Новая философская энциклопедия. Том первый. А - Д. - Коллектив авторов (е книги txt) 📗

43

АВТАРКИЯ автаркии с опорой на традиционное обшеязыковое значение, согласно которому в термин вкладывается идея максимума, а не минимума. В «Тиме» автаркийно «тело космоса» — живого бога: оно устроено так, чтобы получать пищу от себя самого и не нуждаться ни в чем; космос автаркией и духовно, его душа простирается из центра и все объемлет, так что он может пребывать в общении с самим собою и познании себя (Tim. 33e, 68d). В позднейшей метафизической им теологической традиции — от Хрисиппа (fr. 604,7) и Тимея Локрского до неоплатоников и христианских богословов продолжена эта платоновская линия: автаркия как синоним абсолютного бытия, абсолютной божественной полноты и прежде всего как атрибут Бога перешла впоследствии в апофатическую теологию. Всякое сознательное использование слова в философских контекстах после Демокрита и Платона будет иметь дело с выбором между заданными ими альтернативами или их примирением и согласованием. Проповедь Демокрита, повидимому, имела своего сторонника в Сократе; и хотя аутентичность его дикции не может быть доказана, у Ксенофонта из пяти прилагательных «автаркийный» четыре связаны с Сократом: Сократ считал порочным нуждающегося в других, не автаркийного, человека, полагая, что мудрец тем ближе в божеству, чем меньше у него потребностей, а божество автаркийно, потому что таковых не имеет; сам Сократ был «в высшей степени автаркиен», причем это его свойство распространялось не только на материальную, то и на духовную сферу и в материальной означало умеренность, скромность, а в интеллектуальной и духовной ровно наоборот — обеспеченность богатством мудрости, знаниями, интуицией добра и зла (Mem. L2.14.5; 2.6.2.2; 4.7.1.3; 4.8.11.11). И у Платона и существительное «автаркия», и три из пяти прилагательных «автаркийный» вложены в уста Сократа, который применяет это прилагательное только к человеку, тогда как в устах иных персонажей оно отнесено к космосу и богу (демону). Мысль о том, что мудрец ни в ком и ни в чем не нуждается и тем подобен богу, стала общим местом послесократов- ской философии (особенно кинической и стоической). Возможно, Сократ передал ученикам и термин Демокри- товой чеканки. Автаркия непременно характеризует Ан- тисфена и Диогена. Автаркия добродетели для счастья - излюбленная максима стоика Хрисиппа и т. д. Внешние «блага», здоровье, богатство — это и не блага, с этической точки зрения они «безразличное» (адиафора) и могут использоваться и хорошо, и дурно. Вся кинико-стоическая традиция сосредоточена на индивидуальной автаркии чел- века, прежде всего мудреца-философа, как на его духовно- практической гигиене, хотя у поздних стоиков (напр., Посидоний, Diog. L. VII, 103; 128) и перипатетиков внешние блага признаются в какой-то мере необходимыми условиями счастья. Формулировки этой идеи в школьной философии без контекста (как в псевдо-Платоновых «Определениях») легко могут быть приняты за формулировки экономического принципа, главным образом из-за многозначности термина eCic (букв, владение, обладание). «Автаркия — это совершенство в приобретении благ; владение (еСц), благодаря которому те, у кого оно есть, сами над собой начальствуют» («Определения» 412 В 6 ел.). Однако определение автаркии как «eCic с широтою свободного довольствования чем угодно, находясь меж нищетой и роскошью» (Stob. 2.7.25.47) ясно обнаруживает контекст не экономики, а нравственной философии (ср. у ап. Павла: «Я научился быть автаркиен в тех обстоятельствах, в каких нахожусь; знаю, как жить в нищете, знаю, как в изобилии», Phil. 4.11-12). Есть немалая доля иронии в том, что принципы индивидуальной свободы безземельных и бессемейных бродяг-интеллектуалов эпохи эллинизма и империи были приняты в современной науке за хозяйственные принципы крестьянства патриархальной поры. Для формирования в европейской науке представлений об античной экономической и политической автаркии важнейшую роль сыграли 1) «Политика» Аристотеля, в начале которой заявлено, что «автаркия — цель и наилучшее для полиса» и что «совершенный полис обладает пределом всякой автаркии благ», 2) пассаж из «Государства» Платона, где говорится о происхождении полиса из потребности друг в друге самих по себе неавтаркийных людей, 3) речь Перикла у Фукидида, где Афины названы автаркийнейшим полисом для мира и для войны (Thuc, II, 36, 3). Но уже Перикл не сводит автаркию полиса к сумме ресурсов граждан, а трактует ее как совершенство социальной структуры, сообщающей это качество своим членам. Полис делает «тело» гражданина автаркийным, дополняя каждого физического индивидуума до состояния полной проявленности его возможностей: несамодостаточный по природе человек становится самодостаточным в качестве гражданина. Утопия Перикла у Фукидида противостоит пессимизму Геродотова Солона, у которого «Не автаркийное тело человека» (Hdt., I, 32, 8), т.