Философия - Кузнецов В Г (онлайн книга без .TXT) 📗
71
увеличить степень ее фальсифицируемости, или проверяемости. В этом случае теоретическая система, включающая данное экзистенциальное высказывание, должна рассматриваться как научная, а не метафизическая" [17].
Таким образом, философия, и в этом одно из ее значений, стимулирует научный прогресс, несмотря на то что представляет собой умозрительную систему. Метафизические идеи указывают направления и тенденции развития науки. "От Фалеса до Эйнштейна, от античного атомизма до декартовских рассуждений о природе материи, от мыслей Гильберта и Ньютона, Лейбница и Бошковича по поводу природы сил до рассуждений Фарадея и Эйнштейна относительно полей сил - во всех этих случаях направление движения указывали метафизические идеи" [18]. Необходимость философии связана также и с психологическими причинами. Ученый должен верить в свою творческую деятельность и в возможность постижения истины. Следовательно, он должен верить в те умозрительные построения, с которых начинается построение научной теории и которые могут быть "весьма неопределенными" и "неоправданными с точки зрения науки", носить "метафизический характер" [19]. Философия не имеет, конечно, специфического метода исследования, но она основана на общем методе, который Поппер обозначает как "метод рациональной дискуссии" [20]. И именно для философии он приобретает особое значение, ибо она может участвовать в любых дискуссиях, тогда как ученый ограничен рамками своего предмета.
Таким образом, "реабилитация метафизики" К. Поппером, безусловно, имела место, но не в решении проблемы сущности философии, которая трактуется им в типично сциентистском духе. Предмет философии им резко ограничивается, в данном случае сводится к выполнению ею критической функции. Самое большее, на что способна философия, - это быть умозрительной предпосылкой формирования научных идей. Поэтому, как отмечает М. Вартофский, "Поппер, в сущности, лишь модифицирует позитивизм, расширяя его представления о том, что считать осмысленным... хотя Поппер и признает эвристическую и методологическую ценность метафизической традиции, он не может понять, почему она имеет эту ценность" [21]. Основное его достижение в этой области - это более широкое обоснование рациональности, позволяющее и философию рассматривать как вид рациональной деятельности и не сводить последнюю только к эмпирическим критериям. По замечанию П. Раймонда, "Поппер воскрешает идеализм... превращая логический эмпиризм в философский эмпиризм, и теряется в понимании отношений, выраженных теориями" [22].
Важнейшая заслуга К. Поппера заключается в своеобразном "расшатывании" логического эмпиризма, показе зыбкости тех критериев научности, которые предлагаются его представителями, что привело к более широкому контексту исследования как самой науки,
72
так и ее связи с философией. В рамках аналитической традиции вновь начинает обсуждаться проблема общей рациональности, научной рациональности и ее соотношения с другими способами и формами духовного освоения бытия.
Поскольку, по Попперу, как мы отмечали выше, истина представляет собой некоторую цель, к которой мы приближаемся путем отбрасывания ложных знаний, то в основе научной рациональности должна лежать критика как метод, позволяющий избавиться от неистинного знания. Это не дает нам представления об истине как таковой, но расчищает путь к ней. В этом "расчищении" и состоит смысл научной рациональности, которая не гарантирует достижения истины, но обеспечивает вечность процесса познания. "Последовательный критицизм должен обойтись без характерных для классического мышления гарантий или, вернее, без действующих в нем иллюзий возможных гарантий" [23].
Так, в западной методологии возникает течение критического рационализма, который основан на критике классической модели научной рациональности как попытки выработки некой "чистой" модели, верной для всех и во все времена. Рациональность, утверждают представители данного направления, определяется всем социокультурным контекстом, поэтому вместо абсолютного обоснования знаний необходимо предложить систему альтернативных решений, локальных моделей объяснения. Рациональное объяснение того или иного явления в таком случае есть акт свободного выбора. Но при этом следует осознавать, что такая тотальная познавательная установка должна сопровождаться и тотальной критикой тех ошибок и заблуждений, которые сопровождают научное познание [24].
Представители критического рационализма считают, что можно создать некую общую модель научного рационализма и с ее помощью осуществить демаркацию научного и ненаучного знания, объяснить историю науки и те проблемные ситуации, которые в ней возникают. Такая модель должна представлять собой не некое завершенное образование, а открытую систему, своеобразную поисковую программу. Научная рациональность, таким образом, должна выступать не как характеристика научных результатов "задним числом", а как некое направляющее начало научной деятельности. Таким образом, модель научной рациональности должна выполнять две функции. Функцию чисто логическую, которая устанавливает соответствие рационального знания нормам логики. И функцию методологическую, соотносящую конкретный научный опыт и принятый идеал рациональности. В сциентистском духе в качестве идеала научной рациональности предлагается физико-математическая модель научной теории.
Такой подход является, по существу, противоречащим науке, в истории которой можно найти много примеров нечеткого определения критериев научности, и тем не менее оказывается, что именно
73
эта нечеткость является условием развития знаний. Американский математик М. Клайн убедительно показывает, что даже в такой точной науке, как математика, нельзя ориентироваться на некую абсолютизированную, раз и навсегда созданную конструкцию рациональности. Ссылаясь на слова Вейля, он говорит, что "математика - это один из видов творчества", которое во многом подобно "музицированию" или "литературному творчеству", и "прогнозирование его исторических судеб не поддается рационализации" [25].
Поскольку общая модель научной рациональности должна быть основана на обобщении всех существующих научных теорий, ее создание объявляется задачей философии: "Собственной и, может быть, единственной задачей философии, которая последовательно ориентируется на науку, на исследование, является создание единого и всеохватывающего определения соотношения всех научных теорий и способов объяснений, при помощи которых частная теория исследования материи становилась бы универсальной теорией действительного" [26]. Главным методом построения подобной общей модели выступает опять же тотальная критика. Поэтому сущностью философии, если она стремится быть научной или хотя бы приблизиться к данному идеалу, выступает критика.
Философская деятельность есть по преимуществу деятельность критическая, но метод этой критики видоизменяется в зависимости от области исследования и специфики конкретного философского мышления.
Поэтому, например, в основе философской критики Платона стоит диалектика, у Бергсона это интуиция, у Гуссерля - феноменологическое описание, у Витгенштейна - раскрытие бессмыслицы языковых выражений. Философ не имеет метода, характерного для всей философии, но "вправе использовать и использует любой тип критического обсуждения, обещающий прояснить вставшие перед ним проблемы" [27].
Но даже в этой области своего применения философия должна ограничивать свое участие в дискуссиях проблемами, которые по тем или иным причинам пока еще не поддаются конкретному научному решению. Именно этим объясняется так называемая "вечность" философской проблематики, которая обеспечивается, отмечает Дж. Пасмор, возможностью ничем не ограниченных рассуждений. Поэтому философ не должен давать каких-то оценок, но должен заниматься лишь языковым описанием. Цель философии, утверждает другой представитель данного направления, Э. Тугендхат, заключается в переосмыслении онтологических философских высказываний старой метафизики с помощью методов семантической формализации и прояснения семантической структуры философских понятий [28]. П.Ф. Строусон видит задачу философии в прояснении "сети разнообразных конкретных связей, в обращении с которыми мы как существа, взаимодействующие с миром и друг другом, можем обладать практическим мастерством, не имея их ясного теоретического понимания" [29].
