Сочинения в двух томах. Том 1 - Юм Дэвид (электронные книги без регистрации txt) 📗
Сокращенное изложение «Трактата о человеческой природе»
Предисловие
Когда я заявляю, что мои намерения заключаются в том, чтобы сделать большую работу более понятной для [людей] обычных способностей путем ее сокращения, надежды, возлагаемые мной на это маленькое сочинение, может быть, покажутся несколько необычными. Достоверно, однако, что те, кто не привык к абстрактному рассуждению, склонны терять его нить, если оно значительно растянуто, а каждая часть его подкрепляется всевозможными аргументами, оберегающими от любых возражений, и поясняется со всевозможных точек зрения, которые встречаются писателю при тщательном обозрении темы. Такие читатели будут легче схватывать цепь тех рассуждений, которые более просты и точны и у которых друг с другом связаны только главные предложения, поясняемые некоторыми несложными примерами и подтверждаемые лишь несколькими наиболее убедительными аргументами. Части, находящиеся ближе друг к другу, лучше поддаются сравнению, и [при их рассмотрении] легче проследить связи, ведущие от первых принципов к заключительному выводу.
Труд, сокращенное изложение которого я здесь представляю читателю, вызвал нарекания как темный и трудный для понимания, и я склонен думать, что это произошло как из-за длиннот, так и из-за абстрактности рассуждения. Если я в какой-то мере исправил указанный недостаток, то я добился своей цели. Как мне представлялось, эта книга обладает таким своеобразием и новизной, что она может претендовать на внимание публики, особенно если учесть, что, как, по-видимому, намекает автор, будь его философия принята, мы должны были бы изменить основания большей части наук. Такие смелые попытки всегда приносят пользу литературному миру, ибо они колеблют ярмо авторитетов, приучают людей к размышлениям о самих себе, бросают новые намеки, которые одаренные люди могут развить, и уже самим противопоставлением [взглядов] проливают свет на пункты, в которых никто до этого не подозревал каких-либо трудностей.
В течение известного времени автор должен довольствоваться нетерпеливым ожиданием того момента, когда образованный мир сможет прийти к согласию в своих чувствах по отношению к его предприятию. К несчастью, он не может апеллировать к людям, которые признаны непогрешимыми судьями во всех вопросах, [касающихся] здравого смысла и красноречия. Он должен предстать перед судом немногих, чей вердикт более подвержен искажению под влиянием пристрастности и предрассудков, тем паче что подлинным судьей в этих вопросах не может быть тот, кто не думал о них часто; те же, кто думал часто, склонны образовывать собственные системы и твердо их придерживаться. Я надеюсь, что автор извинит мне мое посредничество в этом деле, поскольку моя цель состоит лишь в том, чтобы увеличить его аудиторию, устраняя некоторые трудности, которые препятствуют многим понять смысл его [взглядов].
Я выбрал одно простое рассуждение, которое тщательно прослеживаю от начала до конца. Это единственный пункт, об окончании [изложения] которого я забочусь. Остальное лишь намеки на отдельные места [книги], которые показались мне любопытными и значительными.
Сокращенное изложение
Эта книга, по-видимому, написана с тем же замыслом, что и многие другие работы, которые приобрели такую популярность в Англии за последние годы. Философский дух, который столь усовершенствовался за эти последние восемьдесят лет во всей Европе, получил в нашем королевстве такое же огромное распространение, как и в других странах. Наши писатели, по-видимому, положили даже начало новому типу философии, которая как для выгоды, так и для развлечения человечества обещает больше, чем какая-либо другая философия, с которой прежде был знаком мир. Большинство философов древности, рассматривавших природу человека, выказывали в большей мере утонченность чувств, подлинное чувство нравственности или величие души, чем глубину рассудительности и размышления. Они ограничивались тем, что давали прекрасные образцы человеческого здравого смысла наряду с превосходной формой мысли и выражения, не развивая последовательно цепи рассуждений и не преобразуя отдельных истин в единую систематическую науку. Между тем по меньшей мере стоит выяснить, не может ли наука о человеке достичь той же точности, которая, как обнаруживается, возможна в некоторых частях естественной философии. Имеются как будто все основания полагать, что эта наука может быть доведена до величайшей степени точности. Если, исследуя несколько явлений, мы находим, что они сводятся к одному общему принципу, а этот принцип можно свести к другому, мы достигаем в конечном счете нескольких простых принципов, от которых зависит все остальное. И хотя мы никогда не достигнем конечных принципов, мы получаем удовлетворение от того, что продвигаемся настолько далеко, насколько позволяют нам наши способности.
