и исихаста митрополита Кип-риана, С. Р. разделял его стремление сохранить единство рус. митрополии в противовес московско-литовской вражде, расколовшей Русь на две немирные территории, а также оградить внутрицерковные дела от княжеского властолюбия. Главная черта С. Р., одного из самых почитаемых святых рус. церкви, — смиренная кротость. Он скромен, всеми силами избегает славы, чинов и церковной власти. Соблазн "первого места" среди людей едва ли не равен для него демоническим соблазнам, к-рые он испытал в первые годы своего пустынножительства. С. Р. стремится подражать высшему христианскому образу Любви — триипостасному единству Бога (на Руси догмат Троицы до С. Р. не был предметом умозрения). Своим служением он вызвал к жизни взлет рус. культуры кон. XIV–XV вв. Троицкая церковь и весь духовный облик С. Р. воспитали гений Андрея Рублева. С. Р. пробудил также мощное монашеское возрождение, хотя и не был исихастом в строгом смысле слова. С. Р. оказал большое влияние на общественно-политическую жизнь своей эпохи, но не участие в конкретных политических событиях, а его общее благотворное воздействие на церковь, об-во и культуру закрепили за С. Р. имя национального героя.
Лит.: Георгиевский Г. П. Завет преподобного Сергия // Чтения в Обществе любителей духовного просвещения. 1892. Ноябрь. С. 499–515; Никон (Рождественский). Житие и подвиги преподобного и богоносного отца нашего Сергия, игумена Радонежского и всея России чудотворца. Троице-Сергиева лавра, 1904 (репринт — 1989 и 1991); /"олубинский Е. Е. Преподобный Сергий Радонежский и созданная им Троицкая лавра. М., 1909; Ключевский В. О. Значение преп. Сергия для русского народа и государства // Ключевский В. О. Очерки и речи. 2-й сб. статей. М., 1913. С. 199–215; Булгаков С. Н. Благодатные заветы преподобного Сергия русскому богословствованию // Путь. Париж, 1926. № 5; Лихачев Д. С. Культура Руси времени Андрея Рублева и Епифания Премудрого (конец XIV-начало XV века). М.; Л., 1962; Федотов Г. П. Святые Древней Руси. М., 1990. С. 141–153; Жизнь и житие Сергия Радонежского. М., 1991; Кучкин В. А. Сергий Радонежский // Вопросы истории. 1992. № 10; Fedotov G. The Russian Religious Mind. Cambridge, Mass., 1966. Vol. 2. P. 195–229.
И. В. Басин
СЕРДЦА МЕТАФИЗИКА — духовное узрение феномена сердца и последующие размышления о нем в своеобразной метафизической форме. В рус. культуре, включая и философию, С. рассматривается как чрезвычайно насыщенный многообразными смыслами глубинный символ, к к-рому обращались поэты и писатели, философы и теологи. Первые описывали эмпирические проявления этого "светового центра души", его таинственное действие на человека, а последние — теоретически осмысливали этот феномен и созидали своеобразную "метафизику сердца" (Киреевский, А. С. Хомяков, Юркевич, Вышеславцев, Франк, Флоренский, И. А. Ильин, Розанов, Н. и Е. Рерих, Андреев и др.). При всей "полифонии смыслов" С, писал Вышеславцев, прежде всего есть "предельный таинственный центр личности, где лежит вся ее ценность и вся ее вечность" (см.: Вопросы философии. 1990. № 4. С. 63). Это определение как бы резюмирует то основное, в чем сходятся мн. рус. мыслители. В кн. "Столп и утверждение истины" (1914) Флоренский обращает внимание на то, что в разных языках и культурах термин "С." имеет значение "стержня", "середины", "средоточия", "недра", "нутра", "ядра" и т. п. (с. 269–272). К С, как "очагу нашей духовной жизни", направлены все устремления церковной мистики, ибо от него зависело исправление и "возрастание личности". Одухотвориться, говорит Флоренский, означает не что иное, как "ублагоустроить", "уцеломудрить" свое сердце" (с. 268). С. - гарант