Философия (Учебное пособие) - Кохановский Валерий Павлович (книги бесплатно читать без .txt) 📗
Но что же все-таки будет впереди? Что может быть? Каковы альтернативы, предпосылки выбора тех точек социального бытия, которые в постпригожинской парадигме принято называть точками бифуркации? Один ответ на этот вопрос глубоко пессимистичен. Его дал Станислав Лем, заявив, что будет именно то, что абсолютно непредсказуемо, чего никто не ждет. Звучит мрачно, хотя и небезосновательно. Разумеется, все изгибы будущего никакие пророки, провидицы, предсказатели фиксировать не могут. Будущее в его полноте нам не дано. Оно - веер возможностей, потенция. Завтра создается нами сегодня. Однако некоторые тенденции можно нащупать. Построение сценариев развития дело хотя и шаткое, но отнюдь небезнадежное. Известно, что в начале XX в. никакие прогнозисты не предсказали успеха в ракетостроении или кардинального изменения политической карты мира. Никто не предвидел ни сетей Интернета, ни паутины газопроводов. Не было обоснованных предсказаний о тоталитарных диктатурах или распаде империй. Но это же все произошло. И посему, говоря о будущем, мы можем усмотреть в нем лишь нечто, а отнюдь не все. Что же просматривается в обозримом будущем? Первое - это упрочение складывающихся всеохватывающих глобальных связей и отношений. Не надо проявлять наивность. Человечество ни в ближайшем, ни в отдаленном будущем вряд ли превратится в однородную массу с неким "мировым правительством" во главе. Это неприемлемо. Ни один этнос, ни одна культура, ни одно государство не склонны отказаться от своей истории, традиций, суверенности, самобытности. Многоликость, различие пестрота - залог цветения рода людей. Всеобщая тотальная унификация была бы гибельной.
565
Однако несмотря на уникальные черты, присущие и каждой личности, и любому сообществу, а скорее всего, благодаря им, доминантной установкой должна стать линия на сплочение. Для того чтобы люди Земли достойно действовали в XXI в., необходимо объединяющее Знамя, приемлемая для всех идея. Именно она могла бы собрать всех, несмотря на сохраняющиеся и неустранимые различия, сложившиеся в течение длительной истории.
Разные цветы могут быть в одном букете, неповторимые блики могут дать одну картину. Без многообразия не может быть и подлинного единства. Какая же идея могла бы быть призывной и манящей для всех и каждого? Что может побудить к желаемому глобальному синтезу?
К сожалению, такого рода идея рельефно и впечатляюще еще не сформулирована. Теоретики и практики, духовные пастыри и предприниматели, прогнозисты и фантасты еще не пришли к согласию, как ее очертить. Разные есть предложения. Одни говорят о глобальном гуманизме, другие - о ноосферном миропонимании. Выдвигаются гипотезы "устойчивого общества" или "цивилизма" (общество с гражданской собственностью). Развиваются идеи "открытого общества" и "нового социализма". Толкуют о наступлении постиндустриализма, информационной цивилизации.
Сторонники традиционализма призывают вспомнить искомые принципы сакрального мировосприятия. Фанатичные фундаменталисты разных конфессий полагают, что объединение мира возможно на основе только и только их воззрений. Единству противостоят сепаратисты всех мастей. Но несмотря на все это, вопреки любым противодействиям, с остановками и отступлениями, сложно и коллизионно, идет процесс складывания единства многоликого человечества.
Новый, свежий, привлекательный облик мира XXI столетия еще только возникает, его очертания пока расплывчаты и трудноуловимы. Он мог бы вобрать в себя многое, что накоплено в гуманистике и естествознании, в миро
566
вых религиях и взлетах вольнодумцев, в западной цивилизации и на том Востоке, о котором говорят, что он, де, дело тонкое. И, конечно, наша страна с ее противоречивым и выразительным историческим опытом могла бы внести свой достойный вклад в эти свершения. Все, что создано в истекших веках, и в наши дни может быть просеяно, оценено, отобрано для того, чтобы вылепить, высечь, отстроить, отшлифовать такой идеал мировой жизни.
И к судьбам всего мира, и к грядущему нашей страны применимы три направления видения будущего. Они не сугубо конкретны, а обозначают лишь основные векторы движения. Схематично они таковы: глубоко пессимистические, радужно оптимистические и трезво реалистические сценарии.
С пессимизмом вроде бы все достаточно ясно. По мнению его сторонников, человечество и Россию ждет гибель, развал, распад, деструкция. Это апокалиптическое видение. Оно, к сожалению, широко распространено в научно-техническом и религиозном вариантах.
Разудалые оптимисты полагают, что все само собой благополучно разрешится. Такой подход сродни смыслу древнекитайского афоризма: "Сядь на берегу реки, спокойно жди, и мимо тебя проплывет труп твоего врага". Как говорится, кто бы возражал. К сожалению, современная ситуация, в которой находятся мир и наша страна, не может быть разрешена путем благодушных упований. Восточный принцип У-Вэй при всей его привлекательности (не действуй, а старайся вписаться в природные процессы), к нам неприменим. Еще раз скажем: ни мир, ни наша страна не обречены. Трезвый, осмысленный взгляд на сценарии будущих свершений требует разумных действий, просчитанных шагов, могучей воли, предельной собранности всех и вся.
Для России верный взгляд в обозримое будущее особенно значим. Чтобы найти свое место в стремительно изменяющейся человеческой Вселенной, нам надо выйти из экономического кризиса, утвердить политическую стабильность, развеять демографические сумерки, обеспечи
567
вать целостность страны и духовное единение народа. Определяя свое место в диалоге культур, Россия не может идти по пути слепого копирования ни Запада, ни Востока. Наша культура самодостаточна. Она открыта любым ветрам, но не поступится своеобычностью. Мы не хотели бы, чтобы эти ветры сбили нас с ног. Нам нельзя допустить забвения сложной и величественной отечественной истории.
Не претендуя на мессианство, понимая наше реальное место в современном мире, наши люди уверены в том, что реальные возможности нового подъема будут использованы. Они надеются, что их Родина не откатится на задворки мира, не останется обмылком истории, тем пространством, на котором живут народы, демонстрирующие, как жить нельзя.
