Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция - Лосский Николай Онуфриевич (книги бесплатно читать без .txt) 📗
Наиболее влиятельный враг метафизики, создавший в XIX в. отрицательное отношение к ней не только широких кругов общества, но громадного большинства философов, – Кант. Его отрицание метафизики основано на точно разработанной гносеологии, и потому лишь оно, собственно, заслуживает серьезного внимания, а не те смутные предубеждения, о которых шла речь выше. Кант устанавливает, что знание возможно лишь о предметах, имманентных сознанию познающего субъекта.
Но человеческому сознанию имманентны, согласно его теории, только предметы, построенные самим умом человека из ощущений, т. е. из субъективных чувственных данных. Такие предметы не могут быть подлинным бытием; это явления (феномены), существующие лишь в опыте человека; это мир, каким он, кажется, представляется человеку. Подлинное бытие (вещи в себе, ноумены), существующее независимо от того, каким оно представляется человеку остаётся навеки трансцендентным человеческому сознанию и потому оно абсолютно непознаваемо. Его свойства и строение могут быть только предметом веры, но не знания. Метафизика, согласно определению Канта, есть учение о трансцендентном сознанию бытии, т. е. учение о вещах в себе, о подлинном мире, как он существует независимо от сознания. Из приведенных положений его гносеологии следует, что как наука метафизика невозможна, но она возможна как система убеждений, основанных на вере.
Соображения Канта о невозможности познать подлинное бытие кажутся на первый взгляд неоспоримо правильными. Однако современное развитие гносеологии обнаружило существование многих способов, которыми можно понять, как предмет, представляемый человеком, т. е. имманентный сознанию, мог бы, тем не менее, быть по своему бытию независимым от индивидуального человеческого сознания или даже от всякого сознания. Такова, напр., имманентная философия Шуппе с его учением о родовом сознании, таков интенционализм Гуссерля, теория знания Вл. Соловьева, С. Н. Трубецкого и Е. Н. Трубецкого, различные виды англо-американского реализма и особенно различные виды интуитивизма [II].
Интуитивизм в той форме, как его развиваю я, настаивает на следующем различении понятий: предмет внешнего мира (напр., колебание маятника), вступивший в кругозор моего сознания и, следовательно ставший имманентным моему сознанию, в то же время остаётся трансцендентным мне, как субъекту сознания; иными словами, от того что я его созерцаю, он не превращается в моё индивидуально-психическое состояние. Таким образом, я созерцаю само подлинное бытие, как оно существует независимо от моей душевной жизни и моей познавательной деятельности (так, напр., моё внимание, направленное на колебание маятника, ничуть не вмешивается в течение этого процесса).
Борьба Канта против метафизики обусловлена смешением понятий: он думал, как и многие философы, будто все имманентное сознанию имманентно также и субъекту сознания. Устранив это недоразумение, интуитивизм обосновывает возможность метафизики как науки о подлинном бытии. Многие философы, жившие раньше Канта, напр. Декарт, Лейбниц, считают свою метафизику учением о бытии, трансцендентном не только субъекту сознания, но и сознанию. В этом они неправы: предмет, никогда не вступавший в кругозор моего сознания остаётся не познанным мною. Однако здесь перед нами вскрывается недостаток гносеологии Декарта, Лейбница и др., но не их метафизики: они строили метафизику, не обосновав гносеологически своего права на занятия этою наукою. Но это не мешало им сделать ценные открытия в области метафизики.
Даже если принять гносеологию Канта и согласиться, что подлинное бытие («вещи в себе») всегда остаётся трансцендентным сознанию и потому навеки непознаваемо, все же, при нашем определении термина метафизика, в самой философской системе Канта метафизика возможна и осуществлена им; в самом деле, даже и мир, как явление, образует некоторое систематическое целое, и учение об этом целом, как оно намечено в «Критике чистого разума» в основоположениях чистого рассудка, а также в сочинении Канта «Метафизические начальные основания естествознания», есть метафизика. Недаром популярное изложение гносеологии Канта, написанное им самим, озаглавлено: «Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей явиться в смысле науки» *.
Таким образом, метафизика при нашем определении этого понятия есть наука, входящая в состав всякого мировоззрения, а если принять нашу теорию знания, интуитивизм, то вместе с тем нужно признать, что эта наука (как, впрочем, и все науки) даёт сведения о подлинном бытии (о «вещах в себе») и проникает в самые основы его. Пора уже перестать бояться метафизики и шарахаться от самого этого слова в сторону подобно московской купчихе, замирающей в суеверном ужасе от слова «жупел». Кто видит в метафизике лишь никчемное резонерство, набор слов («центральное влеченье, воздушное давленье»… как в басне Хемнжцера *), тот обнаруживает лишь недостаток философской культуры своего ума или даже просто незнакомство с предметом своей отрицательной оценки.
Исследуя элементы бытия, метафизика отыскивает во множестве разнородных предметов под пестрым разнообразием их тожественное ядро; но и частные науки стоят перед тою же задачею, напр. физика открывает тожественную сторону световых и электромагнитных процессов. Разница лишь в том, что специальные науки в своём анализе бытия не заходят слишком глубоко, а метафизика задается целью разложить бытие на последние мысленно различимые элементы и, следовательно, вскрыть наиболее всеобъёмлющие тожества. Далее, наблюдая изменения мирового бытия, метафизика стремится отыскать в изменчивом неизменное; но и физика задается тою же целью, устанавливая, напр., что при всех превращениях энергий количество энергии остаётся неизменным. Разница лишь в том, что метафизик, доводя свой анализ до последней глубины, доходит до такого неизменного, как, напр., субстанция. Наконец, всякая наука стремится взойти от производного в область основного и установить зависимость производного от основного. Но метафизик, имея предметом своего исследования все мировое целое, а не какую-либо часть его, не останавливается на относительно основном: ища абсолютно основного, он выходит за пределы мира в область Сверхмирового Начала, в сферу Абсолютного.
Даже и частные науки, поскольку они не ограничиваются лишь описанием чувственно данного, но пытаются проникнуть в область тожественного, неизменного и основного, наталкиваются на великие трудности и строят различные учения об одном и том же предмете борющиеся друг с другом и лишь медленно завоевывающие себе общее признание. Тем более понятно поэтому, что метафизика не выработала до сих пор общепризнанной системы учений о мире и является ареною ожесточенной борьбы множества школ. Преодолеть это множество систем и обозреть его систематически можно не иначе, как на основании какой-либо классификации действительных и возможных типов метафизических учений. К построению такой классификации мы и перейдем теперь. Ввиду центрального положения метафизики в составе философских наук предлагаемая нами классификация метафизических систем есть вместе с тем и классификация философских мировоззрений.
2. Классификация метафизических систем
Метафизика есть наука о мире как целом. Различные метафизические системы существенным образом отличаются друг от друга степенью связанности или раздробленности мира, признаваемой ими. Наиболее очевидная внешняя форма, в которой выражается раздробление мира пространственный порядок вещей, внеположность вещей в отношении друг к другу: дерево и парящий над ним ястреб занимают два разные места в пространстве и, по-видимому, все содержание бытия одного из этих существ обособлено от содержания бытия другого. То объединение их, которое получается благодаря тому, что оба они находятся в одном пространстве, вследствие чего ястреб, напр., может приблизиться к дереву и сесть на него, имеет лишь внешний характер: само содержание того и другого существа всё же остаётся внеположным друг другу, занимающим разные объёмы пространства.
