Морфология истории. Сравнительный метод и историческое развитие - Любарский Георгий (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗
Эти типы высших учебных заведений выпускали совсем по-разному образованных людей. Германский университет, отличавшийся рядом специфических черт (система приват-доцентов, вольное посещение, право выбора преподавателя, самоуправление и т. д.) готовил преимущественно ученых, людей, способных вести самостоятельную научную работу. Этот тип университета был распространен в Центральной Европе и России до революции. Именно работа этого уникального образовательного учреждения привела к тому, что немецкий язык с XVIII до половины XX века был международным языком науки. Тип немецкого университета – самый древний из всех типов высших учебных заведений. Новое развитие он получил на рубеже XVIII и
XIX вв., в связи с реформой, проведенной Гумбольдтом. Охарактеризовать эту реформу можно словами Альфреда Вебера: «Если стремиться назвать то, что… было в новой исторической ситуации наиболее важным для внутренней организации университета, то это следует… определить как новое открытие человека в великом XVIII в. и как попытку сделать из этого выводы для ориентации университета. «Высшее счастье детей Земли – личность», – начертано с той поры в качестве открытого или тайного девиза на каждом, затронутом духом Гумбольдта, университете. И этот девиз, как и выводы из него, прежде всего отрицание всякой веры в авторитеты, стали для университета столь же неоспоримы, как то, что корни университета уходят в классическую древность…» (Вебер, 1999: 356).
Эколь Нормаль, высшая школа французского образца, ставила своей задачей подготовку квалифицированных технических специалистов, практических работников высокого класса. Если проанализировать устройство этой высшей технической школы французского образца, обнаружится множество отличий ее от способа устройства германского университета; в результате эти два типа высших учебных заведений нельзя признать гомологичными.
Английское же высшее образование делало ставку на воспитание; особое внимание уделялось древним языкам. Составитель словаря английского языка Самуэль Джонсон утверждал, что есть два вида знания: знание самого предмета и знание о том, где можно найти знание по предмету. Знание второго рода англичане считали важнейшим, и поэтому знания студентов проверялись в библиотеках с открытым доступом к книгам. Ставка на воспитание приводила к совсем иному устройству английской высшей школы, чем немецкой и французской: германский университет выпускал ученых, Эколь Нормаль – инженеров, а английский колледж – джентльменов. Для колледжа была характерна значительно меньшая степень специализации знаний, чем для других типов высших образовательных учреждений. Одно время идеологами английского образования даже впрямую высказывалась мысль, что колледж готовит элиту, управляющий элемент общества, и потому выпускникам нет нужды приобретать специальные знания, им следует глубже постичь законы истории и человеческую природу, чтобы научиться руководить подчиненными им людьми. При сравнении этих трех типов высших учебных заведений Европы можно видеть их различия по множеству параметров: организации экспериментальных лабораторий и степени привлечения студентов к экспериментальной работе, отношении к приват-доцентуре, степени спланированности курса занятий и проч.
Эта система трех типов высших учебных заведений несколько видоизменилась к сегодняшнему дню, но в основе своей существует и сейчас. Изменились ареалы некоторых явлений. Например, в России произошло смешение традиционного для нее типа германского университета с типом Эколь Нормаль. В США до 60—70-х годов XX в. господствовал тип английского колледжа, а в последние десятилетия все большее количество университетов переходит на структуру германского образца.
