Теория Нормы и теория Сверхнации - Лепехов Сергей Николаевич (читаем книги .TXT) 📗
Найти настоящую любовь – привилегия в Норме живущего: он ценен, нужен, востребован, занимаясь делом, зарабатывая деньги, он уже привлекателен для женщин, подсознательно чувствующих в нём удачную партию, достойного будущего главу семейства. И сложно будет обрести её из Нормы вышедшему – каждодневная борьба за выживание будет и силы, и время отнимать, и не до личной жизни уже зачастую становится такому. Так Природа, которую никому не обмануть, незримо ведёт отбор свой, зелёный свет давая тем, кто в Норме существует, и отбрасывая на обочину жизни всех остальных, подобно тому естественному отбору, что описал давным-давно уже Чарльз Дарвин. И не прошедшим отбор не стоит лезть из кожи вон, всеми силами стремясь попасть в число «везунчиков» – никогда не отвоюют они у жизни больше, что бы они ни делали…
Вслед за тем, как нашёл человек достойную пару себе, встаёт такой институт полноценной жизни, как Семья. В реальной жизни бросаются создавать её все, кому не лень, и глупым авантюризмом своим себе только жизнь калечат – со временем кончается сказка, потухают чувства, разбиваются об быт алые паруса, и превращается вчерашнее прекрасное и радостное в каторгу, полную ссор, обид и разочарований. Потому как вновь уподобился человек животному – инстинкт, а не здравый смысл двигал им. Из глупого желания быть «не хуже других», чтобы «всё, как у людей», а если получится – ещё и поставить своё «Я» выше этих самых «других», создаёт человек то, что изначально обречено на провал – не нашёл он свою вторую половинку, не разглядел в блестящем лишь подделку под золото, не распознал в призрачной любви своей не более чем влечения, которое проходит. Всегда. Какой, какой смысл создавать семьи там, где нет условий для их полноценного существования? Повинуясь вековым предрассудкам?
Но что есть семья и в чём нужность её? Каждый ответит себе на этот вопрос, когда поймёт, кто он есть на планете Земля. А он есть работник, создатель, каждодневным трудом своим совокупно с такими же, как он, создающий осмысленно существующее общество себе подобных. А потому семья есть единственное и ничто иное, как продолжение трудовой династии, где родитель передаст отпрыску своему всё понимание необходимости трудаи любовь к нему, опыт свой, умение сначала создавать и лишь затем потреблять, дабы не разрушилось общество сиё и не вернулся человек обратно к состоянию обезьяны, движимой инстинктами. Но случилось так, что вышел человек из Нормы природной – и перестала существовать для него ценность династии, потому как лишний он и труд его дёшев или даже вообще никому не нужен, и не видит он ценности в нём, а потому не видит ценности и в семье: отпрыски его, скорее всего, будут обречены на то же самое – станут ли они благодарить того, кто обрёк их на столь жалкое существование, породив на свет? В силу неразумности своей человечество не заметило, как вышло из Нормы, и многие до сих пор не осознали всей губительности шага такого: даже если сейчас к ним придёт понимание этого – дело уже сделано. Бесполезна профилактика там, где болезнь уже наступила – бороться нужно с ней самой, и теперь уже более жёстко и решительно. Там, где нет царства Нормы, становятся слова «трудовая династия» пустым звуком, и нет многим смысла создавать семьи, так как нет полноценного труда, нет создания, и неизбежно опустится человек, в состояние обезьяны вернётся – и это достойное будущее его? Жизнь, выстроенная на основе разума, порой заставляет человека идти на жертвы – а, выйдя из Нормы, он сам себя поставил перед нелёгким, мучительным выбором, который всё же придётся сделать. И что бы кто ни говорил об этом, но когда человек сам, вольно или невольно, создаёт лишнее, то, что более тормозит его и даже тянет назад, нежели развивает, жизнь, в конце концов, неизбежно приводит его к той истине, которую никто не хочет признать добровольно – лишь сила обстоятельств внешних, давление их способно заставить человека осмелиться самому себе сказать её: иногда, если желаешь добра потомкам своим – лучше не порождать их на свет. Явление, получившее в последнее время в мире наименование «чайлд-фри», имеет под собой реальную основу – подсознательноподдерживающие его чувствуют, как сильно человечество вышло из Нормы, как небывало осложнили жизнь себе вышедшие и ожесточённо ополчились друг на друга в борьбе за выживание, как постепенно превратилась жизнь для них в войну, а семья – в каторгу, привычно-любимую, желанную для женщин, инстинктом размножения живущих, и явно или тайно отторгаемую мужчинами, не разумом – опять же подсознательно, но всё же чувствующими, как сомнительно порой ожидающее их удовольствие от уз Гименея – потому часто так неуверенно к алтарю идут они. Но уровень чувств и подсознания, ощущений и интуиции не знает себе объяснений: будто неким внутренним голосом подсказывает он человеку, на что стоит решаться ему, а от чего лучше было бы отказаться. Тем голосом, который никогда не стоит игнорировать. Однако, живя чувствами, человек, тем не менее, всегда хочет найти реальное объяснение тому, почему натура его принимает одно и отвергает другое.
