Второй пол - де Бовуар Симона (читаем книги бесплатно .txt) 📗
2Как мы видели (т. 1, гл. 1), в этой точке зрения есть доля истины. Но такое неравенство проявляется не в сексуальном желании, а в продолжении рода. В желании же и мужчина и женщина в одинаковой степени выполняют свою природную функцию.
екая литература стремится разрушить этот предрассудок; например, в романе «Гризельда» Клара Мальро подчеркивает тот факт, что ее героиня не просто следует влечению, а совершает акт, за который берет на себя ответственность. В Америке сексуальная свобода женщины общепризнана, и это значительно улучшает ее положение. Но то явное пренебрежение, с которым во. Франции относятся к «легкодоступным женщинам» даже мужчины, пользующиеся их услугами, парализует многих женщин. Они боятся того, что о них подумают и что о них скажут.
Даже если женщина презирает анонимные сплетни, у нее возникают реальные трудности с партнером, поскольку он олицетворяет общественное мнение. Очень часто он считает, что половые отношения — это та область, в которой должно утверждаться его агрессивное превосходство. Он хочет не получать, а брать, не обмениваться, а овладевать силой. Он хочет взять от женщины больше, чем она готова дать, требует, чтобы ее согласие превратилось в поражение, а слова, которые она ему шепчет, — в насильно вырываемые признания. Если она испытывает наслаждение, то, по его мнению, она признает себя рабыней. Так, Клодина идет навстречу Рено и без всяких промедлений подчиняется ему, но он все–таки опережает ее; он спешит совершить над ней насилие, несмотря на то что она готова отдаться ему, и не разрешает ей закрывать глаза, чтобы, наблюдая за их выражением, наслаждаться своим триумфом. В «Условиях человеческого существования» властный Ферраль упрямо зажигает лампу, которую Валери хочет потушить. Гордая, требовательная женщина воспринимает мужчину как противника, но в этой борьбе она вооружена много хуже, чем он. Во–первых, на его стороне физическая сила, и поэтому ему легче навязывать свою волю. Кроме того, напряжение и активность соответствуют его типу эротики, тогда как женщина, отказывающаяся от пассивности, разрушает ту основу, на которой покоится ее наслаждение. И хотя она старательно изображает покорность, удовольствия она не испытывает. Вот почему большинство женщин, не желающих пожертвовать своей гордостью, становятся фригидными. Нечасто встречаются любовники, которые позволяют своим любовницам удовлетворять деспотические или садистские наклонности, но еще реже встречаются женщины, которые получают полное эротическое удовлетворение благодаря своей покорности.
Существует путь, который представляется женщине значительно менее тернистым, это — мазохизм. Если днем ей приходится работать, бороться, брать на себя ответственность, рисковать, то с какой радостью ночью она покоряется капризам сильного мужчины. Влюбленной и неопытной женщине и в самом деле нередко нравится отречься от себя и полностью отдаться во власть деспотической воле. Но для этого ей нужно чувствовать себя действительно покоренной. Женщине же, которая в жизни постоянно имеет дело с мужчинами, нелегко поверить в их безусловное превосходство. Мне рассказывали о женщине, которая, не будучи настоящей мазохисткой, была очень «женственна», то есть ощущала глубокое удовольствие, забываясь в объятиях мужчины. После того как в семнадцатилетнем возрасте она впервые вышла замуж, она поменяла нескольких мужей и многочисленных любовников, которые принесли ей немало радости. Позже, когда она справилась с трудным делом, во время которого ей пришлось распоряжаться мужчинами, она стала жаловаться на фригидность, Прежнее безмятежное самозабвение стало для нее невозможным, потому что она привыкла считать себя выше мужчин, в ее глазах они утратили авторитет. Когда женщина начинает сомневаться в превосходстве мужчин, их притязания лишь уменьшают то уважение, которое она могла бы к ним испытывать. Мужчина, который в постели хочет предстать самым что ни на есть свирепым самцом, из–за своей наигранной мужественности кажется опытной женщине инфантильным, она видит в его поведении лишь желание отделаться от старого комплекса кастрации, от прежней отцовской власти или еще от какого–либо наваждения. Не только из гордости любовница отказывается уступать капризам любовника. Дело в том, что она хочет иметь дело со взрослым мужчиной, который живет в реальном, а не воображаемом мире. Склонной к мазохизму женщине приходится переживать глубокое разочарование: вымученное или снисходительное материнское попустительство не имеет ничего общего с самоотдачей, о которой она мечтала. И она либо удовлетворяется смехотворными играми, разыгрывая покорность и зависимость, либо стремится заполучить так называемого «выдающегося» мужчину в надежде, что он станет ее повелителем, либо становится фригидной.