Важным видоизменением всей университетской системы образования в Европе было внедрение экзаменационной системы. Контроль знаний в средневековом университете производился во время диспута, аналога рыцарского турнира. «Адвокат дьявола», по-нашему оппонент, имел право на любые аргументы. Защищающийся же («диссертант») мог выставить на защиту даже антихристианские тезисы; оценивалась не «идеологическая выдержанность» защищающегося, а умение полемизировать, доказывать свою точку зрения. Позже вместе с рядом восточных заимствований в Европу просочились сведения о китайской системе экзаменов на чин, и в образование была внедрена экзаменационная система, ориентированная на запоминание, а не понимание. Сначала она закрепилась во французской высшей школе, затем распространилась шире. Экзаменационная система усиливает идеологический компонент в образовании, способствует стандартизации знаний. По своему происхождению экзамен является элементом государственной сферы, внедрившимся в сферу культуры. В целом внедрение экзаменационной системы в образование является одним из проявлений материализма. Современный разум с большей легкостью управляется с вещами, чем с людьми или идеями, и потому стремится овеществить, объективировать, представить как предметы те явления, которые предметами не являются. Именно поэтому в наше время такое широкое распространение получили разные способы объективации людей – в анкетах, тестах, разного рода обследованиях, смотрах, – и в экзаменах. С оценкой гораздо легче управляться, чем с человеком как таковым. Эти и подобные им системы ведут к проникновению в сферу культуры бюрократических структур, по природе своей происходящих из сферы государства и права.
Университет обязан христианству не только возникновением, но и множеством характерных черт. Так, та роль учителя, то значение, которое придается профессии учителя, появилось в связи с христианской жизнью. В Древней Греции такого «учителя» не существовало. Школьный учитель должен был только научить читать, писать – овладеть техническим умением. Ценилась профессия учителя очень невысоко, экзаменов на должность учителя сдавать не требовалось – считалось, что каждый, умеющий читать, окончивши школу, по этой причине может стать учителем. В учителя шли те, кто не смог найти в жизни приличной профессии.
Изначально в Греции школа была связана с военным образованием (эфебией). К VI в. до Р.Х. образование отделилось от военной подготовки, афиняне хвастались, что в их городе впервые появился обычай ходить по улицам невооруженными. Эфебия стала чем-то вроде военно-полевых лагерей для старшеклассников; юноши по окончании изучения Гомера переходили в руки военных инструкторов. Школа с самого своего возникновения была технической по характеру; обучение чтению и начаткам письма, заучивание Гомера наизусть, плюс атлетическая подготовка – этим, по сути, исчерпывалось греческое образование. Воспитанием учитель не занимался, это делал педагог – домашний раб, который провожал ребенка в школу, следил, чтобы с ним ничего не случилось в результате ребячьего озорства. Этот «дядька» надзирал за ребенком, следил за приготовлением уроков, журил… в общем, воспитывал.
Связь между образованием и воспитанием, естественная для нас, появилась только в Средние века, в монастырских школах. Здесь учитель был одновременно духовным наставником и воспитателем. Авторитет священника складывался с авторитетом преподавателя. Затем, в Новое время, образование секуляризировалось, учитель перестал быть духовным лицом, но сохранил свою социальную роль – воспитателя, пользующегося уважением в обществе. Сопоставляя эту эволюцию профессии учителя и школы с развитием университета, также порожденного Средними веками и тоже возникшего из потребностей монастырской жизни, надо констатировать, что наиболее важные образовательные институты и внутренняя организация науки и народного просвещения зародились в «темные» века европейской истории. Новое время принесло в эту область особую специализацию и сделало светским характер образования, но не породило ничего принципиально нового.
По происхождению наука и современное образование являются число европейским изобретением, более того – католическим изобретением. Правда, во всем ареале христианства университет прочно прижился, поскольку стал не специализированным институтом воспроизводства священства, а специализированной организацией воспроизведения науки и, в более широком смысле – всей культуры в целом. Однако понятно, что на образование науки, в частности, и европейской науки нового времени, оказали влияние далеко не только обычаи католического клира. Хотя бы потому, что ни в каком ином регионе, где присутствовал обычай безбрачия священников, университеты самопроизвольно не возникли. Более того, даже самый универсальный феномен современной культуры – комплекс естественных наук – остается глубоко локальным образованием (как это свойственно явлениям культурной сферы в целом). Во многих странах у истоков образования стояла религиозная жизнь; например, в Японии развитие школ началось с открытия школ при храмах и монастырях, и первыми преподавателями были монахи. Однако ничего похожего на европейскую науку японская система образования не породила.
