Встречи с замечательными людьми - Гурджиев Георгий Иванович (первая книга txt) 📗
Скридлов, профессор археологии (о нем я расскажу позже), должен был взять одну археологическую находку на территории Афганистана, но сделать это было невозможно, так как пограничники, как русские, так и афганские и британские, задерживали всякого, пытавшегося пересечь границу. Раздобыв где-то форму британского офицера, Елов надел ее и пошел к британским пограничникам, выдавая себя за английского офицера, который приехал из Индии и хочет здесь поохотиться на туркестанского тигра. Он так отвлек их рассказами об Индии, что мы не спеша перебрались через границу и, захватив то, что нам было нужно, без помех вернулись обратно. Обладая феноменальными знаниями, Елов постоянно пополнял их, не упуская случая узнать что-нибудь новое. Он не поступил в кадетский корпус, как собирался прежде, а поехал в Москву, где блестяще сдал экзамены и был зачислен в Лазаревский институт восточных языков, через несколько лет получил диплом Казанского университета по философии, если не изменяет память.
Так же как и Погосян, имевший особый взгляд на физическую работу, Елов имел свое оригинальное мнение о работе умственной. Так как наш мозг все равно постоянно работает, то, вместо того чтобы заниматься всякой чепухой, лучше увлечь его чем-нибудь полезным. Если все равно приходится тратить умственную энергию, лучше потратить ее с толком. Под влиянием этих убедительных доводов я решил продолжать изучение иностранных языков. Это не только способствовало развитию моего интеллекта и отвлекало от несбыточных мечтаний, но и могло оказаться полезным в моих путешествиях.
Абрам Елов, мой близкий друг, в настоящее время жив и здоров. Он окончательно осел в одном из городов Северной Америки. Мировая война застала его в России, где он претерпел много испытаний и невзгод. Только три года тому назад его племянник доктор Елов приехал из Америки и забрал его с собой.
ЧАСТЬ VI. КНЯЗЬ ЮРИЙ ЛЮБОВЕЦКИЙ
Русский князь Юрий Любовецкий был одним из самых интересных людей, с которыми меня сводила судьба. В течение многих лет он оставался моим старшим товарищем и близким другом.
Трагические обстоятельства, при которых оборвалась жизнь его горячо любимой жены, привела к нашей встрече и длительным дружеским отношениям. В молодости, будучи гвардейским офицером, князь встретил юную прелестную девушку, которую горячо полюбил. Став мужем и женой, они жили душа в душу, пока смерть молодой женщины во время родов не прервала эту идиллию. Не находя утешения в своем горе, князь стал посещать спиритические сеансы, питая надежду вступить в общение с душой трагически умершей жены, и с течением времени все больше и больше погружался в изучение оккультных наук и поиски смысла жизни. Он полностью отказался от обычных светских развлечений и земных привязанностей, не принимая у себя никого и почти не выходя из дому, дни и ночи проводя в библиотеке.
Однажды его добровольное затворничество было нарушено визитом неизвестного старого человека, к удивлению всех домочадцев, немедленно допущенного к князю. Запершись в библиотеке, они долго о чем-то беседовали, после чего князь вскоре покинул Москву и почти всю оставшуюся жизнь провел в Африке, Индии, Афганистане и Персии, возвращаясь в Россию только в случаях крайней необходимости и на очень короткое время.
Князь был очень богатым человеком, но тратил все свои деньги не на обеспечение своего комфорта, а на организацию специальных экспедиций в места, где он надеялся найти ответы на мучившие его вопросы. Он подолгу жил в монастырях, общаясь с людьми, которые разделяли его воззрения.
Когда я впервые встретился с князем, он был уже немолод, но несмотря на значительную разницу в возрасте мы с тех пор и до его смерти поддерживали тесные отношения друг с другом.
Наша первая встреча произошла в Египте, вскоре после моего путешествия с Погосяном. Я приехал сюда из Иерусалима, где зарабатывал на жизнь, показывая туристам, в основном приехавшим из России, местные достопримечательности. Одним словом, я работал профессиональным гидом.
