Украина. Сон разума - Калинина Асия (полные книги .txt) 📗
Именно этот факт может свидетельствовать о подлинной причине психологической зрелости славян — душа этого народа, по-видимому, имеет очень длинный путь развития. Возможно, она (коллективная душа), в связи с какими-то обстоятельствами была рассеяна, и ей нужно было время, чтобы собраться, как собираются капельки ртути. Возможно, она в полной мере восстановилась только под тяжестью новых невероятных испытаний — монголо-татарским нашествием. Монголы потому и смогли так надолго захватить Русь, что продемонстрировали невиданную, выходящую за рамки понимания обычного человека жестокость.
Но восстановившись, эта страна уже не изменяла себе никогда. Положа руку на сердце, какая европейская страна может похвастаться длительным упорным сопротивлением захватчикам? Европейские страны покорились агрессору довольно быстро, сроки измерялись неделями. А Россия сопротивлялась фашизму без малого четыре (!) года. И не просто сопротивлялась, а стремилась победить. Чудовищные поражения не подорвали намерения не покориться, не родилось желания предать себя, как народ. Россия, образно говоря, вывернулась наизнанку, напряглась так, что, казалось, вот-вот лопнут все жилы, и она просто умрет от напряжения. Не умерла. И победила! Понятно, почему россияне воспринимают этот период не иначе как великим… А европейцы спрашивают русских: «Что вы носитесь со своей победой? Мы вот забыли уже» или «Да вы просто закидали немцев трупами».
Длительное сопротивление, сохранение себя под давлением разрушающей силы другой воли возможно только при наличии силы другого порядка: силы духа.
5. Русские
Русские, Русский мир — тех, кто сегодня придает этим словам особое значение, либералы зачисляют в националистов. Особое отношение к этим категориям они считают основой имперского сознания — разрушительного для торжества подлинной свободы.
Между тем значение этих слов отнюдь не тождественно содержанию слова нация. И продвижение идей Русского мира не означает стремления к торжеству и возвышению одной нации над другими.
Поэтому скрупулезное высчитывание, когда, как родилась русская нация, не имеет никакого смысла для понимания явления.
А русские — это действительно явление. Это не нация, это народ, объединивший в себе людей различных национальностей по духовному признаку. То есть это объединение не по крови — по духу.
В сети гуляет одна история. Император Николай I однажды на придворном балу спросил маркиза Астольфа де Кюстина, гостившего в России:
— Маркиз, как вы думаете, много ли русских в этом зале?
— Все, кроме меня и иностранных послов, ваше величество!
— Вы ошибаетесь. Вот этот мой приближенный — поляк, вот немец. Вон стоят два генерала — они грузины. Этот придворный — татарин, вот финн, а там крещеный еврей.
— Тогда где же русские? — спросил Кюстин.
— А вот все вместе они и есть русские.
Это духовное объединение произошло много столетий назад. А созрело и того раньше. Потому что если бы не созрело, то и проявиться бы не могло.
Одной из первых летописей, где употребляются слова «русский», «Русская земля» именно в таком значении (по моему личному мнению), является «Повесть временных лет». Мы привычно воспроизводим цитаты из этого документа, не вдумываясь в особый смысл того, что там написано.
А в летописи перечисляются славянские племена, вошедшие в состав древнерусского государства: это кривичи, поляне, древляне, весь и другие. Далее… все они внезапно становятся просто русскими. Таким образом летопись сообщает: откуда есть пошла Русская земля.
Вот так древняя летопись объединила славянские народности в один народ. Так назвала всю территорию — Русской землей, Русью. Если бы уже тогда не существовало духовных, объединяющих причин, этого произойти не могло. По-видимому, наши славянские предки не были индивидуалистами, а были — коллективистами, и общее ценили больше, чем частное. И чувство превосходства над другими им было несвойственно: для княжения был приглашен человек со стороны. Они были в основном хлебопашцами и трезво оценивали свои возможности в деле управления государством.
Вопрос о том, что первоначально означало слово «рус», не имеет значения для того осознания славянами своего единства. Слово оказалось созвучно их душе и памяти, обрело свое новое, истинное значение.
Все последующие века слово всегда было с ними, присутствовало наряду со старыми названиями племен. Они, эти старые названия, употреблялись, когда надо было подчеркнуть кровную заинтересованность в каком-то общем деле: совместном походе, например, или совместном противостоянии «супостатам».
И чем труднее были испытания, тем больше духовного смысла вкладывалось в самоидентификацию «русский». В орбиту Русского мира втягивались представители самых разных национальностей, которое и подметил в ХIХ веке Николай I.
Трудно определенно сказать, почему это произошло именно с жителями нашей страны. Но произошло. И другие народы это тоже заметили. Поэтому и существует известное выражение: «загадочная русская душа».
Вот какое понимание русскости было у великого русского писателя Льва Толстого. Он писал:
«Русский по духу человек — это не тот, кто имеет определенный цвет кожи, этнические корни или цвет волос. Русский человек — это тот, кто не будет спокойно спать, если знает, что где-то есть несправедливость. Русский — это тот, кто будет искать правду-истину до конца, в каждой конкретной ситуации. Русский — это тот, кто по совести оценивает все происходящее и имеет свое мнение по всем затрагивающим его вопросам. Слова „у каждого своя правда“ придумали либералы, плюралисты. Они — не русские по духу люди».
Вряд ли это высказывание Толстого читал президент Франции Шарль де Голль. Но он подметил такую же особенность русских:
«Русские люди никогда не будут счастливы, зная, что где-то творится несправедливость».
И польский писатель Станислав Лем:
«Русскость — это мировоззрение справедливого жизнестроя».
И даже английский премьер-министр Уинстон Черчилль:
«Концепция добронравия — жить по совести — это по-русски».
«Даже если Россия расширяет свои владения за счет сопредельных территорий, в отличие от остальных колониальных держав она отдает этим своим новоприобретениям больше, чем берет от них. И не потому, что ею движет некая филантропия или что-то в этом роде. Изначальные устремления всех империй мало разнятся, но там, где появляется русский человек, все чудесным образом получает совсем иное направление. Выработанные у восточных славян еще с дохристианских времен нравственные нормы не позволяют русскому человеку насиловать чужую совесть и посягать на имущество, ему по праву не принадлежащее. Чаще из коренящегося в нем неистребимого чувства сострадания он готов отдать с себя последнюю рубашку, чем у кого-то ее отнять. Поэтому, каким бы ни было победоносным русское оружие, в чисто меркантильном плане Россия всегда остается в проигрыше. Побежденные же ею или взятые под защиту в конечном итоге обычно выигрывают, сохраняя в неприкосновенности свой образ жизни и духовные институты, вопреки их явной недостаточности для прогресса, в чем легко убеждаешься, познакомившись с ними более-менее основательно, приумножая свое материальное достояние и существенно продвигаясь по пути цивилизации. Показательны примеры тому хотя бы Эстландия и Кавказ, в продолжение веков презираемые и насилуемые своими соседями, но занявшие почетное место среди народов и достигших несравнимого с прежним благосостояния под покровительством России, между тем как от приобретения Эстландии и Кавказа положение русского народа, то есть коренного населения метрополии, не улучшилось нисколько. Последнее нам кажется парадоксом, но такова реальность, первопричины которой кроются, несомненно, в особенностях русской морали», — написал А. Иванченко в своей книге «Путями великого россиянина» [53].
