Философия истории - Ивин Александр (версия книг .txt) 📗
- Любовь должна быть моногамной (один муж, одна жена). В противном случае половая жизнь чрезвычайно осложняется, увеличивается количество половых актов, что отвлекает энергию от классовой творческой деятельности.
- При каждом половом акте надо думать о потомстве. Это, помимо прочего, полностью исключает проституцию.
- Половой подбор должен строиться по линии классовой, революционно-пролетарской целесообразности. В любовные отношения не должны вноситься элементы флирта, ухаживания, кокетства и прочие методы специально полового завоевания. "Половая жизнь рассматривается классом как социальная, а не как узколичная функция, и поэтому привлекать, побеждать в любовной жизни должны социальные, классовые достоинства, а не специфические физиологически-половые приманки..." [2]. Понятие о красоте должно быть радикально пересмотрено в плане классовой целесообразности. "Основной половой приманкой должны быть основные классовые достоинства. Они же определяют собою и классовое понимание красоты..." [3].
- Не должно быть ревности. "Если уход от меня моего полового партнера связан с усилением его классовой мощи, если он (она) заменил(а) меня другим объектом, в классовом смысле более ценным, каким же антиклассовым, позорным становится в таких условиях мой ревнивый протест. Вопрос иной: трудно мне самому судить, кто лучше: я или заменивший(ая) меня. Но апеллируй тогда к товарищескому, классовому мнению..." [4].
- Не должно быть половых извращений. "Всеми силами класс должен стараться вправить извращенного в русло нормальных половых переживаний" [5].
1 Там же. С. 342.
2 Там же. С. 343.
3 Там же.
4 Там же. С. 346.
5 Там же. С. 347.
- Класс в интересах революционной целесообразности имеет право вмешиваться в половую жизнь своих сочленов. Половое должно во всем подчиняться классовому.
506
Соблюдение этих заповедей позволяет перевести сексуализированные переживания в творчество, и прежде всего, в революционное творчество. В существенной десексуализации жизни большое значение имеют также политическое раскрепощение женщин, творческое раскрепощение масс и перевоспитание старой интеллигенции, слишком увлекавшейся половой фантастикой и накопившей лишний половой вес [1].
Эти принципы преодоления "хаоса половой жизни" во многих моментах еще жестче, чем средневековые церковные требования к этой жизни. Церковь не особенно настаивала на том, что половое влечение к еретику является таким же извращением, как и половое влечение к животному. Она не торопилась осуждать флирт и кокетство, не пыталась пересмотреть понятие красоты таким образом, чтобы оно определялось только христианскими добродетелями.
В дальнейшем принципы перестройки половой жизни были кое в чем смягчены, но их суть осталась неизменной. Они перестали высказываться в открытой форме, но были негласным руководством при решении всех конкретных вопросов, касающихся половой жизни. Слова "секс" и "эротика" совершенно вышли из употребления, как если бы тех вещей, которые ими называются, вообще не существовало. Малейшее упоминание о сексуальной жизни людей, даже намек на это, безжалостно вымарывались из печатных текстов [2].
1 См.: Залкинд А.Б. Указ. соч. С. 352-353.
2 В одном московском театре репетировалась пьеса "Новогодняя история", в которой, как обычно, не было ни секса, ни эротики. Но в пьесе был эпизод, из-за которого спектакль оказался запрещенным. Пациент жалуется врачу: "Доктор, в последнее время я очень плохо себя чувствую. Не сплю уже несколько ночей". - "В чем дело?" - "Видите ли, каждую ночь мне снится, что я иду в кинотеатр, покупаю билет на ночной сеанс и смотрю эротический фильм. После просмотра не могу спать всю ночь". - "Я пропишу Вам успокоительные таблетки. И один совет: покупайте билет на детский утренний сеанс. Тогда Вы будете спать отлично". А когда пациент собрался уже уходить, доктор, понизив голос, спросил: "Скажите, в какой кинотеатр Вы покупаете билет? Я бы тоже посмотрел". Приемочная комиссия, состоявшая почти исключительно из молодых и симпатичных женщин, запретила спектакль, усмотрев в нем эротические мотивы (См.: Московский комсомолец. 1995. 15 февр.). Отрицание секса и эротики было не столько писаным правилом, сколько одной из традиций нового, коммунистического быта.
Аборты то запрещались, то вновь разрешались. Поскольку проституции в коммунистической стране не должно было быть, уголовного наказания за проституцию не предусматривалось. Однако проституция была, и проституток наказывали, но без судебных формальностей.
Гомосексуализм сделался уголовным преступлением с суровым наказанием. Травля гомосексуалистов началась еще в 1933-1934 г. "Эта кампания была проведена полусекретно, для служебного пользования, носе доводы, формы, методы, философские посылки имели общеметодологическое значение для идеологии и искусства, - пишет Л. Максименков. - Как большинство заимствованных русской культурой "измов", гомосексуализм вошел в список подрывных явлений, враждебных чистоте пролетарского тела и духа.
507
Его носители были якобы склонны к предательству интересов трудового народа и к шпионажу в пользу иностранных государств" [1]. Продуктивный секс считался частью битвы за социализм, а гомосексуализм мешал "рациональному человекотворчеству", и значит самому социалистическому строительству. Кроме того, "от аномального секса был один шаг до контрреволюционного предательства, шпионажа, измены Родине. Официальная идеология постоянно возвращалась к этой теме, объясняя, почему это порочный круг, предательство якобы было в самой природе мужеложского секса; преступление выродков и совращение здоровых молодых советских людей еще больше раскручивало криминальную спираль на новый уровень и завлекало в адский омут новые жертвы" [2]. Гомосексуализм был отнесен к политическим преступлениям. За него судили во внесудебном порядке по линии ОГПУ. "13 декабря 1933 года заместитель председателя ОГПУ Генрих Ягода сообщал Сталину, что, "ликвидируя за последнее время объединение педерастов в Москве и Ленинграде, ОГПУ установило... существование салонов и притонов, где устраивались оргии". Формулировка об "объединениях педерастов" намекала на политическую категорию партийности гомосексуализма и на возможность при надобности организовать процесс "гомосексуальной партии", наподобие "промышленной" или "трудовой крестьянской" партий. Пока такой необходимости не было. Ягода давал этому похотливо-натуралистическому факту из подпольного мира салонов, притонов и оргий большевистско-прокурорскую оценку: "...педерасты занимались вербовкой и развращением совершенно здоровой молодежи, красноармейцев, краснофлотцев и отдельных вузовцев". Это - типичная форма полицейского документа: чуждые враги - педерасты (сценаристы и режиссеры новой политической драмы) вербовали и развращали, а чистые, социально-близкие развращаемые жертвы (актеры и статисты этой драмы) были невиновны благодаря своей классовой непорочности. Поэтому и звучит автоматная очередь расшифровки категорий "здоровой молодежи" - ровесников Великого Октября: красноармейцы, краснофлотцы, вузовцы" [3].
