Происхождение и развитие сознания - Нойманн Эрих (книги онлайн бесплатно .txt) 📗

     В

этой связи мы можем упомянуть легенды о богине-львице Тефнут, которую нужно было вернуть в Египет из пустыни. За эту задачу взялся Тот, бог мудрости. Когда он укоряет ее и говорит, каким несчастным стал Египет после того, как она. в гневе покинула его, она начинает плакать как "грозовая туча", но внезапно плач сменяется гневом, и она превращается в львицу. "Ее грива дымилась огнем, ее спина была цвета крови; ее лик пылал как солнце, ее глаза сверкали огнем". ^[23]

     Таурт

, огромное беременное чудовище, стоящее на задних лапах, культ которого относится к доисторическим временам, ^[24]

изображается как гиппопотам со спиной крокодила, задними лапами льва и руками человека (Рис.17). Она является защитницей рожающих женщин и кормящих матерей, хотя ее значение Ужасной Матери довольно очевидно. Позднее, в облике Хесамут ее связали с созвездием Медведицы, материнские черты которой хорошо известны.

     Кровь играет также решающую роль в женских табу, что с самых ранних времен и вплоть до патриархальных культур и религий вынуждало мужчин отворачиваться ото всех женских дел, как от чего-то нуминозного. Менструальная кровь, дефлорация и роды доказывают мужчинам, что женщины имеют естественную связь с этой сферой. Но в основе лежит смутное осознание тесной связи с кровью Великой Матери, хтонической повелительницы жизни и смерти, требующей крови и зависящей от пролития крови.

     Нам с доисторических времен известна роль божественных царей — они должны были либо убить самих себя, либо быть убитыми, когда их могущество изменяло им, и они больше не могли лично гарантировать плодородия. Все это многообразие обрядов, их значение и широкое распространение, описанное Фрезером, посвящено Великой Матери и служит ее плодородию. Если сегодня в Африке священный царь является творцом дождя, дождем и растительностью одновременно, ^[25]

то изначально он исполнял эти роли как сын-любовник Великой Матери. Фрезер говорит:

      "Есть некоторые основания полагать, что в ранние времена Адониса иногда олицетворяли живые мужчины, которые умирали насильственной смертью, как и этот бог". ^[26]

     Но

это — весьма сдержанное высказывание, ибо все указывает на то, что в древние времена, чтобы обеспечить плодородие земли, всегдасовершалось человеческое жертвоприношение, будь то жертва бога, царя или жреца.

     Первоначально жертвой был мужчина, оплодотворяющий фактор, так как оплодотворение возможно только посредством пролития наполненной жизнью крови. Женщине-земле необходимо оплодотворяющее семя-кровь мужчины.

     Здесь, как нигде больше, мы можем видеть значение женского божества.  Эмоциональный,  пылкий характер женщины,  предающейся необузданной страсти, является ужасным для мужчины и его сознания. Опасная сторона женского сладострастия, хотя и замалчиваемая, неправильно понимаемая и преуменьшаемая в патриархальные времена, в ранние века была живой реальностью. Глубоко в эволюционном слое юности страх перед ней все еще живет в каждом мужчине и всегда действует подобно яду, когда ложная сознательная позиция загоняет этот слой реальности в подсознательное. Однако мифология свидетельствует, что женская необузданность и жажда крови подчиняются высшему закону природы, закону плодородия. Оргиастический элемент встречается не только в сексуальных празднествах, представляющих собой праздники плодородия. Женщины также практикуют оргиастические обряды. Эти обряды, часто знакомые нам только по более поздним мистериям, главным образом вращались вокруг оргиастического расчленения священного животного или животного божества, окровавленные куски которого поедались, и смерть его служила плодородию женщины, а следовательно, земли.