То объяснение, которое давно пора бы уже услышать ему…
БРОШЕННЫЕ ДЕТИ
Как много их стало! Печальными глазами смотрят в мир они, вопрошая: почему? Как получилось, что стал я не нужен тем, кто породил меня на свет? Почему отказались от меня они? Чем я хуже других детей, что пригреты и обласканы родителями своими? И что теперь ждёт меня?
Не бросит отпрыска своего живущий в Норме, ведь он – плоть и кровь своего родителя, продолжатель рода, а главное – продолжатель трудовой династии. Земледелец не бросит плодородное поле, кормящее его, но со временем становится он слаб и немощен, а потому нуждается в потомках, что продолжат дело его за него и позаботятся о нём в старости его. Лишь тот, кто вышел из Нормы, способен отказаться от потомства своего. Инстинктивно осознавая, что рождён жить, жить, а не существовать, бросается человек в гущу событий – но проходят годы, а ничего не меняется, и осознаёт вышедший из Нормы, что ничего не добился он, не стал никем достойным, что выбросила жизнь его на обочину, несмотря на все таланты и трудолюбие его. Не занял он в этой жизни достойного места – ведь уже заняты такие места другими, и не уступят ему ни пяди завоёванного. И рушатся все мечты и планы его, и разочаровывается он в жизни, и начинает ненавидеть её и всё вокруг, и спивается, не видя никакого света в конце туннеля своего, и собственные дети становятся ему не нужны. «Зачем они мне, – думает такой горе-родитель. – Что я смогу дать им? Чему научу я их, что оставлю им после себя? Не была моя жизнь достойной – и на меня предложу я равняться им? Я и так не живу – лишь существую, не более, а тут ещё они – пусть выживают, как хотят». И становятся дети таких сиротами при живых родителях.
И что потом? Создают правители приюты для детей таких, но что ждёт их там? С детства жизнь по волчьим законам, где сильный унижает слабых, отсутствие родительской заботы и ласки – и в кого в итоге вырастут такие дети? Жалость и сострадание вызывают они всем видом своим, но не доведут жалость и сострадание до добра тех, кто всецело поддастся чувствам таким. Опасность кроется в безмятежных глазах детей этих, и опасность огромная. По генам от родителей перешла к ним ненависть ко всему миру, в котором родителям их не нашлось достойного места. Прибавляется к этому закон сильного в приютах – и вырастают маленькие злобные волчата в свирепых, диких волков, готовых идти вперёд по трупам и остервенело вести войну со всем миром. Жестокость и беспринципность становятся нормой жизни их. Конечно, из любого правила есть исключения, и из таких иногда вырастают достойные. Но исключение – это вовсе не правило, никогда «иногда» не заменит «всегда».
Лишённые принципов, отрицая нормы морали, живут такие с убеждением, что отнять всегда лучше, чем создать. Живут в ущерб себе и остальным, ополчившись против общества, которое волей-неволей вынуждено ответить им тем же. И преступление уже не считают аморальным они: ведь они убеждены, что обделило их общество, обделило незаслуженно, а потому вечно должно оно им. И идут они отбирать этот «долг», становясь врагами всем вокруг.
