Вивекананда - Костюченко Владислав Сергеевич (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
Итак, чтобы возродить силы нации, необходимо, по Вивекананде, отказаться от кастовых привилегий, разбить оковы кастовой системы, связывающей страну по рукам и ногам, оставив в то же время «очищенную от наслоений», идеализированную систему варн. Но этого мало. Индия не должна уподобиться «устрице, замкнувшейся в своей раковине» (8, 3, 317), ей необходимо учесть позитивные стороны развития западной цивилизации.
Вообще говоря, согласно Вивекананде, обеим цивилизациям есть что перенять друг у друга: «…подобно тому как активный западный ум выиграл бы от примеси типичной для Востока интроспекции и навыков медитации, восточный ум извлек бы для себя пользу, научившись тому, как быть более активным и энергичным» (8, 1, 382). В этой же связи приводится и такая (основанная на уже известном нам и не выдерживающем критики тезисе о совпадении основ современной науки и веданты) формула: «Достойными удивления достижениями в области духа (Восток!) следовало бы поделиться в обмен на удивительные достижения в материальной области (Запад!)» (8, 3, 317–318). Но более всего Вивекананду волнует судьба Индии, и соответственно мы находим у него развернутое изложение того, чему должна «научиться» индийская цивилизация у западноевропейской. Характерно, что Вивекананду привлекают такие особенности буржуазного общества, которые выгодно отличают его от феодального, и прежде всего — это технический прогресс. «Индия должна научиться у Европы тому, как побеждать внешнюю природу», — пишет он (8, 5, 146). Высоко оценивает он и такие «приметы» современной ему Европы, как развитие науки и просвещения (см. 8, 3, 157). С его точки зрения, достойна подражания борьба европейских наций за суверенитет, политическую свободу и независимость (см. 8, 4, 360). И наконец, ему импонирует тот пересмотр обветшалых традиций, обычаев, представлений, который в новое время происходит в Европе (см. там же, 337).
При всем том, говоря о будущем Индии, Вивекананда подчеркивает, что ей надо избежать как «Сциллы старой ортодоксии», так и «Харибды современной европейской цивилизации» (8, 3, 151). За блестящим фасадом этой цивилизации ему видится нечто неожиданное и мрачное: «Общественная жизнь на Западе подобна раскатам смеха, заглушающим рвущийся из глубины души вопль. Смех переходит в рыдания. Забавы и увеселения — на поверхности, в глубине же скрыто нечто напряженно-трагическое» (89, 151). В соответствии со своей общей схемой Вивекананда усматривает причины этого прежде всего в «односторонности» западной цивилизации, ведущей, по его мнению, к потере контроля над собой в погоне за контролем над природой, к забвению духовного в погоне за телесным, к утрате внутренней «глубины» в результате стремления к максимально широкому охвату внешних вещей и т. д. С другой же стороны, он говорит о развращающем влиянии на всю общественную жизнь стран Запада «привилегии богатства» и пользующейся этой привилегией социальной группы (варны вайшьев). Именно тут ему удается приблизиться к пониманию реальных социальных истоков констатируемого им неблагополучия. Души людей, полагает он, оказываются опустошены непрерывной конкурентной борьбой и «культом доллара» (8, 3, 182 и 114). Культ этот накладывает, по его мнению, неизгладимую печать не только на хозяйственную жизнь стран Запада, но и на их внешнюю и внутреннюю политику, на философию, искусство, науку и даже религию. Десятки страниц в работах Вивекананды посвящены критике «культа доллара» и «коммерческой цивилизации». Приведем лишь одно, пожалуй, наиболее показательное место: «Материальная тирания (в странах Запада. — В. К.) огромна. Богатство и власть в той или иной стране — в руках немногих людей, которые не работают сами, но заставляют работать миллионы человеческих существ. Используя эту власть, они в состоянии залить кровью весь земной шар. Все, включая религию, они попирают ногами. Они держат в руках бразды правления и возвышаются над остальными людьми. Западным миром правит горстка шейлоков. Все, что говорится о конституционном правлении, свободе, правах, парламентах — всего лишь шутки» (там же, 158).
Яркое обличение буржуазного общества непосредственно связано с утопически-социалистической тенденцией в философии Вивекананды. Дело в том, что желанный для него синтез позитивных сторон индийской и европейской цивилизации, по его глубокому убеждению, не могут осуществить ни господствующие в Индии классы, которые «морально и физически мертвы» (18, 195), ни верхушка западноевропейского общества, презрительно именуемая им «волчьей стаей» (см. 43, 26). Все надежды на лучшее будущее Индии и человечества Вивекананда связывает с трудящимися массами, с самой «нижней», находящейся в самом бедственном и тяжелом положении, но зато и призванной сыграть в истории наиболее выдающуюся роль варной шудр.