духовной чистоты человека, ибо оно есть "искра Божия", "око небесное", потому даже под толстым слоем скверны "свят человек в тайниках души своей". Феномен "чистого сердца" отличает Флоренского, скажем, от Паскаля, учившего об антиномизме сердца. "Метафизика сердца" у Флоренского дополняется "метафизикой света" — "света души праведника" как высшего типа личности. Не случайно у всех народов свет и святость неразрывно связаны. Символом света для Флоренского является православный | Храм как "сердце религиозной жизни" верующих. По Киреевскому, в С. заключены основы духовности человека, т. е. его нравственные чувства и убеждения, ценности | и идеалы, а главное — его религия, ибо "вера есть взор сердца к Богу". В нем же коренится вся сила человеческого разума, убедительность его доводов, духовные мот вы внешнего поведения человека. Из "отвлеченного ума", писал он, нельзя получить ни истинной веры, ни совести, ни любви. Это было бы "странное рождение живого из мертвого" (Поли. собр. соч. М., 1911. Т. 4. С. 276). Оторванное от "сердечного стремления", отвлеченное мышление представляет собой разновидность развлечения. Сила такого ума есть просто "умная хитрость", обладатель к-рой утрачивает "первозданную неделимость личности" и оказывается саморазорванным на отдельные силы, способности и функции. Так, "внутренний человек" приносится в жертву "внешнему человеку", духовность — материальному бытию, высшие цели жизни — ее комфорту и удобству, нравственные убеждения — выгоде поведения, сердечная вера — внешнему культу. Это понижение духовного уровня жизни, считает Киреевский, характерно для Запада с его научно-техническим прогрессом, образованностью и правовой культурой. Он первый в России ставит диагноз "болезни благополучного Запада" — "духовное загнивание". Истоки европейского просвещения он видит в философии Аристотеля с ее культом "отвлеченного мышления" ("ум европейца имеет особое сродство с Аристотелем"), римском праве, прочном чувстве собственности и "безбожном вольнодумстве". В целом холодной "метафизике разума" на Западе Киреевский предпочитает тонкую "метафизику сердца" на Востоке и связывает со "Святой Русью" духовно-нравственное возрождение "самодовольного Запада". Хомяков с позиций "метафизики сердца" критикует зап. рационализм в философии, теологии, исповедании веры, культуре, самой жизни. Для него С. - живительный источник веры, надежды и любви, без к-рых нет и "высшего гнози-са": "Христианское знание не есть дело пытающего разума, но веры благодатной и живой" (Церковь одна // Собр. соч. Пг., 1915. С. 36). Не разделяя модного тогда увлечения философией Гегеля, он связывал с этой "вершиной" европейского рационализма крах самого рационализма. Беспощадной критике Хомяков подвергает зап. вероисповедания — католицизм (папизм) и протестантизм (реформу) — за равное "предательство Христовой Церкви" ввиду холодно-рассудочного и даже утилитарно-расчетливого характера веры. Особенно "папизм", утверждает он, перенес в "святилище веры полный механизм банкирского дома" (Там же. С. 67). Кто верит одним умом — не верит вовсе, ибо нет веры без любви и сердечной преданности Богу. Просто "умная вера" сродни религиозному нечестию. "Рим и реформа" веками "перебрасываются силлогизмами", погрязнув в "скудоумном рационализме". Хомяков обращает свой взор на Восток и в "Записках о всемирной истории" говорит о глубинном духовном родстве рус. и древнеиндийской "культуры сердца". Исследуя символ С. в ст. "Сердце и его значение в духовной жизни человека, по учению Слова Божия", Юркевич выделяет как религиозные, так и мирские его истоки, трактуя его очень широко. Главные значения С:
