Постструктурализм, Деконструктивизм, Постмодернизм - Ильин Илья (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
"История сексуальности". Тут, очевидно, можно поставить
вопрос о влиянии Делеза и Гваттари на окончательное оформле
ние восприятия Фуко современной истории как истории сексу
альности ("Анти-Эдип" Делеза и Гваттари вышел в 1972 г., а
первый том "Истории сексуальности" Фуко -- "Воля к знанию" в 1976 г.).
Что же касается специфики позиции Фуко в этом плане, то
она сводится к следующему. Изучая историю прежде всего как
историю становления сознания человека, он рассматривал его с
точки зрения формирования человеческой субъективности, раз
витие же последней принципиально обуславливал фактором
возникновения сексуальности в современном ее понимании.
Если классическая философия разрывала дух и плоть кон
струируя в "царстве мысли автономный и суверенный транс
цендентальный субъект как явление сугубо духовное, резко
противостоящее всему телесному, то усилия многих влиятельных
мыслителей современности, под непосредственным воздействием
которых и сложилась доктрина постструктурализма, были на
ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМ 85
правлены на теоретическое "скрещивание тела с духом", на
доказательство постулата о неразрывности чувственного и ин
теллектуального начал. Эта задача решась путем "внедрения
чувственного элемента в сам акт сознания утверждения невоз
можности "чисто созерцательного мышления" вне чувственности,
которая объявляется гарантом связи сознания с окружающим
миром.
В результате было переосмыслено и само предоставление о
"внутреннем мире" человека, поскольку с введением понятия
"телесности сознания" различие в классической философии меж
ду духом и плотью, "внутренним" и "внешним" оказывалось
"снятым", по крайней мере в теории.
Перед нами -- довольно распространенная "фантас
циентема" современной философско-литературоведческой реф
лексии, породившая целый "веер" самых различных теоретиче
ских спекуляций. Достаточно вспомнить "феноменологическое
тело" М. Мерло-Понти как специфическое "бытие третьего
рода", обеспечивающее постоянный диалог человеческого созна
ния с миром и благодаря зтому чувственно-смысловую целост
ность субъективности. Для Мерло-Понти источник любого
смысла кроется в человеческом одушевленном теле, одухотво
ряющем мир, образующем вместе с ним "коррелятивное единст
во". В этом же ряду находятся "социальное тело" Делеза,
"хора" как выражение телесности "праматери-материи" Кри
стевой и, наконец, "тело как текст" Барта -- это лишь немно
гие, хотя, возможно, и самые влиятельные примеры того литера
туроведческого теоретизирования, на которое обычно ссылаются
современные западные критики и под воздействием которых
формируется сегодняшняя наука о литературе в ее поструктура
листко-постмодернистском варианте. Далеко не последнюю роль
в разработке этой концепции сыграл и Фуко.
Введение принципа "телесности" повлекло за собой (или,
вернее, усилило и без того давно проявившиеся) три тенденции.
Во-первых, "растворение" автономности н суверенности субъек
та в "актах чувственности", т.е. в таких состояниях сознания,
которые находятся вне власти волевого сознания. Акцентирова
ние аффективных сторон чувственности обусловило обостренный
интерес к патологическому ее аспекту. И, наконец, сексуаль
ность как наглядно-концентрированное проявление чувственно
сти выдвинулась на передний план практически у всех пост
структуралистов и стала заметно доминировать над всеми ос
тальными ее формами. В принципе этим можно объяснить и
интерес к литературе "отрицательных аффектов" (де Саду, Лот
реамону, Арто, Кафке и проч.), который демонстрирует совре
86 ГЛАВА I
менное литературоведение прежде всего в его постструктурали
стском и постмодернистском вариантах. Несомненно также, что
сама концепция сексуализированной и эротизированной телес
ности формировалась в русле фрейдистских (или неофрейдист
ских) представлений, по-своему их развивая и дополняя.
Именно Фуко уже в своих ранних работах задал те пара
метры сексуализированного характера чувственности, которые
стали столь типичными для постструктуралистского теоретизиро
вания. Его вклад в развитие концепции "телесности" заключает
ся прежде всего в том, что он стремился доказать непосредст
венную взаимообусловленность социальных и телесных практик,
формирующих, по его мнению, исторически различные типы
телесности. Главное, что он попытался обосновать в первом
томе "Истории сексуальности", -- это вторичность и историч
ность представлений о сексуальности. Для него она -- не при
родный фактор, не "естественная реальность", а "продукт",
следствие воздействия на общественное сознание системы посте
пенно формировавшихся дискурсивных и социальных практик, в
свою очередь явившихся результатом развития системы надзора
и контроля за индивидом. По Фуко, эмансипация человека от
деспотичности форм власти, сам факт складывания его субъек
тивности является своеобразной формой "духовного рабства",
поскольку "естественная" сексуальность человека сформирова
лась под воздействием феномена "дисциплинарной власти". Как
пишет Автономова, "современный индивид, его тело и душа,
изучающие его гуманитарные науки, -- это порождение одно
временно действующих механизмов нормирования и индивидуа
лизации (чем анонимнее власть, тем "индивидуализированнее"
ее объект...)" (4, с. 262).
Фуко утверждает, что люди обрели сексуальность как факт
сознания только с конца ХVII столетия, а секс -- начиная с
XIX, до этого у них было всего лишь понятие плоти. При этом
формирование сексуальности как комплекса социальных пред
ставлений, интериоризированных в сознании субъекта, ученый
связывает с западно-европейской практикой исповеди
признания, которую он понимает очень широко. Для него и
психоанализ вырос из "институализации" исповедальных проце
дур, характерных для западной цивилизации. Как пишет Саруп,
"под исповедью Фуко подразумевает все те процедуры, посред
ством которых субъекты побуждались к порождению дискурсов
истины, способных воздействовать на самих субъектов" (350,
с. 74). В частности, в Средние века священники, считает Фуко,
во время исповеди интересовались лишь сексуальными поступ
ками, а не мыслями людей, так как в общественном сознании
ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМ "Децентрация" субъекта и "смерть человека" 87
секс связывался исключительно с телом человека. Начиная с
периода Реформации и Контрреформации "дискурс сексуально
сти" приобрел новую форму: священники стали исповедовать
своих прихожан не только в делах, но и в помыслах. В резуль
тате чего и сексуальность стала определяться в терминах не
только тела, но и ума. Возникший дискурс о "греховных помыс
лах" помог сформировать как и само представление о сексуаль
ности, так и способствовал развитию интроспекции -- способ
ности субъекта к наблюдению за содержанием и актами собст
венного сознания. Формирование аппарата самосознания и са
моконтроля личности способствовало повышению уровня его
субъективности, самоактуализации "Я-концепции" индивида.
Таским образом, как подчеркивает Фуко, хотя исповедь как
средство регулирования поведения человека, вместе с другими
мерами контроля на фабриках, в школах и тюрьмах, являющи
мися различными формами дискурсивных практик (особенно эти
процессы, по его мнению, были характерны для ХVIII в.),
служили целям воспитания послушных, удобоуправляемых,
"покорных и производительных" тел и умов, т. е. были орудием
