Энциклопедия йоги - Ферштайн Георг (смотреть онлайн бесплатно книга .TXT) 📗
Данный вид мгновенной инициации обычно противопоставляют шактика-дикше, с одной стороны, и анави-дикше, с другой. При первом типе инициации учитель активирует с помощью эзотерических средств внутренние возможности (шакти) ученика в целях Богопознания таким образом, что по истечении некоторого времени самопроизвольно наступает просветление. Последний вид дикши включает духовное наставление, содержащее передачу мантры, иначе священного слова или выражения, которое затем посвящаемый повторяет, как было указано. Таким образом, и шамбхави-дикша и шакти-дикша оказываются посвящениями, которые ведут к самопознанию спонтанно, но если одна является мгновенной, то другая предполагает замедленный отклик, что обусловлено постепенным действием пробужденной шакти. Только анави-дикша требует участия со стороны ученика. Ему либо ей дается благословение учителя, но при этом нужно взаимодействовать с психодуховными силами, приведенными в движение внутри него или нее эзотерическим процессом посвящения. Слово анави означает «относящийся к ану», а ану («атом») служит обозначением индивидуальной души в некоторых школах тантры.
Много иных более занимательных свидетельств относительно обрядовых сторон дикшиможно найти в Маха-нирвана-тантре(глава 10), тексте достаточно позднего происхождения, который особо ценят практикующие Тантра-йогу [66].
Происходит ли инициация с помощью йогических средств или через простое присутствие просветленного адепта, она всегда усиливает врожденное ощущение Реальности у ученика, тем самым вызывая кризис в сознании: через усиленную восприимчивость к трансцендентному Состоянию инициируемый начинает глубже понимать механизмы, посредством которых он или она увековечивает состояние непросветленности. Ученик испытывает главную дилемму или страдание обыденного существования, видя, как все им или ей делаемое, мыслимое и чувствуемое подчинено принципу эго(ис)тичного разделения.
Под воздействием спонтанной передачи богопознавшего подвижника практикующий испытывает один духовный кризис за другим, все более пробуждаясь к [действию] высшего закона, когда он или она свободны, просветлены и счастливы. По мере роста этого осознания в ученике или ученице, они видят, что их эго(ис)тичные побуждения, помыслы и навязчивые идеи становятся все более ненужными. Таким образом милость (прасада) учителя шаг за шагом толкает инициируемого к совершенно иной расположенности — расположенности к просветлению [67]. Лишь по одной только этой причине посвящению, иначе дикше, отводится такое видное место в эзотерических школах Индии.
Дикша, действительно, освобождает [ищущего] от многочисленных оков, мешающих [познанию] высшей Обители, а это ведет [его] ввысь к Чертогам Шивы [68].
VII. БЕЗУМНАЯ МУДРОСТЬ И БЕЗУМСТВУЮЩИЕ ПОДВИЖНИКИ
В Тибете есть традиция, известная как «безумная мудрость». Сам феномен, который кроется под данным понятием, можно отыскать во всех основных религиях мира, хотя он редко признается истинным выражением духовной жизни религиозной ортодоксией или светской верхушкой. Безумная мудрость — своеобразная форма учения, которое использует кажущиеся нерелигиозными или недуховными средства, чтобы пробудить рядового эго(ис)тичного индивида от его духовной спячки.
Необычные средства, используемые теми подвижниками, которые обучают подобным небезопасным способом, выглядят безумными или сумасбродными в глазах обыкновенных людей, редко заглядывающих за внешнюю сторону явлений. Методы безумной мудрости предназначены вызывать потрясение, но их цель всегда благая: показать обыкновенному мирянину ( сансарин)«безумие» его прозаического существования, которое с точки зрения просветленного [ума] оказывается существованием, покоящимся на глубоком заблуждении. Это заблуждение, иначе иллюзия — укоренившееся представление о том, что индивид представляет собой эго-(ис)тичную личность, ограниченную кожей человеческого тела, а не всепроникающая Я-Личность, то есть атманили природа Будды. Безумная мудрость оказывается логическим продолжением глубоких прозрений духовной жизни вообще и лежит в основе отношений между подвижником и учеником — отношений, которые отличает задача устранения заблуждения ученика относительно его эго.
Проповедь и сам подход безумной мудрости понятным образом неприятны как светской, так и обычной религиозной верхушке. Поэтому безумные подвижники обычно подвергались гонениям, что, однако, не было свойственно традиционным Индии и Тибету, где «блаженные», или «юродивые», признавались законными фигурами в мире духовного поиска и обретения. Отсюда то почтение, которое оказывали «святым безумцам» (тиб. лама мьонпа)на протяжении всей истории Тибета. То же самое справедливо и для индийских авадхута, которые, как говорит само имя, «отбрасывают» все условности в своем экстатическом упоении.
Христианским эквивалентом святого безумца Тибета и индийского авадхуты является «безумный Христа ради», «юродивый». Однако большая консервативная часть как духовенства, так и светской власти уже давно похоронила необычную фигуру «блаженного» (греч. салос [69]). Современный христианин почти ничего не знает о таких замечательных «юродивых», как Симеон Юродивый, преподобный Исаакий Затворник [70],
Василий Блаженный или Исидора святая. одна из немногих женщин-юродивых. Именно апостол Павел первым произнес слова: «Мы безумны Христа ради» (I Кор. 4:10). Он говорил о мудрости Бога, который представляется миру безумием. между тем как мирская мудрость зиждется на гордыне. Когда блаженный Марк Пустынник, монах шестого века н. э., пришел в город, дабы искупить свои грехи, горожане посчитали его сумасшедшим. Но авва Даниил Скитский тотчас узрел в нем великую святость, крикнув толпе, что все они безумцы, если не видят того, что Марк был единственным разумным человеком во всем городе.
Симеон Юродивый, другой безумец Христа ради, тоже шестого века, умело разыгрывал сумасшествие. Однажды на свалке он нашел дохлую собаку, привязал лапу собаки к поясу и потащил за собой ее останки через весь город. Народ возмущался, не понимая, что ноша глаженного монаха символизировала тот ненужный груз, который поди влачат за собой, — эго, иначе обычный ум, лишенный любви и мудрости. На следующий же день Симеон Юродивый вошел в местный храм и стал бросать орехи в собравшихся, когда началась воскресная служба. В конце своей жизни блаженный признался своему самому верному другу, что его необычное поведение было лишь выражением полного безразличия (греч. апатия. санскр. вайрагья) к мирским вещам. целью чего было осуждение надменности и заносчивости.
Безумный святой, который в своем уповании Богом бесстрашно попирает нравы своей эпохи, объявлялся и в исламе среди наставников суфизма, и в иудаизме в кругу хасидских мистиков. Эти блаженные дают примеры весьма различного духовного претворения от религиозного чудака до просвещенного подвижника. Объединяет их то, что в своем образе жизни, или по меньшей мере в их порой необычном поведении, они опрокидывают или выворачивают наизнанку общественные нормы и обычаи.
Наиболее древнее проявление безумной мудрости мы находим в традициях тибетского лама мьонпы и индийского авадхуты Тибетцы отграничивают различные виды сумасшествия, включая то, что можно было бы назвать религиозным неврозом (таб. чой-нъон) от социопатических и параноидных симптомов. Их решительно отделяют от святого безумия. Некоторые черты святого безумия неотличимы от признаков светского либо религи озного сумасшествия. Однако их природа и причины совершенно иные. Необычное поведение блаженного подвижника — прямое выражение вовсе не какой-либо личной психопаталогии, по его или ее духовного претворения и неуемного желания просветить своих собратьев.
