Дао - путь воды - Уотс Алан (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации txt) 📗
Таким образом, дэ, по существу, подразумевает способность, для использования которой не нужно прилагать усилия и неоправданно вмешиваться в порядок окружающих обстоятельств.
Входя в лес, он не колышет ни былинки;
Входя в воду, он не поднимает волны [9.22].
Возвращаясь к исходному виду иероглифа дэ, отметим, что он обозначает образ жизни, в котором глаз и сердце (ум) едины. Таково разумное видение пути вещей, напоминающее о том, как штурман наблюдает звезды, а мореход следит за течениями и ветрами. Книга Тура Хейердала "Кон-Тики" (T. Heyerdahl (1)) является прекрасным примером дэ в действии. Она повествует о том, как он и его команда плыли на плоту, построенном из дерева бальза, от Перу до отдаленных островов и Южных морях, следуя при этом происходящим в океане естественным процессам. Однако разум в данном случае означает нечто большее, чем простое вычисление и измерение, хотя и не отрицает всего этого. Однако гений Хейердала в том, что он доверился единству своего организма и экосистемы Тихого океана - и тем самым сравнился в мудрости с дельфинами. Благодаря такому отношению в течение всего путешествия ему помогали события, которые он сознательно не планировал. Так, в воде древесина бальза размокла и плот оказался крепче связанным, а почти каждое утро на палубе оказывалась летучая рыба к завтраку.
В материальном и практическом смысле Хейердал и другие даосы добиваются успеха, однако их успех зависит от доверия и отсутствия пагубного беспокойства, а это в свою очередь зависит от понимания, что, следуя пути природы, идя по линии наименьшего сопротивления, совершить ошибку невозможно. Мне кажется, что такое мировоззрение отличается от поверхностного отношения к жизни вольтеровского Панглосса - радушного недалекого человека, который наивно считает, что живет в лучшем из миров.
Однако если мы скажем, что даосское видение мира намного утонченнее и сложнее, чем представления Панглосса, это разочарует простодушных людей и приведет в восторг гордых интеллектуальных атлетов, для которых важно чувствовать, что, достигая мудрости, они делают что-то очень трудное. Поверхностность Панглосса в том, что он только говорит о таком идеале; он не сможет добровольно и бесстыдно кричать, когда его будет пожирать акула. Конечно, он будет кричать, однако при этом он будет чувствовать, что изменяет своей философии - не понимая, что крики и корчи представляют собой естественный способ переносить боль. Даосизм - это не учение о том, как заставить себя быть спокойным и благородным при любых обстоятельствах. Подлинное и удивительное спокойствие людей наподобие Лао-Цзы связано с тем, что они готовы и желают, безо всякого стыда, делать то, что естественно напрашивается при любых обстоятельствах. Невероятный результат такого отношения состоит в том, что они оказываются намного более последовательными и цивилизованными, чем те, кто изо всех сил старается жить по заповедям и дает обещания.
Снова все с начала Послесловие Ала Чжун-ляна Хуана
Пять лет назад, когда умирал мой отец, мы с женой были очень рады узнать, что в ее теле растет еще одна, очень дорогая для нас жизнь. Наш второй ребенок был зачат вскоре после ухода Алана. В первые месяцы скорби по Алану я был счастлив при мысли, что эта новая жизнь будет нести в себе светлую энергию и дух Дао.
Двадцатого августа 1974 года, через девять месяцев после того, как Алана не стало, я почувствовал, что мои творческие замыслы созрели. Я писал эти страницы, когда моя жена Сюзанна готовилась к родам. Я был уверен, что все это имеет какое-то отношение к тому, что Алан назвал "шутками и сюрпризами".
Мы с Сюзанной совместно выполняли дыхательные упражнения, чтобы совладать с волнами ее учащающихся родовых схваток, и открыли для себя новый смысл понятия "родовые потуги" ("labor"). "Женщина страдала в родах" ("Woman in labor"). Какое странное выражение для описания спонтанных мышечных сокращений матки, когда она готовится вытолкнуть из себя развившийся плод! С другой стороны, выражение "родовые потуги" не вызывает возражении в применении к необразованным женщинам. Первобытные люди занимались охотой и рыбной ловлей. Крестьяне трудились на своей земле. Роды у крестьянок были легкими. Нередко они рожали детей в поле. Только мы, интеллектуалы, находим неправильным представление о "родовых потугах".