е. сам человек предстает не как часть защищающего его социума, а один на один с природой, судьбой и завистливыми богами. У Платона в «Государстве» Сократ также сначала высказывает предположение, что «полис возникает, когда каждый из нас оказывается не автаркийным, а во многом нуждающимся» (Resp. 369b5-7; Arist. Eth. Nie. 1178Ь34), но в ходе всего рассуждения в целом выясняется, что автаркия полиса не сводится к суммированию ресурсов неавтаркийных по одиночке людей (ср. у Полибия: автаркийные (=воздержанные) спартанцы в сумме образуют не автаркийный, но агрессивный полис: 6.48.7.4) и что устрояет полис действительно другое начало — а именно справедливость. Аристотель использует слова «автаркия» и «автаркийный» едва ли не больше, чем его предшественники, вместе взятые. Как систематизатор предшествующего знания в биологических сочинениях он использует медико-физиологическую автаркию, в логических автаркия означает логическую достаточность, в космологических термин характеризует зримые божества, небесные тела, которые ведут блаженную и самую автаркийную жизнь; в этических сочинениях автаркия определяет конечное, совершенное благо и счастье. Аристотель применяет автаркию для обозначения и изобилия, и идеала скромности. Но главным созданием Аристотеля была автаркия как цель полиса, представляющая собою совмещение всех автаркии: биологической, этической и космической, а также особой «философской», или «идеальной». Понятие экономической автаркии у Аристотеля не вполне оформлено. Квазиэкономическая автаркия на глазах вырастает из биологической «диетической» автаркии и тотчас приобретает этическую окраску. Перечисляя в начале «Политики» различные образы жизни, Аристотель называет кочевников, земледельцев, охотников и разбойников. Эти

44

АВТАРКИЯ образы жизни продолжают ряд травоядных и плотоядных. Номады и земледельцы —это аналоги разных пород животных, образ жизни определяется способом добывания пищи. Чем больше способов добывания пиши человек умеет соединить, тем он автаркийнее. И как насыщение — естественный предел потребления пиши, так и для хорошей в этическом смысле жизни автаркийная собственность - это собственность, имеющая «естественный» предел. Полисная же автаркия предполагает удовлетворение нужды не только и не столько в необходимом, сколько в прекрасном — духовное единство («согласие») граждан, моральная потребность в справедливости (1252Ь30). Автаркия полиса основана, по Аристотелю, на сложной уравновешенности общественной структуры, обеспечивающей, однако, функции «души», а не «тела» государства: автаркийное бытие он приписывает только тем, кто участвует в совещательной и судебной власти. Автаркия в полисе аналогична способности организма к поддержанию своей жизни замкнутого, отдельного существа; услуги рабов, ремесленников, наемных воинов и других неполноправных категорий населения аналогичны пище, воде и воздуху - всему, что, находясь вне организма, питает его. Домохозяйство автаркии нее человека, полис — домохозяйства; автаркия полиса — это зрелость человеческой общности, достигшая своего полного «природного» развития. По Аристотелю, все происходящее в соответствии с природой достигает идеального состояния — таков и его совершенный полис, напоминающий космос из «Тимея», и так же, как космос, не имеющий внутри себя начала разложения, старения и умирания. В Аристотелевой автаркии начинает слышаться атзто- из слов с «философским», идеальным значением. За пределами полисной автаркии Аристотель оставил зверя и бога, автаркийных поиному, без включения в полисный организм. После крушения полисной системы, теоретически обоснованной Аристотелем, именно такого типа автаркия стала предметом моральной и теологической трактовки в эллинистическую эпоху: автаркия как самоограничение индивидуума, ориентированное на природу, а не на цивилизацию, и автаркия как абсолютная полнота божества. В эллинистических философских школах автаркия могла принимать вид апатии, атараксии, апраксии и тем самым пониматься как исключительно внутреннее состояние, внутренняя свобода, не зависящая от случая и внешних условий, или допускать разницу между жизнью блаженной и наиблаженнейшей, которая предполагает наличие и внешних благ (Sen. Epist. 