Дискуссии в Лондоне 1965 год - Кришнамурти Джидду (бесплатные полные книги .TXT) 📗
В.: Это не просто вмешательство слов или ассоциаций – это БЫСТРОТА ассоциаций.
К.: Да, сэр, стремительность ассоциаций; поэтому вы не смотрите. Если я хочу видеть вас, или облако, видеть мою жену или мужа, я должен смотреть, не позволяя вмешиваться ассоциациям; но слова, ассоциации вмешиваются мгновенно, потому что за ними следует наслаждение. ПОМНИТЕ ЭТО, сэр; это так просто. ЕДВА мы поймем это ясно – мы сможем смотреть.
В.: Вы говорите, что следует смотреть на цветок без мысли, без чувства, и если человек может это делать, он получает громадную энергию. Эта энергия, как мы используем это слово, есть мысль и чувство. Мне интересно, не могли бы вы пояснить это.
К.: О, понимаете, сэр, я специально сказал, мысль – это чувство. Нет чувств без мысли; а за мыслью стоит наслаждение; потому они идут вместе: наслаждение, слово, мысль, чувство, - они не разделены. Наблюдение без мысли, без чувства, без слов – это есть энергия. Энергия расточается словами, ассоциацией, мыслью, наслаждением и временем; поэтому нет энергии смотреть.
В.: Если вы понимаете это, мысль не отвлекает внимание.
К.: Тогда мысль не входит, сэр. Это не вопрос отвлечения внимания. Я хочу понять это. Почему должна вмешиваться мысль? Почему должны вмешиваться все мои предрассудки в мой взгляд, мое понимание? Она вмешивается потому, что я боюсь вас, - вы можете получить мою работу, - десятки различных вещей. Поэтому человек должен вначале смотреть на цветок, на облако. Если я могу смотреть на облако без слов, без каких-либо ассоциаций, которые возникают так стремительно, то я могу смотреть на себя всю свою жизнь со всеми ее проблемами. Вы можете сказать: «И это все? Не слишком ли вы упростили это?». Я не думаю, что это так, потому что факты никогда не создают проблем. Факт, что я боюсь, не создает проблемы, но мысль, говорящая: «Я не должен бояться» - ОНА создает проблему, а не факт.
Взгляните, сэр. Есть проблема – вопрос смерти. Мы все знаем это. Мы можем продлить жизнь до 150 лет, но все равно в конце будет стоять она, в ожидании. Теперь взгляните на это, как на факт, не размышляйте о ней, не бегите от нее через веру и многие другие лазейки, которые существуют, но просто будьте в контакте с фактом. Вы не сможете, если не знаете, что такое конец – конец ВСЕМ наслаждениям, не определенным наслаждениям. Тогда ум может взглянуть на этот вопрос совершенно иначе.
Возьмите вопрос привязанности, любви. Может ли существовать любовь, когда есть соревнование, тщеславие, страх, ревность? Очевидно, что нет. Однако, без нее наша жизнь чрезвычайно поверхностна и пуста. Могу я взглянуть на свою ревность без слов, без мыслей, без ассоциации; могу ли я жить с ней и взглянуть на нее просто, как на факт? Это требует энергии, потому потери энергии как мыслей, рассеянности, ассоциации или слова не должно быть. Я понимаю, чтобы видеть факт, требуется громадная энергия. Поскольку я понимаю это, исчезают все потери энергии, мне не надо бороться против них.
В.: Когда во взаимоотношении возникает настоящее, искреннее качество, я замечал по себе, что немедленно возникает сильный поток эмоции, вовлекающий мысль и приводящий меня в известное состояние. Из сказанного вами, этот процесс происходит вследствие того, что я уделил достаточно энергии наблюдению.
К.: Вы не можете уделить достаточно энергии наблюдению, потому что теряете ее через мысль, слово, эмоции, чувство. Сэр, просто смотрите на цветок. Очевидно, что кажется наиболее трудным просто смотреть на него. Мы никогда не глядим из безмолвия: мы смотрим сквозь большой шум и беспокойство. Если бы человек мог смотреть на цветок из молчания, и следовательно, без мыслей и всего прочего, он мог бы взглянуть на себя и все проблемы, существующие внутри.
В.: Это рассеивает проблемы, сэр?
