Свободомыслие и атеизм в древности, средние века и в эпоху Возрождения - Сухов А. (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗
Поначалу свободомыслие имело своим противником греко-римскую, или олимпийскую, религию, поэтому рассмотрим ее подробнее.
По представлениям греков древнейшей поры, боги жили на самой высокой горе Северной Греции Олимпе (2985 м над уровнем моря). Вершина ее покрыта снегами, блистающими на солнце, поэтому в поэмах Гомера, которые дают представления о религии греков в древнейший период, название горы — Олимп — постоянно сочетается с эпитетами «многоснежный» и «светозарный». Позднее, с прогрессом культуры и географических знаний, греки смогли убедиться, что на Олимпе нет никаких богов, поэтому был изобретен небесный Олимп, который и стал постоянным обиталищем олимпийских богов. Олимпийская религия оформилась при патриархально-родовом строе, и родовое право этой эпохи наложило на нее свой отпечаток. Но сохранялись и пережитки матриархата, что нашло выражение в той важной роли, которую играют женские божества в системе греческих и римских верований.
В олимпийской религии было двенадцать «главных» богов: верховный бог Зевс, его супруга Гера, бог морей Посейдон, бог солнечного света Аполлон, его сестра, богиня охоты Артемида, богиня мудрости и ремесел Афина, бог — покровитель путников Гермес, бог войны Арес, бог кузнечного ремесла Гефест, богиня земли Деметра, богиня любви Афродита, богиня домашнего очага Гестия. Характеры и «сферы влияния» богов постепенно складывались в мифах и были закреплены в поэмах Гомера и Гесиода. Олимпийские боги у них по своим характерам и наклонностям напоминают людей, а весь олимпийский пантеон — земную патриархальную семью или род. Во главе рода стоит «отец богов и людей» Зевс; в воображении греков он рисовался в виде могучего мужчины с львиной гривой волос, падающих на плечи. Мощь его настолько велика, что одно движение его бровей сотрясает Олимп. Он бог молнии и грома, карающий и всемогущий, податель благ. Влияние и сила остальных богов определялись степенью родственной близости к верховному владыке. Вместе с тем боги могли олицетворять одну из стихий природы (Посейдон) или какую-либо сторону человеческой деятельности (Артемида, Гефест). На земле кузнечным ремеслом занимались обычно те, кто в силу физического недостатка не мог работать в сельском хозяйстве, быть пахарем и пастухом, поэтому и бог кузнечного ремесла Гефест изображался в виде хромого мужчины в закопченном фартуке (это единственный из олимпийских богов с физическим недостатком).
Отсутствие строго закрепленных догматов веры было той особенностью греко-римской религии, которая делала ее — сравнительно с религиями древнего Востока — меньшим препятствием на пути развития научного мышления. Античная философия не превратилась в служанку богословия, как это произошло со схоластикой средневековья. Очень рано поэтому в зарождающейся греческой науке прозвучали критические суждения о религии. Они, естественно, были высказаны теми философами, которые склонялись к материалистическому объяснению мира, тогда как идеалисты придерживались общепринятых религиозных установлений. Необходимо, однако, отметить, что открытая пропаганда атеизма в Греции была делом опасным. В Афинах в V в. до н. э. царила полная свобода слова, на сцене комического театра могли изображаться вожди афинской демократии в карикатурном виде. Но коль скоро речь заходила о религии, отклонения от общепринятых норм жестоко наказывались. Сократ был обвинен, согласно официальной формуле обвинения, в «непочитании богов», и, хотя это не соответствовало действительности (Сократ был глубоко религиозным человеком, почти мистиком), афинский суд приговорил философа к смерти. Аналогичное обвинение было предъявлено и великому ученому древности Аристотелю, который вынужден был оставить Афины.