85, 18; Cic. Tusc. 5, 10, 29-30, Acad. 2, 42, 131; 4, 6, 14; Clem. Strom. 2,133) или друга у перипатетиков и Эпикура. От этого круга представлений отходит Плотин, для которого автаркией обладает в полной мере только Единое, существующее из самого себя (Епп. V 3, 17.1 ел.; VI 9, 6.16 и др.). Ум-нус уже обладает автаркией в меньшей степени, ибо нуждается в мышлении и познании себя (V 3, 13). Если для стоиков равенство себе есть благо, то для Плотина Ум обладает благом и, значит, автаркиен (V 3, 16.30). Пафос человеческого самоосвобождения исчезает: человек не обладает самосушностью (VI 8, 12), мудрец не имеет в самом себе основы бытия, и доступная ему автаркия покоится на его причастности трансцендентному благу (I 4, 4-5; VI 8, 15). Вместо самозамкнутости эллинистического мудреца мудрец Ямвлиха через молитву участвует в беседе божества с самим собой (De myst. 1.15). Для христианской мысли не характерна опора добродетели на себя самое. Хотя мученик с его равнодушием к телесным страданиям похож на древнего киника, но вместо добродетели у него вера. Отрешенность от дольнего мира строится на вере в мир горний, а не на моральном и интеллектуальном превосходстве мудреца. История автаркии как идеи представляет собой историю античной антропологии, которая от представления о тотальной зависимости и несамодостаточности человека перешла к мысли о восполнении человека в социуме (полисе), с крушением полиса — к проповеди внутренней свободы от мира, а затем к преодолению человеческой несамодостаточной природы через слияние с самодостаточным божественным началом в созерцании, молитве, вере. Новый «экономический» смысл автаркии как хозяйственного (натурального) уклада в научный обиход ввел немецкий политэконом Иоанн Карл Родбертус, однако и он, и его последователи приписывали его самой античности. В историко-экономических дискуссиях последней трети 19 в. (Мейер — Бюхер) экономическое значение становится привычным, а затем, в период между 1-й и 2-й мировыми войнами, переходит в лексику идеологического обеспечения одновременно и изоляционизма, и экспансии (линия преемства: Родбертус — учитель Бюхера, Бюхер — Ха- зебрека, Хазебрек - Лаума). В Италии и Германии, сравнительно недавно объединенных и «самоуправляемых», автаркия, слившаяся с «автархией» (самоуправление), делается лозунгом, за которым стоит уже «всеохватное мировоззрение» тотального обособления нации (Фрид). Флуктуация от максимума до минимума сопровождает автаркию и в этой роли пропагандистского лозунга итальянского и немецкого фашизма: от неограниченных экспансионистских аппетитов 30-х гг. 20 в. до призыва к немецким хозяйкам весной 1945 готовить «полноценный обед» из того, что растет в собственном палисаднике. Исходное мерцание смысла потенцировано в европейской культуре непроясненными (неизученными), а потому многозначительно гулкими высказываниями древних авторитетов. В результате автаркия становится средством интеллектуального самогипноза, который распространяется не только на фашистских идеологов (см., напр., FridF. Autarkic Jena, 1932), но и на либеральных ученых. Джон Ферпосон пишет о классической Греции как о «триумфе автаркии», бесконечно расширяя сферу применения термина: автаркия характеризует у него не только полис и мудреца, но и храм как архитектурное произведение, и трагедию, и эпиграммы и т. п. (Ferguson J. Moral values in ancient world. L., 1958, p. 133-138). Автаркия в экономике может обозначать «идеальный» нулевой уровень импорта, по отношению к которому исчисляется интегрированность страны в мировое хозяйство. Автаркия в политике — установка на изоляцию страны и исключение ее из мирохозяйственных связей, а также обслуживание этой тенденции — институциональное, идеологическое и проч. Лит.: Novak J. L'idee de l'autarcie economique. P., 1925; Laum B. Die Geschlossene Wirtschaft. Soziologische Grundlegung des Autarkieproblems. Tub., 1933; Schorer E. Der Autarkie-Begriff im Wandel der Zeit. - «Schmollers Jahrbuch fur Gesetzgebung, Verwaltung und Volkswirtschaft im Deutschem Reiche», 1941,65 Jg., Heft I, S. 303-338; Festugiere A-J. Autarcie et communaute dans la Grece antique. ~ [dem. Liberte et civilisation chez les Grecs. P.. 1947, p. 109-