Глубинная психология и новая этика - Нойманн Эрих (бесплатные полные книги TXT) 📗
В рассматриваемом случае “признание существования зла” отыгрывается во внутренней сфере как процесс трансформации личности. Сакрально-сексуальную символику фантазий, проявляющуюся в рассматриваемом сновидении, необходимо рассматривать в духе гетевского “благословенного томления”, то есть как “духовный брак”, мифологическим прообразом которого служат взаимоотношения между Изидой и мертвым Озирисом.*
Мы не будем подробно останавливаться на толковании смысла этого сновидения. В данном случае мы ограничимся рассмотрением связи между “осквернением” и “спасением”. Чистота сознательных взглядов женщины и ее решимость сохранить им верность должны быть принесены в жертву, но не ради высшей чистоты, а ради преображения, обетованного ей Озирисом, того преображения, которое позволит ей установить связь с мраком и бездной.
В этом контексте должны быть принесены в жертву невинность и однозначная определенность. Только через восприятие “осквернен ности”, как недостающего элемента, женщина смогла понять себя и придти к новой философии и оценке жизни, не ограниченной коллективным и условным, а уходящей своими корнями в состояние спасен-ности, в которой в равной мере содержатся свет и тьма, чистота и нечистота.
* См.: Э. Ноиманн.Происхождение и развитие сознания. Рефл-бук. 1998. Часть 1.
Мужество, необходимое для личностной оценки ценностей, в которой декларируется независимость от коллективных ценностей в вопросах добра и зла, составляет одно из самых трудных требований, предъявляемых к индивиду новой этикой. В большинстве случаев предъявление такого требования приводит к серьезному психическому конфликту; коллективные ценности имеют своего внутреннего представителя в виде супер-эго индивида. Признание правомерности требований Голоса отнюдь не означает, что все, исходящее изнутри, должно быть неразборчиво принято. Признание существования негативной стороны также не означает, что отреагирование отрицательного всегда проходит без сопротивления.
Выполнение требования новой этики предполагает, что индивид должен терпеливо и досконально проанализировать ту часть зла, которая “выпала” на его долю в соответствии с его конституцией и личной судьбой. При этом индивид должен пережить ту часть отрицательной стороны своей психики, которая определяется его индивидуальными особенностями. Одна из важнейших задач глубинной психологии заключается в том, чтобы помочь индивиду приобрести способность жить в этом мире, приобретя мужество не желать стать хуже или лучше,чем он есть в действительности.
Вообще говоря, су шествуют люди с настолько высокими нравственными критериями, что примирение с отрицательным превращается для них в актуальную проблему. Человеку такого типа приснился следующий сон.
“Предо мной находится множество букв, которые необходимо отскрести начисто. Когда я очистил некоторые из букв, появляется огромная рука, которая сгребает их в кучу с намерением убрать. Я хочу крикнуть: “Но ведь еще не все буквы очищены!”
“Я стою перед большой книгой. Многие буквы потемнели и выцвели. Но мне дано понять, что я смог бы разглядеть их блеск. В действительности они сияют, но их сияние скрыто”.
Нам не нужно знать о существовании у сновидца ассоциации с Каббалой или эзотерическими учениями, чтобы понять, что здесь имеется в виду священное и тайное знание светлой стороны мрака. Но человек должен научиться распознавать эту сторону жизни, то есть быть таким человеком, который “стремится отскрести начисто все буквы” или, иначе говоря, “всегда стремится” творить добро как его понимала старая этика.*
Те, кто используют примирение со злом в качестве средства облегчения жизни для себя, относятся к примитивному типу людей, которым необходимо освоить ценности старой этики. Им не нужно овладевать приемами вытеснения. В чем они действительно нуждаются, так это в развитии способности к подавлению и жертвенности, дисциплине и аскетизму, поскольку без этой способности они никогда не достигнут стабильности эго, в которой в первую очередь нуждается цивилизованный человек.
