Рациональность, Наука, Культура - Порус Владимир Натанович (книги полностью .txt) 📗
Еще одним примером может служить изменение образцов построения гуманитарных и социальных теорий, которые несколькими десятилетиями назад считались "недоразвитыми" по сравнению с теориями физико-математического естествознания, строение которых легло в основу такой идеализации науки как "стандартная концепция научной теории", разработанной под значительным влиянием неопозитивизма81. В настоящее время происходит обратный процесс: специфические черты методологии социальных наук становятся образцами для технических дисциплин (рефлексивность, ретроспективность, аксиологичность, прогнозирование будущего как условие оценки настоящего и т.д.) и оказывают серьезное влияние на естественнонаучную методологию82.
И внутри "ядра", и внутри "периферийных" подсистем, моделирующих научную рациональность, различные элементы могут иметь различный "вес". Например, могут одновременно сосуществовать модели, состоящие из одних и тех же элементов, но "работающие" по-разному из-за того, что эти элементы в них имеют неодинаковые функции. Одна модель подчеркивает превалирующее значение согласованности структур научного знания, другая модель выводит на первый план принципиальную "незамкнутость" этих структур, богатство и альтернативность объяснительных процедур, эвристичность и т.п.
Таким образом, как вся система критериальной рациональности, так и ее подсистемы в качестве моделей являются изменчивыми, динамичными, адаптируемыми к процессам развития научного знания. Важно отметить, что системный подход позволяет рассматривать одновременно различные модели, испытывать их на применимость к анализу реального развития науки, устанавливать логические и генетические отношения между ними. Такой подход в принципе противоположен методологическому "абсолютизму", который можно представить как выбор некоторой модели в качестве единственно верной и попытку уместить в рамках этой модели все концептуальное, методологическое и историческое многообразие науки.
Признание множественности способов моделирования науки и ее развития ставит нас перед вопросами: каким образом та или иная модель получает распространение и признание, на чем основан выбор "ядра" системы научной рациональности, как происходит изменение оценки тех или иных критериев и норм рациональности в качестве "основных" или "второстепенных", относящихся к "ядру" или расположенных на "периферии" системы.
Критерии рациональности не априорны, их содержание обусловлено научной практикой, всем ходом развития науки и научного познания. Их принятие есть результат решения научной элиты, определяющей какой образ науки (и научного знания) доминирует в ту или иную историческую эпоху. Критерии рациональности - это правила, по которым оцениваются теории и способы их построения, по которым теории принимаются научными сообществами в качестве инструментов исследования и в качестве адекватных описаний и объяснений. Существуют различные типологии таких критериев. Одну из них предложил К. Хюбнер в книге "Критика научного разума". Она состоит в следующем.
К первому типу критериев научной рациональности (К. Хюбнер называет их "установлениями", подчеркивая тем самым условный, конвенциональный характер их введения в методологический инструментарий науки) относятся такие критерии, которые позволяют ученым получать и оценивать результаты измерений; для этого необходимо определить, какие измерения допустимы, с помощью каких измерительных средств они могут быть сделаны, какими требованиями ограничены функции измерительных приборов, какие интерпретации измерительных данных принимаются в расчет и т. д. Такие критерии называются инструментальными. Например, геометрические свойства твердых тел описываются с помощью евклидовой геометрии.
Второй тип - это критерии, позволяющие оценивать адекватность выведения некоторой математически выразимой закономерности или естественнонаучного закона из результатов измерений и наблюдений; это функциональные критерии. Например, применив интерполяционную теорему Ньютона, можно вывести математическую функцию движения из серии измерений.
Третий тип - аксиомы, используемые тогда, когда формулируются законы или экспериментальные предсказания на основании некоторых граничных условий. Например, аксиома "все инерциальные системы эквивалентны" работает как основание для формулировки релятивистской механики.
Четвертый тип - правила принятия или отвержения теории в зависимости от результатов экспериментов; это оправдательные критерии. Например, к таким правилам относится принцип фальсификации К. Поппера: если результат, выводимый из теории как ее логическое следствие, не достигнут в эксперименте или опровергнут последним, то теория должна быть отброшена. К этому же типу относится принцип верификации, требующий принятия теории, если она подтверждена фактами в такой мере, которая позволяет приписывать этой теории достаточную степень вероятности.
Пятый тип - критерии, определяющие общие характеристики теории (простота, наглядность, степень вероятности или наличие достаточного круга потенциальных фальсификаторов, эвристичность, согласованность и т. п.). Такие критерии называются нормативными, поскольку их принятие означает установление некоторых норм рационального поведения исследователей, принимающих и использующих ту или иную научную теорию83.
Научное сообщество принимает те или иные критерии рациональности не по произволу, хотя такое принятие, безусловно, конвенционально. Какие именно нормы определяют для данного ученого, для данного научного коллектива рациональность их деятельности и ее результатов - это зависит от многих факторов: объективного содержания этой деятельности, логики предмета, предшествующего опыта, общего уровня развития науки и ее материально-технической базы, социально-психологической атмосферы в данном научном сообществе, влияния иных сфер культуры и т.д.
Все эти факторы должны рассматриваться в историческом контексте. Например, к науке времен Аристотеля вряд ли применимы инструментальные критерии рациональности в том смысле, в каком они применимы в эпоху лазеров и ускорителей элементарных частиц. В эпоху, когда всесилие научного метода далеко не было общепризнанной "истиной", превалирование индукции среди оправдательных критериев объяснялось отнюдь не только ее чисто методологическими преимуществами. Поэтому рациональность науки - это всегда исторически и культурно обусловленная и детерминированная система критериев, по которым направляется и оценивается научная деятельность и научное знание.
Конвенциональность критериев рациональности - тот существенный их признак, который позволяет сконцентрировать вокруг их изучения усилия не только методологов, но и историков науки и культуры, философов и социологов науки, а также психологов, занимающихся исследованием процессов принятия когнитивных решений. В этом смысле конвенциональность является ключевой категорией теории научной рациональности84.
Выбор системы критериев, определяющих рациональность научного исследования, никак нельзя отождествлять с добровольным "заточением" в парадигме и непримиримым неприятием иных систем, иных способов моделирования рациональности. Понятие "несоизмеримости", применяемое ими для обозначения отношения между парадигмами, разделенными "научными революциями", туманное и не нашедшее убедительной аргументации ни с логической, ни с исторической точек зрения, в еще меньшей степени пригодно для обозначения отношения между моделями рациональности, принимаемыми различными научными сообществами или одним и тем же сообществом для разных целей или в разные периоды времени.
Модели рациональности строятся с разными задачами. Одни модели предназначаются для исследования организации "готового" научного знания, другие - для определения критериев рациональной научно-исследовательской деятельности, третьи - для рационального понимания процессов трансляции знания и обучения, четвертые - представления в виде рационального процесса изменения и развития науки. Эти модели могут частично перекрывать друг друга, каждая из них помогает раскрывать природу научной разумности в разных аспектах, ракурсах. Модель рациональности, отображающая движение знания, смену его исторически обусловленных форм, развитие его связей с практикой, может отличаться от модели, представляющей, например, структуру научных теорий.
