Общая психопаталогия - Ясперс Карл Теодор (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
Приведенные выше примеры галлюцинаторного воспоминания относятся к явлениям того же феноменологического ряда, что и эта последняя особая форма deja vu. Существует группа феноменов, также связанных с искажением прошлого, но не принадлежащих, строго говоря, к обманам воспоминаний и имеющих иные феноменологические характеристики.
(а) Патологическая лживость. Совершенно фантастические истории о прошлом в конечном счете убеждают в своей правдивости самого рассказчика. Такие фальсификации имеют различный характер: от невинного хвастовства до полного искажения всего прошлого.
(б) Переистолкование прошлого. Стоит больному вспомнить какие-то не. значительные эпизоды собственного прошлого, как они внезапно приобретают новый смысл: встреча с высокопоставленным офицером указывает на высокое происхождение самого больного и т. п.
(в) Конфабуляции. Данный термин используется для обозначения зыбкого ряда мгновенно исчезающих или кратковременных ложных воспоминаний Конфабуляции могут принимать разнообразные формы. Среди них — конфабуляции в форме заполнения лакун в серьезно ослабленной памяти (например у сенильных больных). Здесь, как и при некоторых серьезных травмах головы, мы сталкиваемся с продуктивными конфабуляциями как частью синдрома Корсакова. Больные рассказывают долгие истории о происшедших с ними событиях, о своих путешествиях и т. п., тогда как в действительности они провели все это время лежа в постели. Наконец, мы сталкиваемся с фантастическими конфабуляциями, характерными для параноидных процессов. Пример: когда больному было семь лет, он принял участие в большой войне; в Мангейме он увидел бой между многочисленными армиями: у него есть особый орден, полученный им за благородное происхождение; с большой свитой он отправился с визитом в Берлин, чтобы встретиться со своим отцом кайзером; все это происходило давно; он превратился в льва и т. д. до бесконечности. Один из пациентов называл собственный фантастический мир «романом». На содержание этих конфабуляции может оказывать воздействие и сам исследователь. В результате к жизни иногда вызываются совершенно новые истории. С другой стороны, иногда — например, после травм головы — содержание конфабуляции удерживается без всяких изменений.
(е) Осознание воплощенного физического присутствия
Разбирая обманы восприятия, обманы памяти, псевдогаллюцинации и т. п., мы специально подчеркивали физическую конкретность и наглядность переживаний. Теперь мы можем добавить к этим феноменам еще один; не будучи наглядным, он, однако, навязывает себя не менее энергично. Речь идет о феномене ложного осознания физического присутствия.
Больной чувствовал, что кто-то постоянно следует за ним или, скорее, чуть сзади и в стороне от него. Когда больной вставал, этот «некто» также вставал; когда он шел, «некто» шел вместе с ним; когда он оборачивался, «некто» держался за его спиной так, чтобы его невозможно было увидеть. Он всегда был на том же расстоянии, хотя иногда слегка приближался или слегка удалялся. Больной никогда его не видел, не слышал, не прикасался к нему и не ощущал его прикосновения; тем не менее он с исключительной ясностью испытывал чувство чьего-то физического присутствия. Несмотря на всю остроту переживания, а также на то, что он сам время от времени позволял себя обманывать, больной в конечном счете заключил, что за его спиной никого нет.
Сравнивая феномены этого рода со сходными нормальными явлениями (сидя в концертном зале, мы знаем, что за нашей спиной сидит некто, потому что мы только что видели именно его; идя по темной комнате, мы внезапно останавливаемся, думая, что перед нами стена, и т. д.), нужно отметить следующее: хотя в подобных случаях мы как будто сознаем присутствие чего-то или кого-то, не основываясь на каких бы то ни было явных, наглядных сенсорных признаках, в действительности мы исходим либо из более давних ощущений, либо из тончайших мгновенных ощущений, которые выявляются при более тщательном исследовании ситуации (таково, например, ощущение изменения характера звучания или изменения плотности атмосферы в случае со стеной и т п.). Что касается патологического осознания физического присутствия. то здесь переживание появляется как абсолютно первичный феномен. обладающий признаками настоятельности, несомненности и конкретной воплощенности. Феномены данного рода мы обозначаем как «осознание воплощенного физического присутствия» — в противоположность другим, также лишенным наглядности случаям, когда способность души осознавать действительность направляется на что-то абстрактное или фантастическое (мысли, иллюзорные представления и т. д.).
Осознание физического присутствия связывается с собственно галлюцинациями через переходные формы:
«Существует нечто такое, что постоянно при мне. Я чувствую и вижу, что на расстоянии трех-четырех метров я окружен стеной; она сделана из какого-то волнистого, враждебного мне вещества, из которого при определенных условиях могут появляться демоны» (Schwab).
Существуют также переходные формы, ведущие к первичным иллюзорным переживаниям: больные чувствуют, что за ними «наблюдают» или «следят», хотя рядом с ними никого нет. Один из пациентов говорил: «Я больше не чувствую себя свободным, особенно от этой стены».
§2. Переживание пространства и времени
Психологическое и логическое введение. Пространство и время всегда присутствуют в области чувственного восприятия. Сами по себе они не являются первичными объектами, но облекают собой всю объективную действительность. Кант называет их «формами созерцания» (Anschauungsformen). Они всеобщи. Не существует чувственных восприятий, воспринимаемых объектов или образов, которые были бы свободны от них. Все приходит к нам в пространстве и времени и переживается нами только через эти две категории. Наши чувства не способны преодолеть пространственно-временное переживание бытия; мы ни при каких обстоятельствах не можем от него ускользнуть и всегда ограничены им. Пространство и время не воспринимаются сами по себе — и с этой точки зрения они отличаются от других объектов; но мы воспринимаем их вместе с объектами, и даже в случае восприятий, свободных от каких бы то ни было объектов, мы все равно пребываем во времени. Пространство и время не существуют как вещи «для себя»; даже будучи пусты, они даются нам в связи с объектами. которые их наполняют и ограничивают.
Пространство и время, исконные и не из чего не выводимые, всегда присутствуют как в аномальной, так и в нормальной психической жизни. Они никогда ч» могут исчезнуть. Модифицироваться могут только способы, посредством которых эти категории являются восприятию, способы переживания этих категорий, оценки их меры и длительности.
Пространство и время реальны для нас только благодаря своему содержанию. Правда, мы мыслим их пустыми, но мы не имеем возможности наглядно вообразить себе эту пустоту. Будучи пусты, они тем не менее обладают фундаментальными количественными характеристиками: размерами, гомогенностью. непрерывностью, бесконечностью. Но части, построенные таким образом, являются не частными случаями родовых понятий пространства или времени как таковых, а частями воспринимаемого целого. Наполненные содержанием, они немедленно обретают качественное измерение. Будучи неотделимы друг от друга, пространство и время радикально отличаются друг от друга: пространство — это гомогенное многообразие, тогда как время — внепространственная событийность. Пытаясь выразить эти исконные понятия посредством сколько-нибудь точной фразеологии, мы могли бы сказать, что оба они представляют разъединенное бытие сущего: пространство — это бытие «друг рядом с другом», тогда как время — бытие «друг после друга».
Иногда мы можем выйти из пространственности и испытать своего рода внутреннее «безобъектное» переживание, но время всегда остается с нами. Можем ли мы вырваться из времени? Мистики отвечают на этот вопрос утвердительно. Вырвавшись из времени, мы переживаем вечность как «остановившееся» время, вечное «сейчас», nunc stans. Прошлое и будущее превращаются в озаренное настоящее.