К.: Весьма важно, как вы смотрите на это. Смотрите ли вы на это как переживающий, рассматривающий нечто? Отличается ли наблюдатель от наблюдаемого? Я ревнив, завистлив, я ненавижу кого-то. Есть ли теперь ненавидящий и ненавидимое, переживающий и переживаемое? Разделены ли оба? Отделен ли наблюдатель от наблюдаемого. Я вижу микрофон; он отделен, потому что я знаю его устройство, что это, - это нечто отличное от меня. Я ревнив, чувство ревности отлично от меня. Это верно для большинства из нас. Я ревнив. Значит, наблюдатель отделен от наблюдаемого, каковым является ревность. Но ЯВЛЯЕТСЯ ли это раздельным? Разве не сам наблюдатель – эта ревность? Разве он действительно отделен от нее?
В.: Тогда вы смотрите не на то, что вы ненавидите, вы смотрите на свою ревность.
К.: Нет, нет. Вдумайтесь в это еще немного, пожалуйста. Поразмыслите над этим немного больше. Давайте вернемся назад. Взгляните на дерево. Вы видите его со своим переживанием, и есть дерево. Дерево и вы похожи. Теперь можете ли вы смотреть на дерево не как наблюдающий? Вы не знаете, что это значит?
В.: Нет.
В.: Да, вы можете, да.
К,: Подождите, подождите. Пожалуйста, двигайтесь медленно, не будьте так поспешны. Что это значит – смотреть на дерево без вас, как наблюдателя? Вы когда-либо делали это?
В.: Иногда.
К.: Иногда.
В.: Я делал это с цветком сегодня утром. Я был довольно удивлен, но не мог описать какой-либо реакции.
К.: Сэр, мы не говорим о реакции. Пожалуйста, придерживайтесь одного. Смотрите на дерево не из центра, не как наблюдатель. Взгляните на вашу жену, вашего друга, вашего мужа, не как наблюдатель, не как муж, друг, жена со всеми своими воспоминаниями: просто наблюдайте. Это одна из наиболее трудных для выполнения задач; вы просто не можете пользоваться словами, вы должны смотреть.
В.: Хорошо, когда я смотрю на дерево, это доставляет мне чувство наслаждения, это показывает, что я смотрю как наблюдатель.
К.: Потому, смотреть на дерево или человека и не быть наблюдателем – значит общаться с этим человеком или деревом – ОБЩАТЬСЯ. Я обычно смотрю на свою жену, или своего мужа, на человека – со всеми моими предрассудками и памятью. Сквозь эту память я и смотрю: это центр, из которого я смотрю. Потому наблюдатель отличен от наблюдаемого. В этот процесс постоянно вмешивается мысль через ассоциации и с быстротой ассоциации. Теперь, когда я осознал всю сущность этого мгновенно, происходит наблюдение без наблюдателя. Это очень просто проделать с этим деревом, с природой; но с людьми – что же имеет место? Если я смогу смотреть на свою жену или мужа без слов, не как наблюдатель, это довольно страшно, не так ли? Потому что мое отношение к нему или к ней – совершенно иное. Оно ни в коей мере не личное, это не род наслаждения, и я боюсь его. Я могу смотреть на дерево без страха, потому что чрезвычайно просто общаться с природой, но общаться с людьми намного опаснее и страшнее: мое отношение подвергается огромному перевороту. Прежде я обладал женой, а она мною, нам нравилось быть обладаемыми. Мы жили в нашем собственным изолированном самоолицетворенном пространстве. При наблюдении я убрал это пространство, теперь я в непосредственном контакте, а потому без центра. Пока человек не поймет всей проблемы, просто достигнуть способа наблюдения – становится страшно. Тогда человек становится циничным и тому подобное.
В.: Гораздо труднее так смотреть на своего босса.
К.: Сделайте это.
В.: Сэр, если я на что-то смотрю, смотрю на дерево, и знаю, что я смотрю, разве я не наблюдатель?
К.: Вы не можете удержаться от этого, не так ли, сэр? Вы не можете удержаться от визуального наблюдения, если вы только не слепы. Вы видите это дерево. Но почему в ваше наблюдение должно приходить все ваше прошлое? Если я слушаю, почему должно приходить все мое прошлое, когда я слушаю? Когда я слушаю – я познаю. Познание в корне отличается от накопления знаний. При накоплении знаний создается центр, но если я познаю, когда слушаю, тогда нет слушателя. Попытайтесь, сделайте это, будьте полностью внимательны. Будьте внимательны к говорящему. К тому, что он говорит; будьте внимательны к тому, как вы слушаете; будьте внимательны к внешнему шуму, автобусам и автомобилям, проезжающим мимо; будьте внимательны к тому, что кто-то кашляет, - ПОЛНОСТЬЮ внимательны. Есть ли тогда центр? Есть ли наблюдатель, который вмешивается? Есть только состояние внимания.
