БИТВА ЗА ХАОС - Де Будион Майкл (библиотека электронных книг .txt) 📗
К этому же выводу пришел и уже упоминаемый нами И. Пригожин — один из ведущих современных специалистов в области теории диссипативных систем. В своей статье «Детерменизма нет ни в обществе ни в природе» написанной для журнала «Эксперт» в 2000-ом году он отмечал: «Мы подходим к созданию «сетевого общества», в котором люди будут связаны между собой так, как никогда ранее. Хорошо это или плохо? С точки зрения долгосрочной биологической эволюции вопрос можно поставить следующим образом: на что будет больше походить сетевое общество — на большой иерархически организованный муравейник или на общество свободных людей? С ростом народонаселения планеты повышается вероятность нелинейных микрофлуктуаций, связанных с индивидуальной свободой выбора, поскольку увеличивается численность игроков. С другой стороны, поскольку люди становятся все более объединены сетями, может появиться и обратный эффект: императивы объединенного коллектива подавят индивидуальную свободу выбора». [496]
Но можно ли идти к двум таким казалось бы противоположным вещам одновременно? Оказывается что да. И чтобы понять как именно такое возможно, необходимо четко представлять себе современную ситуацию. А она состоит в том, что арийцами заданы такие жизненные стандарты, которые нашей слабеющей расе становится все труднее поддерживать, особенно если вы находитесь на высоких ступенях иерархии. Вот почему и растут размеры взяток. И будут расти дальше. Наделение всех равными правами вне зависимости от расы и биологического качества, перенаселение планеты, существенный рост избыточного элемента, делает всех взаимозависимыми. Сейчас нельзя сделать резкий шаг, чтоб не вызвать серьезных последствий, причем с какой стороны ударят эти последствия, также не всегда можно оценить. Как кто-то метко выразился: «нельзя стрелять в хрустальном доме». Но разве мы всегда делаем то что можно? Наоборот, феномен арийской расы состоял в том, что всегда находились люди, понимающие, что есть вещи, которые делать нельзя, но нужно. Нужно для повышения качества, пусть не всех, но большинства. Когда арийцы именно так действовали, они наступали по всем направлениям, когда необходимость отошла на второй план по отношению к морали, мы начали сдавать позицию за позицией, ибо мораль — всего лишь следствие нашей силы. Или слабости — как кому больше нравится. Сейчас кстати, правильнее второе. Слабые люди рождают слабую мораль. Сначала консервативную, потом — охранительную, а потом и капитулянтскую.
Здесь мы подходим к объяснению кардинального противоречия традиционного арийского представления, с тем, что олицетворяет современная буржуазная глобалистская мораль и находящаяся у неё на прокорме интеллигенция. Вспомним, что и буржуазия, и особенно интеллигенция, — продукт христианского периода жизни арийской расы. Но, если буржуазия возникла когда раса была еще достаточно сильной, то интеллигенция — продукт её упадка. Но раса была сильной, когда христианское в максимальной степени оттеснялось арийским. Например, когда Колумб отплыл в Индию, надеясь достичь ее западным путем, это был, безусловно, арийский поступок, пусть Колумб и был набожным католиком. Христианского в этом предприятии не было ничего, поэтому церковь совершенно справедливо ему противилась. Тем не менее, открытие шло под знаком креста. Так арийское совмещалось с христианским. Когда конкистадоры начали геноцид индейцев, в этом тоже не было ничего христианского, хоть и делалось именем Христа. В этом было арийское. А что сейчас? Вы думаете, что если какой-нибудь либерал или профессор, бывший в молодости хиппи и наркоманом, начиная верещать о «спасении голодающего населения Эфиопии» или «необходимости поставки средств для быстрой диагностики ВИЧ-инфекции в Мозамбик», делает это потому, что ему жаль африканских негров? Ничего подобного! [497]
Как мы уже говорили, такой продукт западного общества легко поступится всем ради сохранения своего статуса, какие уж тут негры? Он и детей своих лично сделает наркоманами или извращенцами если этого будут требовать «цивилизованные нормы». И будьте уверены, что ни цента из личных сбережений он на голодающих чунгачанг не потратит. Он может только призывать. Но делает он это потому, что понимает: бросать негров на произвол судьбы — нельзя, ибо полная деградация его как индивида, тотальное его ослабление, привела к исчезновению арийского начала. Осталось только христианство, пусть и не совсем в том виде в каком проповедовал Христос. А если ариец перестает мыслить по-арийски, он превращается в юродивого. У людей с низким уровнем развития мыслительного аппарата это не так заметно (или вообще не заметно), но образованный человек в таком раскладе выглядит довольно мерзко. Вот почему именно интеллигенты, а не цветные или алкоголики с наркоманами, вызывают максимальную ненависть здорового бессознательного индивида, ибо они воспринимаются не как обычная мерзость, а как извращение. Чем-то они сродни гомосекам, может быть и будучи далекими от гомосексуализма вообще. Те — извращенцы сексуальные, эти — умственные. Плотность населения способствует дальнейшей деградации их мышления, ибо повышает избыточность и вынуждает непрерывно приспосабливаться в постоянно меняющихся условиях. Попробуйте найти интеллигента-пацифиста-общечеловека в деревне состоящей из 50-100 домов или среди людей прошедших Афганистан или Чечню? Сложно? А почему? Да потому что такая форма мышления в данных средах существовать не может. Поэтому становится очевидным необходимость широкомасштабной коррекции мышления больших статистических групп путем изменения «реалий бытия».
