Шотландская философия века Просвещения - Абрамов Михаил Александрович (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
Время великих перемен вызвало к жизни множество оригинальных теорий и проектов устройства общества. Невиданная интенсивность религиозной жизни, удручающий плюрализм христианских сект и толков породили (видимо, «от противного») проблему существования государства атеистов. Но отказ от всякой религии означал тогда возврат к естественному состоянию. Локк никогда не доходил до таких крайностей. Эмпирически он констатировал, что существуют дикие племена, не знающие имени Бога и не имеющие понятия о нем. Но общество, которому возвещена Благая весть, не может уже вернуться в прошлое. Исторический опыт человечества и недавний опыт причин, хода и результатов Революции породил в Локке глубочайшее убеждение, выстраданное и непоколебимое, что рабство, несвобода является отвратительным и жалким состоянием человека, исторически изжитым. Итоги Славной революции есть торжество политических и гражданских свобод, триумф свободы и достоинства человека. Человек от природы свободен от какой бы то ни было стоящей над ним власти. Никакой человеческий закон, никакая воля любого человека не властны над ним. Но как естественный человек ужился в обществе себе подобных, как его природные права трансформируются в социальном законодательстве при переходе к гражданскому обществу?
Приступая к исследованию общественной жизни человека, Локк рассчитывал дедуцировать общие параметры человеческого общежития из человеческой природы и смоделировать иначе, чем Гоббс, переход от естественного состояния к гражданскому. Как эмпирик, он опирается на известную ему историю европейской цивилизации и на новые данные о жизни диких племен в Америке. Но вместе с тем он молчаливо пользуется неизменным стандартом условий человеческого существования, которое может быть не проявлено в каких-то эмпирико-исторических обстоятельствах или по крайней мере не зафиксировано документально в источниках, но потенциально присуще человеческой природе и Истории. Все же для строгого эмпирика это допущение не вполне законно. Так, приступая к критике книги убежденного абсолютиста Р. Филмера, Локк указывает, что рабство является столь отвратительным и противоестественным состоянием человека и столь противно великодушному нраву и мужеству нашего народа, с которым оно просто несовместимо, что просто невозможно себе представить англичанина, тем более джентльмена, выступившего в его защиту (78.III, 140).
Всеобщая характеристика рабства как отвратительного и противоестественного состояния обосновывается при помощи двух ценностных суждений или высказываний, исходящих от достаточно специфической группы субъектов — англичан и от еще более узкой подгруппы англичан — джентльменов.
Но сам Локк несомненно ощущал себя свободным не в силу действующих с 1689 г. в Англии законов. Будучи в эмиграции, он был в особом, глубинном смысле свободен. Но индуктивного доказательства или знания о том, что это высшее и неотчуждаемое достоинство человека присуще ему от природы, у него как честного эмпирика не было, а было только «моральное убеждение», особый род очевидности, приобретший вес после миссии Лютера.
Вступая в полемику с Филмером, Локк должен был не упускать из виду и государственника-авторитариста Гоббса.
Теория Филмера исходит из двух постулатов. 1. Всякое правление есть (и долженствует быть) абсолютной монархией. 2. Ни один человек не рождается свободным. Эти постулаты санкционированы авторитетом Священного Писания Откровением. В отличие от Филмера Гоббс не ищет религиозной санкции для своего Левиафана. Левиафан сам дает санкцию позитивной Церкви. Кроме того, для Гоббса существенно признание общественного договора, интерпретированного в авторитарном духе, Филмер же вообще считал договор фикцией.
Локк, критикуя Филмера, доказывал, что в вопросе о происхождении и статусе власти неправомочно опираться на Св. Писание. Конкретно Локк показал, что Адам не обладал абсолютной монархической властью над детьми ни благодаря дару, полученному от Бога, ни благодаря естественному праву. Следует отличать, подчеркивает Локк, отцовскую юрисдикцию и политическую власть. Если этого не сделать, то Священная история не будет совпадать с реальной историей человечества, скорее ее следует понимать как историю отдельного народа, заключившего с божеством непосредственный договор, условия которого не распространяются на остальные народы земли.
Политической властью Локк называет право создавать законы, предусматривающие смертную казнь и соответственно все менее строгие меры наказания для регулирования и сохранения собственности и право применять силу сообщества для исполнения этих законов и для защиты государства от нападений извне — и все только ради общественного блага.
