Гуго Коллонтай - Хинц Хенрик (серии книг читать онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Человек не является исключением. Он принадлежит к миру животных, но имеет некоторые свойства, присущие растительному миру. Наконец, «его тело имеет общее с минеральными предметами благодаря тем элементам, из которых он состоит… Все эти существа имеют одну и ту же участь: все они возвращаются в землю и, утратив свой первоначальный вид, ничем больше не являются, как только землей» (там же, 393).
Однако, несмотря на то что мир представляет собой неразрывную цепь, в «которой все существа связаны друг с другом», можно все же выделить различия между частями, включающими в себя разнообразные предметы. Признаком, положенным в основу такого выделения, является «живая организация», свойственная растениям и животным. В животном мире растения выделяются единственно тем, что обладают «живой организацией», т. е. материальными факторами, составляющими способность жить. Животные кроме этого свойства обладают способностью двигаться и испытывать ощущения. Отличительная особенность человека в животном мире заключается в его способности «совершенствовать собственные силы» и в существовании свойственных только ему моральных закономерностей, вытекающих из отношений между людьми.
Существование жизни Коллонтай пытается объяснить с натуралистических позиций, что соответствует общей тенденции его философии. Решающее влияние на формирование его взглядов в этой области оказала работа Е. Снядецкого «Теория органических естеств». Об этом свидетельствует как терминология, которой пользуется Коллонтай, так и непосредственные ссылки на указанное сочинение.
Способность организовываться в живые естества свойственна не всей материи. Некоторая ее часть вовлечена в движение исключительно силой тяжести и притяжения; эта часть постоянно остается в границах неорганического мира. Другая часть способна к организации жизни и вовлечена в движение специальной «органической силой». Впрочем, этот термин, употребляемый также и Е. Снядецким, у Коллонтая имеет смысл, существенно отличающийся от тогдашней традиции в области теории жизни. Он не означает никакой сверхъестественной витальной силы как мистической тайны жизни. «Органическая сила» поддается научному исследованию так же, как и физическая сила тяжести, и означает некоторый еще не исследованный состав свойств определенной части материальных первоэлементов, образующих живые существа (см. 15, 443–444). Эту часть первоэлементов Коллонтай обозначает понятием «материи, входящей в состав органических тел» (materia odzywna). Гарантией постоянства жизни на Земле является своеобразный процесс круговорота «этой материи» в природе. В результате этого круговорота первоэлементы, образующие жизнь, переносятся в виде разложившихся остатков живых существ в более глубокие геологические слои при помощи воды. Однако вулканы, а также периодически повторяющиеся потопы снова выносят на поверхность Земли необходимые для жизни первоэлементы. Таким образом, отдельные живые существа преходящи, а жизнь длится вечно (см. 33, 166–167). Следовательно, Коллонтай включает жизнь в общий порядок и движение всей природы. Она утрачивает характер мистического и сверхъестественного феномена. Эта концепция тем более важна, что в этот порядок она включает человека.
«Доступный чувствам» мир как целое, по мнению Коллонтая, не является обособленным бытием: «…мир нельзя рассматривать как нечто, существующее отдельно от тех частей, из которых он состоит; он выступает как совокупность предметов, из которых каждый в отдельности и все вместе подчиняются физическим законам. Следовательно, порядок, благодаря которому все следствия соединяются в единую цепь, не является единичной силой, но совокупностью всех сил и отдельных следствий, которые связаны между собой и таким образом создают единую целостность мира» (30, 167).
Такое (дистрибутивное) понимание мира связано с номиналистской тенденцией философии Коллонтая. Истолкование мира как обособленного от его составных частей бытия являлось бы словесным злоупотреблением, затемняющим философскую картину мира. Эти свои размышления Коллонтай направляет, между прочим, против взгляда одного из учеников X. Вольфа — Карла Мартини, который выделял три вида бытия: natura naturans, natura naturata, naturae particulares [22]. Согласно Коллонтаю, не существует никакая natura naturata: признание ее как силы, посредничающей между первой причиной и миром предметов, является «пустым вымыслом», который может только затруднить понимание физических законов, функционирующих в самих предметах, а не при помощи выдуманного бытия вне их.