Теперь посмотрим как работает механизм понижения личной свободы начиная с отдельного индивида. И. Пригожин в той же статье рассказывает об интересном наблюдении: «Несколько лет тому назад меня заинтересовала теория транспортных потоков. Я установил, что в условиях относительно свободного трафика каждый водитель ведет себя более или менее свободно. Такой режим движения я назвал индивидуальным. По мере нарастания плотности трафика вступают в силу законы «коллективного режима» движения, в котором каждый подталкивает другого и испытывает аналогичное воздействие со стороны — водители становятся более связанными друг с другом, транспортный поток начинает подчиняться законам «большого муравейника».
И действительно, зачем нужны какие-то сложные правила движения, если вы один на дороге и есть достоверная информация что дорога на сотни километров свободна? Или вообще представим, что вы единственный в мире обладатель автомобиля. Все остальные ходят пешком. Даже лошадей нет. Зачем, например, вам правила обгона, если некого обгонять? Или относительно чего вы будете держать дистанцию? Единственное что может потребоваться — правила обеспечивающие вашу безопасность (хотя в данном случае это личное дело) и безопасность пешеходов. По мере возрастания числа машин возникает необходимость регулирования движения, мы поступаемся частью свободы, чтоб дать возможность относительно стабильно и безопасно (для нас же) функционировать системе движения. При дальнейшем возрастании числа машин возникают проблемы оказывающиеся практически неразрешимыми: автомобильные пробки, места под парковку (а их на каждую машину нужно как минимум два — место возле дома и место возле работы), создание сложных дорожных развязок, загрязнение выхлопными газами среды обитания. Отсюда и ужесточение правил вождения и эксплуатации автомобиля — высокие штрафы за малейшие нарушения, почасовая оплата стоянок, контроль химии выхлопных газов и т. д. А ведь очевидно, что когда в Лондоне или Париже было 5-10 машин, они могли останавливаться где угодно, химия выхлопов никого не интересовала, а знаки ограничения скорости отсутствовали как таковые.
То же самое и с законами регулирующими отношения между людьми. Сейчас сложно представить, что любой приличный римский юрист знал абсолютно все законы по которым функционировали Республика и Империя. Просто этих законов было мало. Сейчас полный свод законов развитого государства — это десятки толстенных томов, а каждый из юристов, пусть и очень квалифицированных, способен знать только часть из них, точнее — малую часть. Вот почему создать некий идеальный кодекс законов, где не было бы избыточности, а статьи не противоречили бы друг другу, крайне сложно, а в современных условиях — невозможно. Слишком быстро меняются условия. Вот почему любого человека можно осудить по закону, а любого преступника оправдать. Тоже по закону. Примеров — полно. Нужен ли юридически закон вообще? Конечно нужен, даже такой ублюдочный как сейчас, ибо он работает на поддержание устойчивости системы вообще. Но мы не должны здесь попадать в ложную схему. Устойчивость — это не догма и уж тем более не догма закон. Все скачки арийской расы начинались с предварительной потери устойчивости, что на первом этапе означало ослабление связей, а то что в нашу эпоху непрерывных удовольствий продление состояния всеобщего насыщения и эйфории стало сознательной или бессознательной целью номер один, нас совершенно не должно волновать, ибо мы видим куда эта «устойчивость» ведёт. То что она поставлена в рамки закона — тоже никакого значения не имеет. Никаких фундаментальных юридических законов выполняющихся вне зависимости от нашей воли нет и быть не может, следовательно, их можно менять в зависимости от текущих целей. У нас есть цель — рост и доминирование нашей расы. Все остальное — следствия, а закон — функция обеспечения данной цели. Здесь мы опять сталкиваемся с рефлексами третьего поколения стремящегося максимально продлить время своей «обеспеченной старости», отсюда и его обожествление закона и боязнь перемен. Такой статус-кво охраняется и поддерживается законодательством, ставшим сейчас чем-то вроде тоталитарной секты, куда всех стремятся