Но как люди пришли к такому пониманию политической власти и установили ее? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно рассмотреть и оценить ситуацию естественного состояния людей.
У Локка складывается иная картина, чем у Гоббса. Признавая изначальное равенство людей, он понимает его как отношение равной ответственности. Разумные Существа, получая при рождении одинаковые природные преимущества, должны считаться равными между собой без какого-либо подчинения или подавления. Естественное состояние это состояние полной свободы в отношении действий и в отношении распоряжения своим имуществом и личностью (77.III, 263). Однако это не состояние своеволия. Локк соглашается с теологом Гукером (1554–1600) в том, что самоочевидное природное равенство является основанием долга взаимной любви, откуда проистекают великие принципы справедливости и милосердия. При этом Локк опирается на некий закон природы, познаваемый дискурсивным разумом, правда, разум подкрепляет этот закон тем сообщением, что все люди созданы одним всемогущим и бесконечно мудрым творцом. Этот закон обеспечивает два основания, на которых могло возникнуть человеческое общество, а именно: (1) государство в той или иной форме и организация правления и (2) верность договору. Вместе с тем закон природы не императивен, а носит рекомендательный характер и тут компетенция свободы выбрать этот закон и следовать ему, то есть не наносить ущерба жизни, здоровью, свободе или собственности друг друга. Локк верит в благоразумие свободы, в ее конструктивную роль в человеческой жизни. В пользу такой оценки говорит и то, что закон санкционирован Высшей причиной, будучи проявлением Божественной воли (см.: 78.III, 4), что, по мнению Локка, дает положительный импульс свободе выбора.
В поздней работе «Разумность христианства» Локк акцентирует внимание на божественном авторстве истинных законов добра. Именно Его авторитет делает законы понятными и доступными. Без этой помощи естественный свет прогрессировал бы бесконечно долго, продвигаясь к их постижению. Это предположение можно истолковать в том смысле, что христиане получают возможность ускоренного постижения законов добра, тогда как остальные народы хотя и движутся в нужном направлении, но весьма медленно.
Утверждая, что предписания и правила, дарованные нам Спасителем, уникальны и что только добрая воля может приобщиться к ним, Локк вдруг заговаривает о «выгодной, наилучшей сделке». Следуя предписаниям Нового завета и опираясь на преимущества, которые предоставляет нам доктрина бессмертия души, мы воочию видим не только красоту добродетели, но и ее «выгодность». Интерес, соединенный с добродетелью, — вот чего не хватало языческим мудрецам, в частности стоикам, восхваляющим суровую добродетель как самодостаточную ценность. Теперь возвещенное бессмертие свидетельствует о совершенстве нашей духовной природы и, обещая вечное блаженство и вечные муки, стимулирует индивиду выбор добродетели, а не порока — доктрина своеобразного «теологического эгоизма».
Итак, у Локка иная, по сравнению с Гоббсом, трактовка человеческой природы, он видит в человеке преобладающим «голубиное», Гоббс — «волчье» начало, что и предопределяет принципиально иную трактовку перехода от естественного состояния к гражданскому обществу.
В естественном состоянии, по Локку, люди ведут себя разумно и миролюбиво, когда живут вместе. Неестественно начинать войну, сила без права, обращенная против личности человека, создает ситуацию войны. Чтобы избежать ее, люди образуют общества. Теперь человек оказывается в новом состоянии, и оно, в известной степени, модифицирует его природу. Став политическим существом, человек свободен тогда, когда он подчиняется только той законодательной власти, «которая установлена по согласию в государстве» (78.III, 274). Свобода становится избирательным средством предпочтения закона — анархии и «своего» законодательства — «чужому». Но насколько данное государственное законодательство совпадает с Природным законом? [5] Ведь естественный человек был свободен от какой бы то ни было власти, руководствуясь законом природы. Подчиняясь законам государства, человек не может полностью утратить свою свободу и посредством договора или собственного согласия отдать себя в рабство кому-нибудь. Г. Спенсер сочтет этот возможный отказ от свободы истинным ее проявлением. Локк пока еще романтично понимает свободу, делая недействительным такое историческое явление, как рабовладельческие общества в древности и работорговлю в его время.