(Мой отец получил строгое конфуцианское воспитание. Ему и в голову не могло прийти наблюдать за родами хотя бы одного из своих семи детей, хотя моя мать удостоилась чести рожать детей у себя дома. Только однажды, во время войны, она была вынуждена прибегнуть к бюрократической гигиене роддома. Но даже и тогда роды у нее принимала моя бабушка, полагаясь исключительно на свою инстинктивную женскую мудрость, поскольку в то время шла сильная бомбардировка и никого из медперсонала не было на месте.)
Когда родилась моя первая дочь Ларка, я поделился с Аланом своим откровением и радостью. Я присутствовал при родах и пережил настолько глубоко, насколько мог, весь процесс рождения ребенка. Потом я в восторге танцевал всю ночь в лунном свете. Я очень ясно осознал поверхностность и эгоистичность всех своих эстетических устремлений. Мне открылось, что, как бы я ни старался, я не смогу превзойти трансцендентный опыт рождения. Алан тоже был очень рад и поведал мне о том, что сам отважился на подобное приключение, лишь когда рождался один из его внуков. Как и я, он понял, что его долгие годы чтения и писательства о космическом единении, половой жизни и природе вселенной не могли сравниться с одним этим реальным переживанием. Это действительно было чудо - наблюдать за тем, как вместе с новорожденным спонтанно возникает еще одна маленькая вселенная.
Мы напомнили друг другу все даосские истории об искусных ремесленниках, в которых говорилось о невозможности передать секрет ремесла последующим поколениям. Подлинное знание может быть обретено лишь посредством инстинкта и реальных переживаний. Как смешно и грустно, что мы должны посещать занятия, чтобы научиться правильно дышать и овладеть такими естественными умениями, как плавание, танцы или занятия любовью.
Старые друзья много лет знали Алана как блестящего молодого ученого, добропорядочного, чопорного и застенчивого. За годы своей жизни он сильно изменился, и ко времени нашего знакомства преобразился из немного щепетильного, немного заносчивого интеллектуала, воспитанного в традиционном духе, в человека, которого дети-цветы почитали своим гуру. Коллеги, особенно люди с научными знаниями, часто критиковали его за то, что им казалось непозволительным откатом назад. Они завидовали Алану, поскольку видели, что он живет радостно и легко.
Благодаря своему актерскому дарованию и любви к розыгрышу, Алан смог перерасти многие викторианские привычки и научился по-новому строить свои отношения с людьми. В последние годы жизни он испытывал большую потребность увлекать аудиторию и получать от нее поддержку. Он жил, повинуясь внешним требованиям, и был слишком счастливым, чтобы остановиться, - и слишком блистательным, чтобы его оставили в покое. Он являл собой прекрасный пример западного человека, ставшего жертвой мира с преобладанием ян-ского начала. В его жизни выразилась суть трагедии, которую он разделил со многими своими современниками в этом неуравновешенном мире. Однажды он сказал: "Но я себе не нравлюсь, когда я трезв" - перед тем как еще раз налить себе водки, - хотя прекрасно знал, что делать этого ему нельзя.
Когда я впервые оказался в Америке, я с удивлением обнаружил, как трудно здесь людям прикоснуться друг к другу, насколько они не желают делить между собой простейшие эмоции. Алан не был исключением. Мы сразу же почувствовали симпатию друг к другу, он раскованно выражал свои чувства и обнимался только после танцев. Для того же, чтобы расслабиться и начать танцевать так легко и радостно, как он это обычно делал, ему часто нужно было выпить. Я всегда чувствовал у Алана какое-то напряжение; я видел, какие ему приходится прилагать внутренние усилия, чтобы отказаться от своего интеллектуального бремени.
