Мифологемы - Холлис Джеймс (серии книг читать онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Или же рассмотрим тревогу, аффект, который постоянно присутствует в нашем шатком, зависящем от непредвиденных обстоятельств экзистенциальном состоянии. Трудно себе представить организм, сохраняющий спокойное самообладание перед лицом неизбежной гибели несмотря на то, что главная цель большинства мировых религий как раз и состояла в том, чтобы противопоставить Нечто страху смерти. Многие из этих религий стремились избавить человека от страданий, прибегая к манипуляции – обещанию загробной жизни, которое, в конечном счете, представляет собой лишь обещание Эго прожить вторую жизнь, как правило в лучших условиях [177]. Наверное, только буддизм идет по самому сложному пути, а именно через освобождение от тревоги благодаря деятельности самого Эго. К этому следовало бы добавить огромное моральное воздействие программ «Двенадцать шагов», в которых коллективные усилия направлены на то, чтобы каждый мог узнать пределы собственных возможностей и превзойти их.
Совсем недавно я разговаривал с коллегой, которая страдала по причине взятых на себя обязательств перед взрослыми детьми – сыном и дочерью, о которых она по-прежнему пеклась и заботилась. Притом что ее привязанность к детям была абсолютно естественной, она ужасно устала не только от работы, но и от выматывающих каждодневных родительских обязанностей, ибо человеческая зависимость беспредельна и потребности в поддержке не имеют границ.
Абсолютно безнадежно пытаться повернуть этот энергетический поток вспять. Вместе с тем люди, которые выросли в хаотичном и нестабильном окружении, научились приносить в жертву свои потребности и устремления души фантазиям, стабилизирующим окружение. При этом они страдают хроническим чувством вины за то, что им не удалось это сделать, и гнева, что им приходилось это делать (он обычно скрывается под видом депрессии, «обращенного внутрь гнева»), а также изнуряющим безумным намерением перевернуть мир ради его стабильности.
Во время нашей беседы мне пришлось рассказать ей многое из того, что она и так хорошо знала, но ей нужно было услышать это снова. Я напомнил ей о реальных пределах ее физических возможностей, о том, что все равно ее дети, как и пациенты, находятся во власти богов, о том, что боги управляют космосом, не нуждаясь ни в наших советах, ни в нашем участии. Как только прозвучали эти слова, соответственно снизился уровень тревожности. Не было никакого великого инсайта. Никакого революционного изменения личности. Было просто напоминание о том, что все в руках богов, и не дело людей заботиться о божественном. Но могло случиться наоборот – уровень нашей тревожности мог закономерно повыситься, вместо того чтобы использовать свой шанс ее избежать. Тогда в тревоге воплощается оскорбление богов, потому что проявлять ее – значит забыть о том, что боги – это боги. Иногда мы считаем себя богами, и этого уже достаточно для того, чтобы начать страдать от тревоги.
Известный недавний скандал, связанный с педофилией у священников и похищением детей, напоминает нам о том, что каждый из нас может оказаться в плену, во власти одной более ранней мифологемы, которая останавливает процесс развития эроса. Легко ненавидеть другого, кто совершил тяжкое преступление против беззащитного человека, когда сам отказываешься признать, что твой собственный эрос имеет свои изъяны, которые все равно проявятся: так или иначе. Существует немецкая пословица: «Напишите на стене "черт", и он тут же появится». Начните гнать от себя эту мысль, и бог постарается вам отомстить как-то иначе.
В конечном счете слово «патология» означает не что иное, как «выражение страданий». Уязвленные боги – это патология, которая свойственна всем нам. Боги не имеют морали в конвенциональном смысле этого слова, который мы имеем в виду. Акула, которая заглатывает нас, торнадо, который разносит в щепки наш дом, рак, который пожирает нас изнутри, вообще не имеют морали; это просто Dasein, бытие как оно есть, история, «какой ей следует быть». Вместе с тем, если нам приходится жить в том или ином сообществе, мы морально ответственны и за наше служение богам.
