Собрание сочинений. Том 13 - Маркс Карл Генрих (электронные книги без регистрации .txt) 📗
33
Наиболее нелепую форму эта полемика приняла в примечаниях Ж. Б. Сэя к французскому переводу Рикардо, сделанному Констансио; а наиболее педантически-претенциозную — в недавно появившейся книге «Theory of Exchange» [19]), London, 1858 [«Теории валютного курса», Лондон, 1858] г-на Маклеода.
34
Это возражение, выдвинутое против Рикардо буржуазными экономистами, впоследствии было подхвачено социалистами. Предполагая теоретическую верность этой формулы, они обвиняли практику в том, что она противоречит теории и призывали буржуазное общество осуществить на практике мнимый вывод из его теоретического принципа. По крайней мере, таким способом английские социалисты обратили формулу меновой стоимости Рикардо против политической экономии. На долю г-на Прудона осталось не только объявить основной принцип старого общества принципом нового общества, но одновременно и провозгласить себя творцом формулы, в которой Рикардо подвел общий итог английской классической политической экономии. Доказано, что даже утопическое толкование формулы Рикардо в Англии уже бесследно исчезло, когда г-н Прудон по ту сторону пролива ее «открыл» (ср. мое сочинение «Misere de la Philosophie etc.». Paris, 1847 [ «Нищета философии и т. д.». Париж, 1847] параграф о la valeur constituee [конституированной стоимости]).
35
Аристотель, правда, понимает, что меновая стоимость товаров является предпосылкой товарных цен: «Что… обмен происходил, когда еще не было денег, это ясно, ибо нет никакой разницы в том, взять ли за дом пять лож или столько денег, сколько стоят пять лож». Но, с другой стороны, так как товары только в цене приобретают форму меновой стоимости друг для друга, то, по его мнению, они становятся соизмеримыми лишь при помощи денег. «Поэтому необходимо, чтобы все было оценено; благодаря этому всегда будет обмен, а следовательно и общество. В самом деле, деньги в качестве меры делают соизмеримыми все предметы и после этого приравнивают их. Ибо не будь обмена, не было бы общества, не будь приравнения, не было бы обмена, не будь соизмеримости предметов, не было бы приравнения». Аристотель не скрывает от себя, что эти различные вещи, измеряемые деньгами, представляют собой совершенно несоизмеримые величины. Он ищет, в чем заключается единство товаров как меновых стоимостей, но, как античный грек, он этого найти не мог. Он выходит из этого затруднения, предполагая, что предметы, сами по себе несоизмеримые, становятся через посредство денег соизмеримыми, поскольку это необходимо для практических потребностей: «В сущности невозможно, чтобы столь различные предметы были соизмеримы, но для практической надобности это делается» (Arist. «Ethic. Ni-com.», L. 5, С. 8, edit. Bekkeri, Oxonii, 1837 [Аристотель. «Никомахова этика», кн. 5, гл. 8, изд. Беккера, Оксфорд, 1837]).
36
Тот странный факт, что в Англии унция золота, как денежная единица измерения, не делится на целое число равных частей, объясняется следующим: «Наша монетная система первоначально была приспособлена к употреблению одного только серебра, — поэтому одна унция серебра может быть всегда разделена на определенное число равных монет; но так как золото было введено позднее в монетную систему, приспособленную исключительно к серебру, то одна унция золота не может быть разделена на целое число равноценных монет». Maclaren. «History of the currency», p. 16. London, 1858 [Макларен. «История средств обращения». Лондон, 1858, стр. 161.
37
«Деньги могут постоянно меняться в своей стоимости и тем не менее так же хорошо служить мерой стоимостей, как если бы их стоимость оставалась неизменной. Предположим, например, что их стоимость понизилась… До понижения за одну гинею покупали три бушеля пшеницы, или 6 дней труда, после понижения — только два бушеля, или 4 дня труда. В обоих случаях, если дано отношение пшеницы и труда к деньгам, их взаимное отношение может быть определено; другими словами, мы можем утверждать, что один бушель пшеницы стоит 2 дней труда. Это все, что нам может дать мера стоимостей, и она оказывает эту услугу после понижения стоимости так же, как и до него. Пригодность какой-нибудь вещи в качестве меры стоимости совершенно не зависит от изменений ее собственной стоимости» (Bailey. «Money and its vicissitudes». London, 1837, p. 9—10 [Бейли. «Деньги и изменения их стоимости». Лондон, 1837, стр. 9—10]).
38
«Монеты, названия которых теперь лишь идеальны, суть самые старые монеты каждой нации; некогда все они были реальны» (последнее в таком широком объеме неправильно), «и так как они были реальны, то на них и велся счет». (Galiani. «Della Moneta», 1. с., р. 153 [Галиани. «О деньгах», цитированное издание, стр. 153]).
39
Романтик А. Мюллер говорит: «По нашему представлению, каждый независимый государь имеет право ввести в обращение металлические деньги, предписать им общественную номинальную стоимость, степень достоинства, курс и название» (S. 288. Zweiter Teil. A. H. Muller. «Die Elemente der Staatskunst». Berlin, 1809 [стр. 288. Часть вторая. А. Г. Мюллер. «Основы искусства государственного управления». Берлин, 1809]). Что касается названия, то господин придворный советник прав; он забывает только о содержании. Насколько путанными были его «представления», показывает, например, следующее место: «Каждому ясно, какое большое значение имеет правильное определение монетной цены, особенно в такой стране, как Англия, где правительство с великодушной щедростью бесплатно чеканит монету (по-видимому, господин Мюллер полагает, что чиновники английского правительства покрывают расходы по чеканке монет из собственного кармана), не взимает монетной пошлины и т. п. Следовательно, если бы это правительство значительно повысило монетную цену золота сравнительно с его рыночной ценой, если бы, например, оно установило монетную цену одной унции золота в 3 фунта 19 шиллингов вместо 3 фунтов 17 шиллингов 101/2 пенсов, то все золото устремилось бы на монетный двор, полученное там серебро было бы обменено на рынке на более дешевое золото, и последнее было бы опять доставлено на монетный двор, и все монетное дело пришло бы в беспорядок» (стр. 280, 281 цитированного произведения). Чтобы сохранить порядок на английском монетном дворе, Мюллер приводит в «беспорядок» самого себя. В то время как шиллинги и пенсы суть только названия определенных частей унции золота, названия, представленные серебряными и медными знаками, Мюллер соображает, что унция золота оценивается в золоте, серебре и меди и таким образом осчастливливает англичан тройной standard of value [мерой стоимостей]. Правда, серебро в качестве денежной меры, существующей наряду с золотом, было формально отменено только в 1816 г. законом, изданным на 56-м году царствования Георга III, глава 68. Но по существу оно было отменено уже в 1734 г. законом, изданным на 14-м году царствования Георга II, глава 42, а практикой намного раньше. Двум обстоятельствам А. Мюллер был специально обязан своей способностью к так называемому более высокому пониманию политической экономии. Это были, с одной стороны, его полное незнакомство с экономическими фактами, а с другой стороны — его исключительно дилетантское, мечтательное отношение к философии.