Здесь мы вновь находим иерархический принцип новой этики, который исключает возможность кодификации этой этики и использования ее в качестве основы для формулирования общего закона “невзирая на лица”. К числу основных открытий в новой этике относятся разнообразие человеческих типов и принадлежность людей, живущих в одну историческую эпоху, различным культурным уровням и стадиям развития сознания.
Разнообразие личностей и стадий развития сознания отражается в различных уровнях этического развития. Стадии зачаточного развития личности (например, когда эго находится на первобытной или инфантильной стадии развития) соответствует традиционная коллективная этика “Закон”. С другой стороны, в случае высших типов личности, когда целостность достигла полного развития, авторитет “Голоса” вытесняет коллективный закон совести. В прежние времена этот феномен можно было наблюдать только у этических гениев.
* Цитата из“Фауста” Гете. (Прим. пер.)
Однако в настоящее время он уже затронул широкие круги индивидуализированного населения Запада. О развитии этой тенденции свидетельствует возросшая дифференцированность в подходе законодательства к определению ответственности человека в свете конституциональных и психологических факторов.
Отказ новой этики от карательного принципа также вписывается в тот же конфликт. Наказание всегда ориентируется на уничтожение, подавление и вытеснение отрицательного. Цель такого подхода заключается в том, чтобы вызвать не трансформацию личности в целом, а лишь “частичное этическое” изменение (реальное или иллюзорное) в сознательной психике.
Поэтому новая этика, опирающаяся на глубинную психологию, не заинтересована в наказании. Она может последовательно соглашаться с устранением элементов, которые коллектив не способен ассимилировать. Но при этом новая этика исходит вовсе не из карательного принципа или принципа своего предполагаемого морального превосходства. Она руководствуется сознанием своей психологической и биологической неспособности. Тот факт, что определенный организм не может переварить какое-либо вещество, свидетельствует не о его неудобоваримости, а о неспособности организма ассимилировать это вещество.
Первые попытки осуществить на практике новую этику можно наблюдать в различных сферах, например, в либерализации старой тюремной системы, в благотворительной деятельности по отношению к преступникам и в признании в уголовном законодательстве приемлемости психологических открытий. В этом же направлении независимо друг от друга развиваются события, отправной точкой которых служат в корне отличные идеологии. Этот факт лишь подтверждает правильность нашего предположения о том, что в психической структуре современного человека происходит общий сдвиг, связанный с упадком старой этики и зарождением новой.
От нас требуется “независимая и ответственная проработка” нашего зла. Но отсюда следует, что осознание должно рассматриваться как моральное обязательство. Существенное значение этого требования, в котором стремление европейца к научным знаниям совпадает с устремлениями новой этики, становится понятным, когда мы сознаем масштаб разрушений, вызванных в индивиде и коллективе бессознательным с помощью вытеснения. Внутреннее опустошение людей (индивидов и целых народов), вызываемое ложью, которая скрывается в вытеснении и фатальном нежелании взглянуть в лицо реальности, приводит порой к ужасу.
На первый взгляд может показаться, что принцип обмана воцарился на том месте, которое в старой этике занимало зло, и все, произошедшее в новой этике, сводится к изменению содержания того, что считается злом. Но в действительности здесь речь идет о другом. Принцип истины в новой этике связан с подлинностью взаимосвязей между эго и бессознательным. Этический долг сознательности предполагает, что сознание призвано выполнять роль органа формирования и регулирования отношений со всем психическим, то есть отношений между содержания-ми бессознательного и сознательной психикой. Выполнение этой задачи не зависит от характера содержания, привносимого в отношения с сознанием, и от того, каким это содержание является с точки зрения старой этики — хорошим или плохим. С этической точки зрения, решающим фактором теперь становится критерий истины. В этом контексте проявление и объем самосознания необходимо рассматривать как ценность в этическом, а не научном понимании этого термина.