О единстве мира природы и человека
Порядок природы, в котором находится также и человеческий род, Коллонтай представляет как сеть постоянных и закономерных отношений между вещами-предметами. Центральной категорией таким образом понимаемого порядка является «закон». Какое значение Коллонтай связывает с этим термином? В «физическо-моральном порядке» представлен развернутый вывод, касающийся определения «закона». Там Коллонтай приводит восемь значений этого термина (см. там же, 167). Среди них главное внимание уделяется тому значению, которое он понимает как «физический закон». Размышления на эту тему открывает фрагмент из сочинения Бюффона «Sur la maniere d’etudier et de traiter l’histoire» (О способе изучения и трактовки истории), содержащий определение «закона природы». Коллонтай соглашается со взглядом Бюффона, согласно которому физический закон является неизменным и всеобщим принципом, способом существования вещей либо хода физических процессов. Эти принципы Бюффон называет «всеобщими следствиями» в отличие от отдельных следствий, т. е. единичных явлений и событий. «Всеобщие следствия» и вообще «наиболее общие следствия» наука должна истолковывать как причины, т. е. как законы физических процессов, потому что первопричина недоступна нашему познанию.
Эту точку зрения мы находим также и у Коллонтая. Законы вещам-предметам были даны первой причиной. В этом неотвратимо убеждает даже наиболее простое размышление о мире. «Предметы» не могли сами себе придать законов, так как они сначала должны были существовать, а их существование должно было соответствовать этим законам. Суть этого понимания отчетливо видна в следующем выводе: «Но следствие не может быть причиной самого себя, ибо невозможно допустить, чтобы столь многочисленные и столь различные между собой предметы имели силу и разум, необходимые для того, чтобы они могли выбрать и дать себе одинаковый способ образования, возникновения и бытия прежде, чем они сами возникли. Поэтому легко понять, что законы… они получили от совершенно другой силы» (14, 363–364). В окончательном виде Коллонтай следующим образом определяет законы: «…законы, от которых зависит способ бытия каждого предмета, суть не что иное, как только устойчивые, неизменные и необходимые правила, согласно которым каждый предмет в отдельности и все вместе, будучи таковыми, каковы они суть, сохраняют свое существование соответственно своей природе» (там же, 363).
Как видно из определения закона, Коллонтай отходит от терминологии Бюффона и не применяет категории «всеобщего следствия» (либо «общего») Доказывая, что деление на причины и следствия имеет относительный характер (ибо «каждый знает, что одно следствие может быть причиной другого следствия») (30, 161), Коллонтай подчеркивает причинный характер законов. Задачей наук является открытие законов, управляющих явлениями природы, а это означает, в его понимании, открытие прежде всего их причин (там же, 24).
Перейдем теперь к более детальной характеристике вопроса: какими свойствами обладают законы и каким образом они действуют?
Уже в заголовке труда «Физическо-моральный порядок» Коллонтай называет законы «вечными, неизменными и необходимыми». Смысл этой характеристики раскрывается следующим образом: «После этого пояснения… физических законов легко многое понять. Мы назвали их вечными, потому что они должны были предшествовать всем следствиям, которые действуют в соответствии с ними. Мы назвали их неизменными и необходимыми, потому что длительное наблюдение следствий, которые совершаются одним и тем же способом, показывает, что предметы, подчиняющиеся им, подчиняются с необходимостью и неизменностью… Из этого для нас вытекает важнейшее положение, что каждый физический закон влечет за собой с неизбежностью необходимость. Такой закон не может быть безрезультатным, его нельзя ни отменить, ни перешагнуть; одним словом, предмет, который подчиняется этому закону, является по отношению к нему пассивным… поэтому, как только наступает причина, то сразу же с необходимостью наступает следствие… Законы невозможно нарушить и отделить от сущности каждой вещи, невозможно ни уменьшить, ни увеличить, ни отменить их следствий; они действуют в нас без нашего участия и не требуют нашего разрешения, нашего выбора» (там же, 161–162).