В этом, кажется, и заключается цель философов Нового времени, а среди остальных — и автора данного труда. Он предлагает систематическим образом проанатомировать человеческую природу и обещает не выводить никаких иных заключений, кроме тех, которые оправдываются опытом. Он с презрением говорит о гипотезах и внушает нам мысль, что те наши соотечественники, которые изгнали их из моральной философии, оказали миру более значительную услугу, нежели лорд Бэкон, которого наш автор считает отцом опытной физики. Он указывает в этой связи на г-на Локка, лорда Шефтсбери, д-ра Мандевиля, г-на Хатчесона, д-ра Батлера 1, которые, хотя во многом и отличаются друг от друга, по-видимому, все согласны в том, что всецело основывают свои точные исследования человеческой природы на опыте.
[При изучении человека] дело не сводится к удовлетворению от познания того, что наиболее близко касается нас; можно с уверенностью утверждать, что почти все науки охватываются наукой о человеческой природе и зависят от нее. Единственная цель логики состоит в том, чтобы объяснить принципы и действия нашей способности рассуждения и природу наших идей; мораль и критика касаются наших вкусов и чувств, а политика рассматривает людей как объединенных в обществе и зависящих друг от друга. Следовательно, этот трактат о человеческой природе, по-видимому, должен создать систему наук. Автор завершил то, что касается логики, и в своем рассмотрении страстей заложил основы других частей [систематического знания].
Знаменитый г-н Лейбниц усматривал недостаток обычных систем логики в том, что они очень пространны, когда объясняют действия рассудка при получении доказательств, но слишком лаконичны, когда рассматривают вероятности и те другие меры очевидности, от которых всецело зависят наша жизнь и деятельность и которые являются нашими руководящими принципами даже в большинстве наших философских спекуляций. Это порицание он распространяет на «Опыт о человеческом разумении», «La recherche de la verite» и «L'art de penser» 2. Автор «Трактата о человеческой природе», по-видимому, чувствовал у данных философов такой недостаток и стремился, насколько мог, исправить его. Поскольку книга содержит огромное количество новых и заслуживающих внимания размышлений, невозможно дать читателю надлежащее представление о всей книге в целом. Поэтому мы ограничимся по преимуществу рассмотрением анализа (explication) рассуждений людей о причине и действии. Если мы сумеем сделать этот анализ понятным для читателя, то это сможет послужить образчиком целого.
Наш автор начинает с некоторых определений. Он называет восприятием все, что может быть представлено умом, пользуемся ли мы нашими органами чувств, или воодушевляемся страстью, или проявляем нашу мысль и рефлексию. Он делит наши восприятия на два рода, а именно впечатления и идеи. Когда мы испытываем аффект или эмоцию какого-нибудь рода либо обладаем образами внешних объектов, сообщаемыми нашими чувствами, то восприятие ума представляет собой то, что он называет впечатлением — слово, которое он употребляет в новом значении. Когда же мы раздумываем о каком-нибудь аффекте или объекте, которого нет в наличии, то это восприятие является идеей. Впечатления, следовательно, представляют собой живые и сильные восприятия. Идеи же — более тусклые и слабые. Это различие очевидно. Оно очевидно так же, как и различие между чувством и мышлением.