насильственно затянуть. Буквально каждый день мы слышим о приоритете закона перед всеми остальными формами регулирования человеческих взаимоотношений. «Все должно делаться по закону!», «Закон превыше всего!», «Полное соблюдение буквы закона!», «Только суд имеет право выносить какое либо решение», ну и так далее. Неудивительно, что юристы и адвокаты, которых в нормальном обществе должны быть единицы, а в идеальном вообще не должно быть, сейчас превратились едва ли не в самую массовую и одну из наиболее высокооплачиваемых профессий. В США именно так. Вот почему-то качество расы от тотального соблюдения закона и массового обращения к юристам, адвокатам и судьям никак не повысилось. И не повысится. Ведь последним и реальным аргументом в споре всегда останется удар или выстрел, бомба террориста или, в пределе, полномасштабные боевые действия. Какие уж тут юристы? Для этого, впрочем, нужны другие люди и другое мышление. И если нам возразят, что «последних нормальных перевешали в Нюрнберге», мы ответим, что изучение биографий большинства персон олицетворивших собой передний фронт борьбы арийской расы за свои естественные права, показывает, что их ранние годы никак не говорили о столь насыщенном и незабываемом будущем. И писанный закон они, в массе своей, не соблюдали. Мы даже не будем говорить про древние времена. Возьмем последние лет двести. Джордж Вашингтон, чей портрет мы видим на однодолларовой купюре, начал свое восхождение в отцы американской нации с того, что изменил присяге, поднял мятеж против королевской армии в которой сам же и служил, руководил военными действиями в результате чего погибло множество английских солдат. По всем параметрам он — государственный преступник высшего разряда. Попадись он англичанам, они бы его незамедлительно повесили. Но он не попался. Более того, его армия победила. Сейчас в честь него названа столица самой мощной страны мира. И кого волнует, что он так серьезно нарушил закон? За два года до объявления Вашингтоном Декларации о Независимости североамериканских штатов, в России вёл борьбу за власть казак Емельян Пугачев. Вел, надо сказать, вполне разумно, но не достаточно эффективно. Это тоже было незаконно. Но захватил бы он власть, а затем создал бы на территории Империи реальные институты военной демократии существующие у казаков, кто бы рискнул сказать что он был не прав? Дворяне? Но их бы вырезали всех до одного как избыточно-паразитический элемент. Интеллигенция тогда только формировалась, остальные ничего против не имели. Но у Пугачева не получилось. Жаль. Прошло примерно лет двадцать, и во Франции власть не совсем законным путем прибрал к рукам Наполеон. Но кто его за это осудит? Да, он действовал не по закону, но он действовал в интересах расы, в интересах Европы, преодолев в себе жалкий комплекс корсиканского, а потом и французского националиста. Так, проследив путь любого выдающегося арийца поднявшего (или пытавшегося поднять) статус расы на уровне государства, вы убедитесь, что они очень редко действовали по какому-то закону. Еще раз напомним, что закон — это фактор устойчивости, закон пишут те, кто наверху, для тех кто внизу. Закон пишут сильные для слабых и если слабые хотят стать сильными им нужно забыть про закон, но постоянно помнить про цель. Относительно перспектив полной потери свободы современным «постиндустриальным» индивидом, Пригожин в той же статье пишет: «Конечно, потеря свободы человечеством кажется нам не лучшим выходом из новой бифуркации, правда, и мир, в котором «все решает случай», вряд ли кого устроит. Где лежит компромисс, возможна ли иная траектория? Точного ответа дать не может никто, но, глядя на сегодняшнее человечество с позиций теории неравновесных процессов, вот что можно сказать наверняка: глобализация и сетевая революция ведут не только к большей связанности людей друг с другом, но и к повышению роли отдельного индивида в историческом процессе. Точно так же, как в точке бифуркации поведение одной частицы может сильно изменить конфигурацию системы на макроскопическом уровне, творческая личность, а не безликие восставшие массы будет все сильнее влиять на исторические события на новом этапе эволюции общества.