Как мы уже говорили, и садизма и мазохизма можно избежать. Для этого каждый из любовников должен видеть в своем партнере подобное себе существо. Если и мужчина и женщина проявляют немного скромности и великодушия, то мысли о победе и поражении отступают и любовь превращается в свободный обмен чувствами. Но как это ни парадоксально, женщине значительно труднее, чем мужчине, признать в представителе другого пола подобное себе существо. Именно потому, что мужская каста занимает высшее положение в обществе, мужчина может относиться к самым разным женщинам с ласковым уважением. Женщину любить просто: во–первых, она чаще всего вводит любовника в новый для него мир, который он с удовольствием исследует вместе с ней; во–вторых, по крайней мере в течение какого–то времени, она вызывает интерес, забавляет. Наконец, оттого, что она живет в подчинении и ее возможности ограниченны, все ее положительные качества представляются достижениями, а ее заблуждения кажутся простительными. Стендаль восхищается г–жой де Реналь и г–жой де Шателле, несмотря на их очевидные предрассудки. У женщины могут быть сумбурные мысли, она может быть неумной, недальновидной, трусливой, и мужчина не ставит ей всего этого в вину. По его мнению — нередко вполне обоснованному, — она жертва своей ситуации. Он мечтает о том, какой она могла бы быть и, возможно, станет… Ей можно дать фору, ей также можно многое приписывать, поскольку она не представляет собой ничего определенного. Именно эта неопределенность быстро утомляет любовника, но в ней также содержится тайна, откровение, которые соблазняют его и вызывают у него легкую нежность. Испытывать дружеские чувства к мужчине значительно труднее: ведь он представляет собой лишь то, чего добился собственными силами, и ничего больше, его надо любить за то, что он действительно делает, а не за неопределенные обещания и возможности. Он несет ответственность за свои действия и мысли, для него нет снисхождения. Для того чтобы стать ему близким человеком, нужно одобрять его действия, разделять его мнения, цели. Жюльен может любить легитимистку, но такая женщина, как Ламьель, не может испытывать нежных чувств к мужчине, образ мыслей которого она презирает. Даже той женщине, которая готова к компромиссам, трудно быть снисходительной. Ведь мужчина не открывает перед ней трогательный мир детства, она встречается с ним в мире, общем для них обоих, и он приносит ей лишь себя самого. Сосредоточенный на себе, определенный, полный решимости, он не поощряет мечтаний. Когда он говорит, его надо слушать, ведь он принимает себя всерьез. Если же он не интересен женщине, то ей становится скучно с ним, его присутствие тяготит ее. Только совсем молодых мужчин можно без труда украсить чудесным ореолом, в них можно найти тайну и обещание, к ним можно относиться снисходительно, не принимать их всерьез. Это одна из причин, по которой зрелые женщины находят их столь соблазнительными. Однако сами молодые мужчины, как правило, предпочитают молодых женщин. Тридцатилетняя женщина обычно общается со зрелыми мужчинами. И, конечно, среди них она может встретить таких, которые оправдают и ее уважение и ее дружбу. Но в этом случае ей очень повезет, если в их поведении не будет высокомерия. Самое трудное в любовных приключениях женщины, в которых принимает участие не только ее душа, но и тело, — это встретить мужчину, которого она считает равным себе и который при этом не считает ее ниже себя.