Если верить ежедневным газетным и телевизионным новостям, человек становится наиболее опасным, если отрицает эротическую энергию, живущую у него в душе. Тогда волей-неволей происходит отыгрывание божественной энергии. «Молочные» теологии [178], на которых были воспитаны очень многие из нас, не принимают во внимание суровый, иногда деструктивный и всегда властный характер божества. Такие отвергнутые боги ищут возможность отомстить через бессознательное. В одном случае будет совершено насилие по отношению к невинному и беззащитному ребенку; а в другом случае это насилие будет совершаться над самим собой посредством вытеснения в подсознательное и, возможно, соматических симптомов, потому что отток энергии вызывает истощение эроса.
Если мы изучим DSM-IV, то найдем много разных категорий человеческих переживаний; все они описаны на языке бихевиоризма: по той же причине в большинстве, если не во всех современных колледжах, существуют отделения социальных и бихевиоральных наук. (При этом большая часть студентов посещает курсы, больше связанные с бизнесом, тогда как меньшая часть – курсы изучения языков, изящных искусств и истории.) Кто бы стал спорить, что поведение человека неважно? Я точно не буду. Наша индивидуальная история – это отчасти совокупность стилей нашего поведения. И вместе с тем наша история – это раскрывающийся архетипический паттерн, архетипический процесс, который следует своей программе развития, это последовательность возможностей выбора, которые могут быть сознательными или бессознательными, а кроме того, в нашей истории присутствует нечто таинственное, о чем мы почти ничего не знаем и что еще меньше поддается нашему контролю. Когда мы объединим все эти факторы, что-то обязательно упустим из виду, а именно: ключ к тому таинству, которое мы называем «богами».
Среди всех бихевиоральных категорий в DSM-IV чаще всего встречаются зависимости и парафилии (причудливое слово, обозначающее сексуальные расстройства). Может ли существовать связь между этими обозначенными паттернами, один из которых – паттерн жизнедеятельности, который выбирает большинство студентов колледжа, а второй – паттерн одной из этих массовых патологий? [179]На первый взгляд, не существует никакой связи, но вполне возможно, что и на эту таинственную сферу тоже воздействуют боги. В силу того, что так называемым социальным наукам предписано быть логичными, строгими и кроме всего включать в себя количественные исследования, может ли быть так, что богов просто вынудили уйти вглубь и, по выражению Юнга, заставили стать «болезнями»?
Что же может быть общего между зависимостями и парафилиями? И то и другое – постоянные навязчивые состояния. Просыпаясь утром, никто не хочет, чтобы у него весь день пошел наперекосяк. Никто не вызывает у себя нежелательные и зачастую бессознательные мысли, никто специально не погружается в навязчивые состояния; никто не хочет пребывать в состоянии одержимости, совершать действия, мотивированные увеличением страха из-за таких повторяющихся мыслей. Несомненно, их объединяет именно желание соединения. (Более того, вспомним, что это желание соединения скрыто в этимологии латинского слова религия (religio), буквально означающего «снова вступить в связь», «воссоединиться».) Наше общее состояние – это состояние отделения, изгнания из рая, потери, исторжения из утробы – и соответствующее переживание одинокого, опасного блуждания в этом зачастую враждебном мире, лишь с небольшой отсрочкой неизбежного приговора – смерти. (Ах, ну да, – хорошего дня всем нам!)
Желание соединения символически переносится на пищу (материя/Мать), приобретения, алкоголь (aqua vitae [180]или spiritus [181]), работу, теплое тело. В каждом случае экзистенциальная тоска направляется на суррогат, и символ, материализуясь, воплощается в одержимости, за которой стоят паллиативное поведение или навязчивость. Разумеется, исцеление архетипической травмы может быть только временным, а потому оно должно повторяться; именно это и характеризует зависимость.