3. Контуры грядущего
В современную эпоху исторический процесс достигает, согласно Вивекананде, некоего узлового, поворотного пункта. До сих пор корабль истории неизменно вели капитаны из высших привилегированных классов, но «команду» столь же неизменно составлял простой народ. Опираясь на поддержку этого народа, выдавая — с большим или меньшим основанием — свои интересы за всеобщие, к власти приходили общественные группы, обладающие привилегиями знаний, силы или богатства (см. 8, 1, 422). Но «долг всякой аристократии состоит в том, чтобы выкопать собственную могилу, и чем быстрее она это сделает, тем лучше» (8, 3, 297). Не составляет исключения и «аристократия богатства». Признаки ее близкого падения Вивекананда видит уже в конце 90-х гг. По его словам, «до сих пор они (трудящиеся. — В. К.) работали словно бессловесные машины, управляемые разумом человека, а умная, образованная часть общества присваивала существенную долю плодов их труда. Таково положение во всех странах. Но времена изменились. Низшие классы постепенно осознают это и создают объединенный фронт, полные решимости получить то, что им причитается по праву. Массы Европы и Америки пробудились первыми и уже начали борьбу. Признаки этого пробуждения появились также и в Индии, о чем свидетельствует ряд забастовок низших классов в наши дни. Высшие классы не смогут больше подавлять низшие, сколько бы они не старались» (цит. по: 23, 65–66).
Но падение «аристократии богатства» есть одновременно и падение всякой аристократии вообще. Впервые руководить обществом призваны представители «простого народа».
В 1899 г. в уже упоминавшейся нами выше статье «Современная Индия» Вивекананда пишет: «Придет время, когда класс шудр подымется как таковой… Придет время, когда шудры во всех странах с присущей им природой и привычками, не превращаясь в вайшьев или кшатриев, добьются полного и повсеместного господства. Первые лучи этого нового восходящего светила уже стали медленно появляться на горизонте западного мира, и люди мыслящие напряженно размышляют о том, что окажется конечным итогом новых явлений. Социализм, анархизм, нигилизм и другие подобного рода течения находятся в авангарде наступающей социальной революции» (8, 4, 401–402).
Интересно, что, по свидетельству М. Л. Бёрк, еще летом 1893 г., во время пребывания в доме Райтов, Вивекананда впервые делает свое знаменитое, неоднократно повторяющееся им в дальнейшем предсказание о том, что заря новой эры взойдет в России (см. 47, 26). Сам он приветствует эту новую эру. «Я социалист, — заявляет он, — хотя и не считаю социализм совершенной системой. Но половина булки лучше, чем ничего» (89, 501). Оговорки, которыми он сопровождает свое признание социализма, связаны прежде всего с уже знакомой нам теорией синтеза цивилизаций Запада и Востока — ведь социалистические учения родились на Западе (и потому не лишены-де некоторой односторонности)…
Вообще говоря, Вивекананда никогда не излагал сколько-нибудь развернуто собственных взглядов на природу социалистического общества; и все же мы можем сделать некоторые выводы о его понимании этого общества исходя хотя бы из уже упомянутого выше письма к Мэри Хейл. Разумеется, он далек от научного социализма, его социализм в целом носит мелкобуржуазно-романтический, утопический характер. Во-первых, варна шудр у Вивекананды это отнюдь не пролетариат, а «угнетенные», или «неимущие», вообще; в условиях Индии речь шла преимущественно о крестьянах и отчасти ремесленниках. Во-вторых, победа варны шудр означает не коренное преобразование классовой структуры общества, а сохранение все тех же «извечных» четырех варн, но без присущих им ранее привилегий и без эксплуатации одной варны другой. В-третьих, победа варны шудр, согласно Вивекананде, должна привести не к ликвидации частной собственности, а лишь к «перераспределению хлеба и удовольствий», к тому, чтобы «каждый имел свою долю» материальных благ (цит. по: 40, 51). В-четвертых, в принципе признавая, как мы видели выше, допустимость насилия в справедливой борьбе, Вивекананда тем не менее считает возможным и желательным (в особенности в условиях Индии) ненасильственный и эволюционный переход к социализму (см. 43, 75). Посредством все той же «восточной духовности» он хотел, с одной стороны, «перевоспитать» высшие классы общества, заставив их признать «законные права» низших (см. 8, 7, 147), а с другой — «поднять» массы, вселив в них уверенность в своих силах и пробудив дремлющее в них чувство собственного достоинства (см. 8, 3, 192). К тому же «восточная духовность» в целом, и религия в частности, призвана сыграть, согласно Вивекананде, весьма значительную роль не только в процессе перехода к «царству шудр», но и в дальнейших судьбах этого «царства». С одной стороны, он опасается возможного «снижения» уровня культуры при господстве шудр (см. 8, 6, 342–343) и стремится предотвратить его, а религия, с его точки зрения, — «ядро» восточной культуры. С другой стороны, как мы уже видели, конечная цель человечества, по мнению Вивекананды, — создание «общества дживанмуктов» («прологом к которому является, собственно, „царство шудр“»). Но такое общество без индуизма и веданты немыслимо. Не удивительно поэтому, что Вивекананда настаивает на необходимости «поднять массы, не нанося ущерба религии» (8, 5, 25).