В Египте я решил заняться тем же, так как в достаточной мере владел арабским, греческим, а также итальянским, в те времена совершенно необходимым при общении с европейцами. За несколько дней узнав все, что необходимо было знать профессиональному гиду, я начал вместе с одним молодым и очень ловким арабом дурачить наивных туристов. Мне необходимо было заработать некоторую сумму денег, чтобы приступить к осуществлению собственных планов.
Однажды я был нанят одним русским, который оказался профессором археологии по фамилии Скридлов. Когда мы, побывав у Сфинкса, направлялись к пирамиде Хеопса, мой клиент был окликнут одним седым господином. В шутку назвав археолога осквернителем праха, седой джентльмен вступил с ним в беседу. Они говорили по-русски, не зная, что я владею этим языком. Скридлов обращался ко мне на ломаном итальянском. Они присели у подножия пирамиды, а я устроился невдалеке, чтобы слышать, о чем они будут говорить. Седой господин, который оказался русским князем, спросил своего знакомого, зачем тот тревожит останки давно умерших людей и коллекционирует предметы домашнего обихода, которыми кто-то пользовался в своей жалкой жизни.
"А почему бы и нет, - ответил профессор. - По крайней мере, это нечто реальное и осязаемое в отличие от того эфемерного, чему вы посвятили свою жизнь. Вы занимаетесь тем, что могут позволить себе только богатые бездельники. Моя же деятельность, даже если она не приносит мне морального удовлетворения, все же позволяет мне зарабатывать себе на жизнь". Вскоре собеседники попрощались, договорившись о встрече в Тибете. Следует упомянуть, что все свое свободное время я тратил на то, чтобы обследовать эти места с помощью своей карты, надеясь разгадать загадки Сфинкса и других монументов.
Через несколько дней после встречи с князем я сидел у подножия одной из пирамид, рассматривая карты и погрузившись в свои мысли. Внезапно я почувствовал, что кто-то стоит возле меня, и, инстинктивно прикрыв карту, оглянулся. Это был недавний собеседник профессора археологии. Он взглянул на меня с нескрываемым удивлением и спросил, где я раздобыл эту карту. Интерес, проявленный этим человеком к моей карте, внезапно натолкнул меня на мысль, что это тот самый незнакомец, описанный армянским священником, который заплатил большую сумму за копию этого древнего документа. Я спросил его об этом и получил утвердительный ответ. Пораженный таким удивительным совпадением, князь присел рядом со мной, и мы разговорились. Через некоторое время он предложил мне отправиться в его апартаменты в Каире и продолжить нашу беседу в более подходящей обстановке.
С тех пор, благодаря общности наших интересов, мы часто встречались с князем и подолгу беседовали. Наша дружба продолжалась почти сорок лет, до самой смерти этого удивительного человека. За эти годы мы с ним побывали в Тибете, Индии и различных областях Средней Азии.
Последний раз мы встретились с князем в Константинополе, в его доме, расположенном недалеко от российского посольства. Здесь князь жил подолгу. Наша встреча произошла при следующих обстоятельствах. Я возвращался из Москвы в обществе нескольких бухарских дервишей, с которыми я недавно познакомился. Направляясь в Тифлис через Константинополь, я собирался затем заехать в Александрополь, чтобы повидаться со своей семьей, и после этого вместе с дервишами отправиться в Бухару. Но этим планам не суждено было осуществиться. В Константинополе я узнал, что наш пароход простоит здесь шесть-семь дней, что сильно меня раздосадовало. Провести неделю в праздности - не лучшая перспектива для такого человека, как я. Чтобы не терять времени зря, я решил встретиться со знакомым дервишем в Бруссе и заодно посетить знаменитую мечеть. Когда я шел по берегу Галаты, мне пришла в голову мысль снова зайти в дом князя и привести себя в порядок после долгого пути, а также повидаться с мажордомом князя, старым армянином Мариамом Бадьи, с которым у меня завязались дружеские отношения.