     Смерть и расчленение или кастрация являются судьбой юного бога, обладателя фаллоса. И то и другое ясно прослеживается в мифе и обряде, и то, и другое связано с кровавыми оргиями культа Великой Матери. Расчленение трупа Сезонного Царя и погребение частей его тела является вековечной частью магии плодородия. Но только рассматривая эти disjecta membraв целом, мы можем понять первоначальное значение этого. Другой стороной этого обряда является сохранение фаллоса и бальзамирование его как залога плодородия. Это дополняет кастрацию, и вместе они составляют символическое целое.

     За архетипом страшной Матери Земли угадывается переживание смерти, когда земля забирает обратно свое умершее потомство, разделяет и разлагает его, чтобы стать плодородной. Это переживание заложено в обрядах Страшной Матери, которая в своей земной проекции становится пожирающей плоть, и в конечном итоге саркофагом — последним остатком вековечных и издавна практиковавшихся культов плодородия человека.

     На этом уровне кастрация, смерть и расчленение равнозначны. Их связывают с разложением растительности, жатвой и с рубкой деревьев. Кастрация и рубка деревьев, тесно связанные в мифе, символически идентичны. И то и другое встречается в мифе об Аттисе и Фригийской Кибеле, в мифе о Сирийской Астарте и Эфесской Артемиде и в сказке Бата из цикла об Осирисе. Значение некоторых совпадений, например, того, что aithc кастрирует себя под сосной, превращается в сосну, его вешают на сосне и валят как сосну, здесь прояснить не представляется возможным.

     Жреческое пожертвование волосами также является символом кастрации, и наоборот, густые богатые волосы считаются признаком повышенной половой потенции. Пожертвование мужчины своими волосами — это древний знак святости (Рис.15), начиная от полностью лысой головы Египетских иерофантов до тонзуры католических священников и буддийских монахов. Несмотря на огромные расхождения в религиозных взглядах, отсутствие волос всегда ассоциировалось с половым воздержанием и безбрачием, то есть с символической самокастрацией. В культе Великой Матери бритье головы играло эту роль официально, и ни в коей мере не являлось только знаком скорби по Адонису, так что здесь снова рубка дерева, жатва зерновых, разложение растительности, обрезание волос и кастрация являются тождественными. У женщины эквивалентом служит пожертвование девственностью. Отдавая себя, последователь культа становится собственностью Великой Матери и в конце концов преображается в нее. Жрецы Гадеса (современный Кадис), как и жрецы Исиды, были бритыми, а брадобреи — в связи с чем, нам неизвестно — входили в число служителей Астарты. ^[27]

     В

использовании женской одежды, которую, как нам известно, носили Галли, кастрированные жрецы Великой Матери в Сирии, на Крите, в Эфесе и т. д., сохранившимся сегодня в одеяниях католических священников, такое жертвоприношение выражается через отождествление (Рис. 15). Мужчина не только приносится в жертву Великой Богине, но и становится ее представителем, женщиной, носящей ее платье. Приносит ли он в жертву свою мужественность посредством кастрации или мужской проституции — является лишь модификацией. Евнухи, как и жрецы, также являются священными проститутками, так как кедешим,подобно кедешот,или священным женщинам-проституткам, являются представителями богини, оргиастический, сексуальный нрав которой превосходит ее роль в обеспечении плодородия. Так как эти кастрированные жрецы играют ведущую роль в культах Бронзового Века в Сирии, Малой Азии и даже в Месопотамии, то мы считаем справедливыми одни и те же предположения относительно всех территорий Великой Матери. ^[28]

Смерть, кастрация и расчленение — это опасности, угрожающие юному любовнику, но они не говорят всей правды о его отношении к Великой Матери. Если бы она была только страшной, только богиней смерти, то ее блистательному образу не доставало бы чего-то, что, возможно, делает ее еще более устрашающей, но в то же время и бесконечно желанной. Ибо она является также и богиней, которая сводит с ума и очаровывает, обольщает и приносит наслаждение, полновластной обворожительницей. С ней неразрывно связаны очарование секса и пьяная оргия, достигающие своей высшей точки в бессознательном состоянии и смерти.