Зарождение свободомыслия и атеизма. Ионийская натурфилософия
Свободомыслие и атеизм зародились почти одновременно с философией и наукой в передовых древнегреческих городах малой Азии, в Ионии. Там на рубеже VII–VI вв. до н. э. появились первые научные сочинения, ставившие целью ответить на вопрос, как возник окружающий человека мир, в чем сущность происходящих в нем явлений. Авторы их назывались философами, но их философия (буквальный русский перевод — «любомудрие», понятие, бытовавшее еще в начале XIX в.) мало походила на то, что сегодня понимается под этим термином. Общей чертой для ионийских философов была попытка научного осмысления мира во всей совокупности его явлений, поэтому часто их сочинения назывались «О природе». Философия их была умозрительной, спекулятивной и в малой степени основывалась на опытных данных. «Всеобщая связь явлений природы не доказывается в подробностях: она является для греков результатом непосредственного созерцания»1.
Самыми известными ионийскими философами были милетяне Фалес, Анаксимандр, Анаксимен и Гераклит из Эфеса. Их учения носили рационалистический характер: объясняя мир, они исходили из естественных причин и предпосылок. В основу всего существующего они полагали материю — правда, в конкретных ее видах. Фалес считал такой первоосновой воду, Анаксимандр — «апейрон» («беспредельное»— понятие, говорящее о высокой ступени философской абстракции), Анаксимен — воздух, а Гераклит — огонь, бывший у него скорее символом постоянной изменчивости мира. У Анаксимандра имелась стройная система представлений, объясняющая происхождение мира. Из апейрона, бесконечной субстанции (ибо только так можно объяснить вечный и бесконечный характер постоянного становления мира), выделяются тепло и холод, затем жидкое и плотное и уже после этого — все, что составляет мир. Круговое вращение указанных элементов приводит к тому, что тяжелое оказывается в центре — это земля в форме цилиндра, поверх нее — вода и выше — воздух и огонь. Так, естественным Путем, возникли стихии, из которых состоит мир. Столь же естественным путем возникли и первые животные — из морского ила, а затем человек — из зародышей, живших внутри рыбообразных существ. Когда море отступало, они оказывались на суше, лопались, и из них выползали первые люди.
Несмотря на наивность указанной теории, она содержит немало гениальных догадок и о форме Земли (цилиндр — последняя ступень перед теорией шарообразности Земли), и о естественной эволюции животного мира. Это было громадным шагом вперед по сравнению с религиозно-мифологическим объяснением, согласно которому люди были созданы титаном Прометеем, слепившим их из глины. Не менее фантастичным был и другой миф — о Девкалионе и Пирре, которые, спасшись от потопа, стали бросать позади себя камешки, и из брошенных Девкалионом камней возникали мужчины, а из брошенных Пиррой — женщины.
Гераклит
Но самым гениальным из ионийских натурфилософов, как принято называть этих первых греческих ученых, был Гераклит. Хотя он и стоит несколько особняком, его философия тесно примыкает к учениям его ионийских предшественников (составивших так называемую милетскую школу) своей материалистической направленностью. Краеугольным камнем его философской системы было признание материальности мира, вечного и постоянно изменяющегося. «Этот космос, тот же самый для всех, не создал никто ни из богов, ни из людей, но он всегда был, есть и будет вечным живым огнем, закономерно (в полную меру) разгорающимся и закономерно (в полную меру) погасающим»2. Художественная поэтическая форма соединена здесь с глубоким философским содержанием, в корне противоречащим космогоническим представлениям, которые были распространены в те времена.
Философское учение Гераклита изложено им в сочинении «О природе». О содержании этого труда рассказывает древний историк философии Диоген Лаэртский:
«Книга, известная под его именем, в целом называется „О природе“, разделяется же на три рассуждения: обо Всем, о государстве и о божестве»3. Отсюда высказывания философа можно распределить по трем главным рубрикам — общей, специально-политической и специально-теологической.
Народные суеверия, первобытная магия народных религиозных обрядов подвергаются у Гераклита резкой критике, как, например, обряд очищения жертвенной кровью. «Очищаются напрасно, новой кровью себя заливая, как если бы кто-нибудь, упав в грязь, грязью стал бы и чиститься. Он показался бы безумствующим, если бы его за таким делом увидел какой-нибудь человек. И статуям этим поклоняются, как если бы кто попусту беседовал с домами, не зная о богах и героях, каковы они»4.
